Гуроян - Наследие рая

Прошлые две недели было холодно, часто шел дождь, и этой весной я начал высаживать семена в землю поздно. А вот сорняки растут на глазах. Быть может, читателю знакомо это чувство, близкое к отчаянью. Как я пишу, особенно в главе «Великопостная весна», сад - это дисциплина и даже аскетическое упражнение, аллегория духовной жизни. Хорошо соблюдать Пост в это время года, но столь же хорошо трудиться в саду с надеждой, что в нем разовьется новая жизнь, наполняя землю красотой, сладкими ароматами и плодами.

 

Однако сад - это не только аллегория. Это также и реальное физическое место, в котором можно найти отдохновение и собраться с мыслями, привести в порядок память и потренировать воображение.

Сад приглашает к созерцанию. Английское слово contemplation - латинского происхождения: от templum, что значит священное место, храм, и префикса con. Буквальное значение - «смотреть со священного места». Если мы правильно настроены, если способны превратить работу на коленках в саду в молитвенное коленопреклонение, тогда, уверен, в награду увидим в саду рай и почувствуем от этого видения безмерную радость. Таков мой опыт, именно о нем эта книга.

 

К.: ДУХ I ЛIТЕРА, 2011. - 120 с.

ISBN: 0-8028-4588-6 Центр св. Климента

ISBN: 978-966-378-157-0 ДУХ I ЛIТЕРА, 2011

 

 

Несколько лет спустя мой давний учитель и друг сказал, что хотя в ту зиму я был охвачен сильнейшей депрессией, страх потерять детей сам по себе был не так уж и необоснован. У армянских отцов всегда были для него все основания. В декабре 1988 землетрясение погребло их детей под землей, бетоном и скрученным металлом, но и столетия до этого чужие отцы, ненавидящие армянский народ, славы ради убивали армянских детей, и 1915 год был апогеем. Я не забыл слов того учителя и друга, и они продолжают меня утешать. Но воспоминания о страхе и мучительной боли той черной зимы до сих пор тревожат по ночам и пробираются вместе со мной в сад.

 

Несмотря на это, всю зиму 1989 года я ждал весны и светлых дней. Я рассчитывал на Господне обещание, надеясь, что снова смогу копать и сажать под лучами теплого и доброжелательного солнца. Я заставил себя пройти через ежегодную рутину, заказывая семена по каталогам. Однако когда пришла весна, я не хотел выходить из дому. Я смотрел на новые побеги на грядках с многолетними растениями, не надеясь более на Рай. Я шел вдоль края огорода и не чувствовал охоты заниматься посадкой. От того меня, кто каждую весну надеялся на обновление в саду, осталось лишь горькое воспоминание. Зимой он зачах и умер, как пересохшая прошлогодняя ботва.

 

В конце марта я, наконец, вытащил себя в огород и перекопал землю - как делал это всегда, как это делали мои отец и дед. Мои замедленные движения напоминали движения робота. Каждый удар лопатой вызывал ужасные мучения. Связывать вместе высокие прутья, чтобы сделать тройную опору для вьющейся фасоли, стало непосильным трудом. Я стоял посреди сада, охваченный необъяснимой, мучительной болью, как будто меня изнутри переворачивала юпитерианская сила тяжести. В чувственном саду не было и намека на небеса, был только ад и мой мучитель-солнце. Я не мог выдержать ни жары, ни холода. Мне хотелось закопать себя в рыхлую глинистую землю рядом с земляным червем и заснуть навсегда.

 

Было ли это ощущение тем самым, которое описал древний автор Книги Бытия в истории удаления Адама и Евы из Эдема и от Древа Жизни? Не в этом ли значение Божьего обращения к Адаму: «...проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей» (Быт. 3:17-18). Но я все же молился:

 

Творец Света и устроитель ночи,

Ты, жизнь в смерти и свет во тьме,

Надежда ненадеющихся

И терпение сомневающихся;

Ты, Кто Своей искусной премудростью

Превращает тень смерти в утро;

Ты бесконечный рассвет,

Ты солнце незаходящее.

Св. Григорий Нарекаци Беседа 93

Христе Боже, изгони эту тьму из глубин моей души.