Серия – «Historia»
Что, если бы не случилось Английской революции? Что, если бы не произошло Войны за независимость США? Что, если бы Ирландию не разделили на две части? Что, если бы Великобритания не вступила в Первую мировую войну? Что, если бы Гитлер осуществил вторжение в Британию? Что, если бы он победил Советский Союз? Что, если бы русские выиграли холодную войну? Что, если бы Кеннеди остался жив? Что, если бы не появился Горбачев?
Эти гипотетические или “противоречащие фактам” вопросы сталкиваются с простым возражением: зачем их вообще задавать? Зачем думать о том, чего не случилось? Говорят, после драки кулаками не машут, так что нечего и гадать, как можно было ее предотвратить. (Еще бесполезнее рассуждать, что было бы, если бы драки не случилось вообще.) Ответить на это возражение можно довольно просто, ведь мы постоянно задаем себе такие “противоречащие фактам” вопросы в повседневной жизни. Что, если бы я не превысил скорость или отказался от последнего бокала? Что, если бы я никогда не встретил своего супруга?
Что, если бы я поставил на фаворита, а не на его соперника? Такое впечатление, что мы не можем не представлять себе альтернативные сценарии: что могло бы случиться, если бы мы поступили так, а не иначе… Мы представляем, как избегаем прошлых ошибок или совершаем ошибки, которых нам едва удалось избежать. Но это лишь грезы. Само собой, мы прекрасно понимаем, что не можем вернуться в прошлое и поступить по-другому. Однако сами размышления в сослагательном наклонении представляют собой важный аспект нашей способности к обучению.
Поскольку решения о будущем – обычно – принимаются на основании оценки потенциальных последствий альтернативного варианта действий, вполне логично сравнивать результаты наших прошлых действий с вероятными результатами тех действий, которые мы могли бы совершить. Голливуд без устали эксплуатирует наше очарование тем, что в грамматике называется сослагательным наклонением (“Но для X, возможно, не было Y”). В фильме Фрэнка Капры “Эта замечательная жизнь” ангел-хранитель Джимми Стюарта ловит его на пороге самоубийства и показывает, насколько хуже был бы мир – или хотя бы его родной город, – если бы его не было.
Ниал Фергюсон – Виртуальная история: альтернативы и предположения
Издательство – «АСТ» – 2019 г. / 656 с.
ISBN – 978-5-17-109115-6
Ниал Фергюсон – Виртуальная история: альтернативы и предположения – Содержание
- Благодарности
- Введение Виртуальная история На пути к “хаотической” теории прошлого Ниал Фергюсон
- Глава первая Англия без Кромвеля Что, если бы Карл I избежал гражданской войны? Джон Адамсон
- Глава вторая Британская Америка Что, если бы не случилось Американской революции? Джонатан К. Д. Кларк
- Глава третья Британская Ирландия Что, если бы в 1912 году был введен гомруль? Элвин Джексон
- Глава четвертая Кайзеровский Европейский союз Что, если бы Британия “осталась в стороне” в августе 1914 года? Ниал Фергюсон
- Глава пятая Гитлеровская Англия Что, если бы Германия вторглась в Британию в мае 1940 года? Эндрю Робертс
- Глава шестая Нацистская Европа Что, если бы нацистская Германия победила Советский Союз? Майкл Берли
- Глава седьмая Война или мир Сталина Что, если бы удалось избежать холодной войны? Джонатан Хеслем
- Глава восьмая Продолжение Камелота Что, если бы Джон Ф. Кеннеди остался жив? Дайан Кунц
- Глава девятая 1989-й без Горбачева Что, если бы коммунизм не потерпел крах? Марк Алмонд
- Послесловие Виртуальная история, 1646–1996 Ниал Фергюсон
- Об авторах
Ниал Фергюсон – Виртуальная история: альтернативы и предположения – Научный детерминизм: материализм и идеализм
Ньютоновское “открытие” гравитации и трех законов механики ознаменовало рождение поистине детерминистического представления о вселенной. После Ньютона казалось очевидным (как выразился Юм), что “непреклонная судьба определяет свободу и направление движения любого объекта… Следовательно, действия материи следует считать вынужденными действиями”. Вопрос о том, считать ли эти законы божественно предопределенными или нет, был и остается вопросом семантики. Юм упомянул “непреклонную судьбу”, а Лейбниц выразился иначе: “Мир творится по расчетам Бога”. Важно, что наука исключила элемент случайности из физического мира.
В частности, Лейбниц подчеркнул, что всем феноменам присущи “сложные атрибуты” – что все взаимосвязано, – и это утверждение подразумевало неизменный характер прошлого, настоящего и будущего (за исключением прошлого, настоящего и будущего в других, воображаемых мирах). Отсюда оставался короткий шаг до ригидного детерминизма Лапласа, в представлении которого вселенная могла “делать только одно”: Стоит даровать ей на мгновение разум, который способен постичь все силы, движущие природой и относительным положением существ, ее населяющих, – разум достаточно мощный, чтобы подвергнуть эти данные анализу, – и она бы подчинила одной формуле движения величайших тел во вселенной и легчайших атомов; для нее не было бы никакой неопределенности, а будущее, подобно прошлому, лежало бы у нее перед глазами.
Единственным ограничением подобного рода детерминизма была упомянутая Декартом и другими философами возможность того, что мысль и материя представляют собой различные субстанции, причем только вторая из них подчиняется детерминистическим законам. Модифицированную версию этого разделения можно найти в работе современника Лапласа Биша, который настаивал, что детерминизм на практике применим лишь к неорганическим сущностям, в то время как органические сущности “противостоят любому расчету… в отношении их феноменов невозможно ничего предвидеть, предсказать или рассчитать”. Однако подобную характеристику можно опровергнуть одним из двух способов. Первый требует простого объяснения человеческого поведения с материалистической точки зрения.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию: