Быть может, религиозная судьба России сейчас лишена того, что называется общественной актуальностью. Внешне побежденная, религия в России загнана в подполье. Верность церкви, участие в ее жизни равносильны отказу от внешней не только политической, но и профессиональной работы. Социальные процессы, совершающиеся в России, приобрели столь оголенно-материальный, стихийный характер, что кажется трудно внести в бесчеловечную механику такой невесомый, такой «ирреальный» момент, как религиозная вера христианского остатка.
Огромное множество живущих и действующих в России людей, особенно молодых, вероятно, просто не замечают явлений религиозной жизни; во всяком случае не относятся к ней серьезно. Утверждать при этом, что падение большевиков необходимо связано с религиозным возрождением России, кажется нестерпимой фальшью. Большевизм может пасть от саморазложения своей идеи, от сопротивления экономической стихии — гораздо раньше, чем религиозность в России станет заметной общественной величиной.
Но совершенно иначе встанет вопрос, когда мы от разрушения большевизма перейдем к восстановлению России. Россия для нас — не голое «место-развитие», не условное имя Восточно-Европейской равнины с конгломератом народностей, вовлеченных в техническую цивилизацию Запада. Представим себе, что нам суждено вернуться в освобожденную Россию и работать для нее остаток наших дней. Что мы увидим, что мы узнаем от России? Культура, моральный облик, самая внешность, от одежды до физического типа людей (отяжелевшего, заострившегося) так изменилось, что мы можем не признать в них своих, как они в нас. Что же останется от России?
Федотов Георгий - Собрание сочинений - Т. 6 - Статьи из журналов
Статьи из журналов «Новый град», «Современные записки», «Новая Россия»
Примеч. С. С. Бычков
М.: Sam & Sam, 2013. 504 с.
ISBN 5-7248-0037-3
Федотов Георгий - Собрание сочинений - Т. 6 - Статьи из журналов - Содержание
- О национальном покаянии
- Пореволюционная пресса
- Германия «проснулась»
- Демократия спит
- Ответ Н. А. Бердяеву
- Maurice В. Reckitt. “Faith and Society” London 1932
- От редакции
- Молодая Англия
- Fedor Stepun. Das Antlitz Russlands und das Gesicht der Revolution. Bern/Leipzig. Gotthelf-Verlag, 1934
- Меч. Еженедельник. Варшава. №№ 1-6
- Четверодневный Лазарь
-
Стихи духовные
- Что такое духовные стихи?
- Излюбленные сюжеты
- Небесные силы
- Троица
- Христос
- Богородица
- Ангелы и святые
- Мать-земля
- Жизнь человеческая
- Грешный мир
- Нравственный закон
- Церковь
- Святость
- Страшный суд
- Заключение
- Новый идол
- Зачем мы здесь?
- Мать-земля
- Русская духовная культура и революция
- От редакции
- Борьба за искусство
- Boris Souvarine. Staline. Paris. Pion. 1935. 574 p
- Сталинократия
- Культурные сдвиги
- Тяжба о России
- Ант. Ладинский. XV легион. Париж, 1937. Изд. «Русская Книга»
- Николай Бердяев. Дух и Реальность. Основы Богочеловеческой Духовности. YMCA-Press. Paris. 1937
- «Путь», орган русской религиозной мысли. Издание Религиозно-философской Академии в Париже
- Год борьбы
- Письма о русской культуре. Русский человек
- Завтрашний день
- Создание элиты
- Мы и они
Приложение № 1 к книге «Стихи духовные»
Приложение № 2 к книге «Стихи духовные»
Список сокращений
Примечания
Указатель имен
Федотов Георгий - Собрание сочинений - Т. 6 - Статьи из журналов - Пореволюционная пресса
Давно уже «Новый Град» не откликался на издания тех пореволюционных течений, с которыми его связывают друзья и противники, и с которыми у нас, действительно, есть общий фонд идей и стремлений. Думается, однако, что «Новый Град» неправильно зачисляют к пореволюционному лагерю. Его место — стоять в стыке двух участков антибольшевистского фронта: старой и молодой эмиграции. Три номера «Утверждений» уже вполне определили их лицо. Перед нами менее всего орган «утверждения», но скорее исканий и дискуссий; если утверждение, то лишь по аподиктической форме, — во всяком случае, утверждения разного порядка. В передовице к № 3 редакция сама характеризует журнал, как «орган широкой концентрации». Как ни широки рамки «Нового Града», но они же, ответственнее «Утверждения». «Новый Град» хочет быть органом одного направления, хотя и не партии, «Утверждения» же приближаются к типу пореволюционной трибуны—для всех. Я думаю, что не погрешу против истины, сказав, что «Утверждения» — это орган всех пореволюционно настроенных эмигрантов, которые не могли вместиться в уже оформившиеся группы (евразийцев, младороссов и иных).
Мы видим в этой функции журнала его главный политический смысл. При отсутствии политического действия, главное призвание эмиграции — в независимой общественной мысли. Здесь ценен каждый оттенок индивидуальных мнений, поскольку он может пригодиться для построения России. «Новый Пореволюционная пресса Град» не может быть таким «парламентом мнения», так как он дорожит духовной свободой. Для широкого круга лиц «утверждения» создали такую трибуну. К сожалению, приходится признать, что наиболее интересные статьи в «Утверждениях» принадлежат гостям, людям мало или ничем не связанным с редакционой группой. В № 3 таковы дискуссионные статьи Устрялова, Дмитриевского и В. Иванова3. Последняя однако, при своей талантливости, дышит такой откровенной старорежимно-черносотенной злобой, что мы предпочли бы видеть «Утверждения» без этого красочного пятна.
Редакционная группа связана с личным направлением Ю. А. Ширинского-Шихматова4, которое называет себя национал-максимализмом. Политически оно представляет loci communes пореволюционного национализма. Видеть ли в нем один из вариантов русского фашизма? Должен сказать, что такая квалификация была бы преждевременна. Национал-максималисты искусно обходят подводные камни последних слов, не прельщаясь, очевидно, максимализмом политическим. Отгораживаясь от демократии, они не предопределяют своего политического лица. И, думается, хорошо делают. У Ю. А. Ширинского-Шихматова есть одна дорогая идея — порядка религиозного, которую он давно уже лансирует6 в эмиграции. Это идея русского мессианизма. Так как о ней я пишу в другом месте, то здесь могу обойти ее молчанием. Но есть и другая черта религиозного лица «Утверждений», на которую еще не обращали внимания. Христианское ядро радакции является в окружении гностической ауры. Тут и антропософы и манихеи и почитатели индийской духовности. Для христианина этот воздух удушлив, для национального политика — вреден. Что делать с гностицизмом в суровой работе русского возрождения? Самая направленность интересов к Востоку — в отличие от евразийцев, не к Ближнему, а к Дальнему — мне представлялась бы здоровой, своевременной и нужной для России, — не будь этой мутной религиозной струи.
«Завтра» — юный отпрыск «Утверждений» — не столько их боевой ежемесячник, сколько орган молодежи из школы Ю. А. Ширинского-Шихматова. Как орган молодежи, «Завтра» подкупает свежестью, чистотой и благородством своего порыва. Трогательно читать христианское credo Валентина Андреева. Статья Ильинской о новых германских течениях приятно удивляет культурностью. Молодой Савинков пишет ярко и талантливо. Но его статья, как и близкая по теме статья А. Ярмидзе, грешат основным пороком школы: безссознательным гегельянством. Они проникнуты наивным убеждением в правде исторического процесса и в необходимости этой правде пассивно отдаться. «История работает на нас» (Ярмидзе). — «Мы готовы помочь Истории». Мы — «стрелочники Истории» (с большой буквы — Савинков). Очевидно, юным авторам не приходит в голову, что есть не одна, а две истории, что процесс есть борьба, и что в этой борьбе нужно выбрать свой стан. Плыть по течению легко, но куда занесут его воды? Впрочем, от юных и верующих в «жизнь» нельзя и требовать того, чего не хотят видеть многие из годящихся им в отцы.
Кстати самое неприятное в «Завтра» это вклады отцов, особенно вульгарная статья С. В. Дмитриевского. В отличие от пестрой и шумной толпы «Утверждений» и их молодого семинария, «Третья Россия» является в сущности органом одного лица. За множеством авторов-псевдонимов чувствуется одна воля — одна мысль — «организатора» журнала П. Боранецкого. Эта воля серьезна, эта мысль интересна в своей напряженной тяжести. Боранецкий идет своей дорогой, и в одиночестве его сила. Второй номер его журнала во многом выяснил его позиции и особенно его миросозерцание. Номер 1 появился в слишком скромном, приглаженном и благопристойном костюме, чтобы вызвать с нашей стороны потребность в острой критике. Признаюсь, после 2-го номера «Третья Россия» не вызывает у нас впечатления идеологической близости. Журнал раскрывает себя, как ярко антибольшевистский, пореволюционный, но при том, — редкая откровенность в наши дни — ярко антихристианский.
Не знаю, из тактических ли потребностей, но в своем отрицании большевизма журнал Боранецкого дал формулы, которые способны обезоружить и Цурикова. К сожалению, свобода от христианской этики развязывает руки откровенному политическому аморализму: «Политическая борьба... требует измышления недостатков противника там, где их нет, и отрицания его достоинств, там, где они имеются», (стр. 31). Это в тактике (довольно близко к ленинизму). В программе Боранецкий выдвигает крестьянство, как ведущий и творческий класс будущей России. «Спасая себя, Россия спасет мир». Именуя свою группу «народниками-мессианистами», Боранецкий этим указывает и общее «утвержденческое» лоно, от которого он отпочковался. Однако, его мессианизм, оторванный от христианства, теряет свой последний смысл. Характерно для нашей эпохи, что чистая политика или социология Боранецкого не удовлетворяют. Ему необходимо религиозное обоснование общества и общего дела. Покончив с христианством — резко вызывающим, бунтарским жестом! — он ищет новой религии — человекобожества, становящегося в истории Бога.
Ницше и Федоров соединяются у него с наследием римского (не греческого) язычества. Вместо средневековья, он прямо, как и Муссолини, зовет к Риму. Так как он презирает человеческую личность, то божественное начало человека воплощается для него в государстве. Боранецкий создает настоящую религию государства, напоминающую культ Рима и Августа. Государство у него это Общее, Целое, «церковь служения Общему», священный алтарь служения «Новому Богу Единства», (стр. 8-9). В новой технической обстановке воскресает старая дохристианская утопия о государстве-Демиурге. В то же время несомненно, что в этом бесклассовом Левиафане отразился как нельзя более ярко, идеал болыпевисткого государства и его демоническая религия. Редко приходилось читать что-нибудь более страшное, чем этот призрак грядущей России, вызванный жестокой мечтой Боранецкого. Благодаришь Бога за то, что он нашел в себе достаточно честности, чтобы не связывать его с христианством, как делают иные, более гибкие и эклектические, кумирослужители новой этатической религии.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
