Глубоковский - Благовестие христианской славы в Апокалипсисе

 

Посмертное издание цикла лекций профессора Н. Н. Глубоковского по разбору Аполкалипсиса. 

Джорданвилль, США,  1966

Разбивка страниц настоящей электронной книги соответствует оригиналу.

 

• Вводные замечания об Апокалипсисе св. Апостола Иоанна Богослова

  § 1. Апокалипсис и «откровение»
  § 2. Нормальный характер и обязательный предел истолкования Апокалипсиса
  § 3. Авторитет Апокалипсиса
  § 4. Апокалиптические письма к семи асийским церквам и их положение в целом составе книги откровения
  § 5. Апокалипсис как книга видений откровения Божия
  § 6. Способ литературного изображения в Апокалипсисе и метод экзегетического изъяснения его
  § 7. Общее содержание Апокалипсиса

• Экзегетическое обозрение Апокалипсиса

• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. АПОКАЛИПТИЧЕСКИЕ ПОСЛАНИЯ К СЕМИ АСИЙСКИМ ЦЕРКВАМ
• ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВИДЕНИЯ
  • ИЗОБРАЖЕНИЕ ЗЕМНОЙ ИСТОРИИ ЦЕРКВИ ПО ПУТИ К ЦАРСТВУ СЛАВЫ
  • КАК ПРЕДРЕШАЕТСЯ И ЧЕМ РЕГУЛИРУЕТСЯ МИРОВАЯ ИСТОРИЯ
  • ВИДЕНИЯ СЕМИ ПЕЧАТЕЙ
  • ВИДЕНИЯ СЕМИ ТРУБ С ВОЗВРАЩЕНИЕМ МУК ДЛЯ НЕИСПРАВИМЫХ ПРОТИВНИКОВ ХРИСТИАНСКОГО ПРОГРЕССА
  • О ТАЙНЕ СУДЕБ БОЖИИХ ПРИ ДОСТИЖЕНИИ НЕСОМНЕННОГО ТОРЖЕСТВА ЦАРСТВА ХРИСТОВА
  • ПОБЕДОНОСНЫЕ ВОСПРИЕМНИКИ ЦАРСТВА ХРИСТОВА
  • ПОСЛЕДНЯЯ ЖАТВА И ЕЕ ПЛОДЫ
• ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
  • ТОРЖЕСТВО ОБЕСПЕЧЕННОЙ ХРИСТИАНСКОЙ СЛАВЫ В ВЕЧНОМ ЦАРСТВЕ БОГА И ОТЦА
  • ЭПИЛОГ
  • ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ К ОБОЗРЕНИЮ АПОКАЛИПСИСА
  • POST SCRIPTUM​

 

К сожалению, научная мысль шла в обратном направлении, стараясь внести солнечный свет яркого познания в гадательные видения нашего тусклого зрения. Это одинаково относится ко всем истолковательным и критическим опытам. В них наиболее привлекательны «исторические» теории, которые применяют апокалиптические видения и образы к историческим событиям и лицам и которые блещут своею фактическою конкретностью, доходящею иногда до самых мелочей в родственном нам настоящем или в ближайшем будущем нашем, предполагая в Апокалипсисе «строго хронологический порядок». Таково, например, сочинение архимандрита Феодора (А. М. Бухарева):

 

Исследования Апокалипсиса (Сергиев Посад,  96 г.), напрасно причинившее ему столь трагическую катастрофу, но нередко подобные тенденции преобладают и ныне. То же самое верно и для всех попыток усмотреть в Апокалипсисе живые отражения первоначальных судеб Церкви апостольского века, — гонений начинающихся, распространяющихся и свирепеющих, — и прозрений постепенного умиротворения и окончательного воссияния света Христова в торжествующем христианстве. Воинствующим и страждущим исповедникам отрадно было находить у св. Иоанна божественные утешения и ободрения в земных скорбях и небесные упования — не менее того, что и нам, лишенным родины, страстно хочется читать там божественные вещания о нашем возрождении и возвращении домой под кров святой матери нашей.

 

Но чем прозрачнее были подобные экзегетические «откровения» и исторические сближения, тем скорее и сильнее они разрушались и взаимною борьбою, и непримиримым диссонансом среди разноречивых изобретателей, равно и прямыми изобличениями действительной истории, когда она подходила к предполагаемым событиям (напр., в фантастических проекциях архим. Феодора). Это мы находим и у новейших исполнителей «временного исторического истолковательного метода», у которых все содержание Апокалипсиса есть собственно отразившаяся в нем современная история (die Zeitgeschichte ), и он вырос из преследования христиан при Домициане, который есть обличаемый наш мировой обладатель и обозначается таинственным числом 666 для  6-го года его правления (от начала tribunica potestas  4 сент. 8  г.) и до его убиения ( 4 сент. 98 г.), по-гречески ΔΚΛΙΧ, по латыни DCLXVI. Но до какой степени эта хронологическая убедительность призрачна, об этом свидетельствует не менее уверенное заявление (у проф. Le P. Е. Allo: Saint Jean Apocalypse. Paris,  933, p. 2 4), что 666 есть  мистическая  цифра  Нерона («666, chiffr de Neron, etait... un nombre au sens mystique consacré».

 

 Выходит, что хронологическая очевидность представляет лишь очевидную субъективность без прочной обоснованности. То же справедливо и для эсхатологических истолкований, в свое время приобретавших чисто психопатическое влияние в научных средах и в ученых умах. И тут экзегетическая какофония в конце концов порождала совершенное отчаяние достигнуть истины этим путем экстатических предчувствий и произвольных прозрений. Все сказанное еще более несомненно касается критических экспериментов, ставших явно ненормальным увлечением новейшей экзегетики. Она исходит из того якобы «научного догмата», что Апокалипсис должен быть не менее понятным, чем все прочие новозаветные писания. А так как ничего подобного не имелось, то с данной точки естественно было принято, что ясное первоначально сделалось тусклым потом, вследствие позднейших искажений текста, обладавшего достаточною предметною прозрачностью и логическою стройностью.

 

Посему и надо было восстановить Апокалипсис в том виде, в каком он рисовался известному ученому по общим взглядам. Ради этого производились и делаются купюры — иногда целыми главами, — новые объединения разных отрывков с самыми смелыми комбинациями и перетасовками и с необходимыми при этом текстуальными изменениями. В этой области оказывалось умов даже больше, чем голов, ибо тут каждый соображал по-своему и фантазировал на тысячу ладов, да еще связывался тенденциозными постулатами об отношении частных отделов к избранным явлениям и доктринам. Неизбежным результатом был безбрежный произвол безграничного субъективизма, не сдерживаемого даже твердыми критическими предубеждениями. Грозною иллюстрацией служит кропотливейшая, едва ли доступная для подвижнического чтения самоотверженных мучеников науки, книга: Die Offenbarung des Johannes, untersucht von (Prof.) Friedr. Spitta (Halle a. S.,  889), который с жестокою откровенностью сознается (стр. VII), что в течение полугода печатания своего труда он многое изменил в кардинальном взгляде касательно композиции Апокалипсиса («bezueglich der Zerlegung der Apokalypse in ihre Grundbestandteile »).