Иванов - Князь мира сего

Эта работа была написана в 1988 году, то есть в прошлом веке, а мое мировоззрение прошлого века коренным образом отличается от нынешнего, заявку на которое я подал в предисловии «Мое место в каталоге» к сборнику моих работ. Это работы прошлого века, а я тогда стоял на позициях абсолютного дуализма зороастрийского типа. Я, по сути, принимал за аксиому тот тезис, что монотеизм — это высший уровень развития религиозной мысли, но идея абсолютного, всемогущего и всеблагого Бога, управляющего миром, много отвергалась — тот мир, который мы имеем, никаким единым Богом явно не управляется. Иван Карамазов не отрицал Бога, он только мира его не принимал. Я тоже Бога не отрицал, но считал его власть ограниченной, — у Бога должен быть минимум один равносильный противник.

Поэтому подзаголовок к этой работе «Сатанизм в мировой литературе» предполагал наличие такового противника. В его существование Сатана рекомендовал поверить Берлиозу, заведомо зная, что тот попадет под трамвай.

С этого эпизода начинается роман М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Роман этот дуалистический, эпизоды из современной жизни перемежаются с описанием последних дней Христа и событий, происшедших после его казни. Но если Христос сидит потом в своем Небесном граде и в земные дела не вмешивается, то Дьявол, наоборот, делает это весьма активно, что наводит на мысль о бессилии Добра в нашем мире, а Дьявол действительно Князь мира всего.

И Булгаков понял, что в несчастьях следует взывать именно к Нему, никакой Бог не поможет. Поэтому его Мастера не сочли «достойным света», но он заслужил лучшую награду, чем этот бесплотный свет,— вечный земной рай со своей любимой Маргаритой.

Первую главу моей книги, посвященную роману Булгакова, я начинаю с описания дуалистических ересей, особенно много внимания уделяя манихейству. Но манихейский дуализм, как и христианский, это дуализм Земли и Неба. Если зороастризм еще продолжал сражаться со Злом на земном уровне (и сражаясь с ним, в конечном итоге сам стал Злом), но Мани, как и Христос, уводил людей от борьбы в Царствие Небесное, как, кстати, и Будда, только у него Царствие Небесное называлось Нирваной.

Роман Булгакова проникнут глубочайшей верой в то, что силы Зла действительно могут творить Добро. К этой вере его подвели события его собственной жизни. Затравленный бандой еврейских критиков, он обратился к советскому правительству с просьбой выпустить его из страны. Но 19 апреля 1930 года ему вдруг позвонил Сталин. Впрочем, не вдруг. Это произошло через пять дней после самоубийства Маяковского. Сталин забеспокоился: не наложил бы и Булгаков на себя руки, скажут, в государстве Сталина писатели пачками стреляются. Ноу Булгакова этот звонок породил напрасные иллюзии, он подумал, что отныне будет пользоваться поддержкой Сталина; он не знал, насколько непостоянен Сталин в своем благоволении. Но тогда-то у Булгакова и зародилась мечта о «добром Дьяволе».

Вторая часть работы, «Проданные души», посвящена прежде всего анализу гетевского «Фауста», с которым роман Булгакова постоянно сравнивают. Должен сразу сказать, что этот анализ резко отличается от наиболее распространенных мнений. Цитируются источники, народные легенды о Фаусте, и ставится вопрос, что сделал из них Гёте и с какой целью.

Гёте раздражался, когда к нему приставали с вопросом, какая идея воплощена в «Фаусте». Он утверждал, будто никакой общей идеи в нем нет, а я убежден, что она есть, притом не такая хорошая, как Гёте пытался представить, и толкуется она и понимается сплошь и рядом неверно.

Почему ангелы в конечном счете вырывают душу Фауста из лап Мефистофеля? Потому что его жизнь «прошла в стремлениях». Каких, спрашивается? Точка зрения Гёте состоит в том, что человеку, действующему во имя некоей «великой цели», все дозволено, ему можно простить все, вплоть до сделки с Дьяволом. Вот и вся нехитрая идея.