Коэн - Рав Ицхак – Сборник рассказов и воспоминаний

Бэ-сията ди-Шмайя, выходит в свет этот сборник рассказов об удивительном человеке, в прямом смысле жившем Торой и заповедями, о нашем современнике раве Ицхаке Зильбере. Каждый, кто знал рава Ицхака, буквально с первой встречи ощущал чувство особенной, нежной, трогательной духовной близости с ним, и для многих из нас он стал наставником и Учителем, и его так и называли - Рав.

 

Попытка раскрыть загадку этого уникального человека, идея рассказать о Раве как о личности, рассказать о его характере, человеческих качествах и работе над собой родилась давно, сразу после нашего знакомства, но реальная работа над книгой началась лишь в последний год его жизни. Думаю, что многим, лично и даже близко знавшим рава Ицхака Зильбера, собранные здесь рассказы помогут заново осмыслить, что значит быть Человеком...

 

Хочется выразить благодарность всем, чьи рассказы представлены в этой книге: единственному сыну рава Ицхака раву Бенциону Зильберу, раввину и духовному наставнику “Толдот Йешурун”, чьи советы и замечания внесли неоценимый вклад в отбор и редактирование рассказов; дочери Рава рабанит Хаве Куперман и зятю р. Аврааму Куперману; зятю р. Йосефу Швингеру, внуку Иехезкелю Зильберу;

 

доктору Якову Цацкису, который был знаком с равом Ицхаком еще с довоенной Казани; близко знавшим рава Ицхака еще по Ташкенту р. Якову Лернеру и его жене Софье Кругляк, р. Якову Кругляку, Рахели Вольф, р. Аврааму Пресману, писателю Эли Люксембургу и р. Бецалелю Шифу; руководителям ешив и мест изучения Торы раву Хаиму Сарнэ, р. Мойше Лебелю, р. Александру Айзенштату, р. Рафаэлю Якубову, раву Игалю и Лоре Полищукам;

 

члену дирекции раввинских судов раву Йеуде Гордону; первым ученикам Рава в Израиле р. Шимшону Валаху, р. Михаелю Хену, профессору Эльягу Рипсу, р. Шмуэлю Вольфману, р. Цви Нисензону, р. Ишайе Финкелю, р. Ицхаку Гольденбергу, р. Цви Патласу, р. Мойше Айзенштату, Ципоре Айзенштат, Мире Вайсбин, Ривке Фельдман; близким ученикам Рава и авторам увлекательных историй р. Леви и Рике Гдалевичам, р. Хаиму Шаулу, доктору Йеуде Мендельсону, р. Даниэлю Брохину, р. Йоне Фудиму, р. Арье Войтоловскому, братьям Давиду и Ури Мацкинам, р. Моше Элиашвили, р. Александру Хаяту, р. Давиду Вороне, р. Филиппу Гельфману, Эли Тальберту,

 

Мордехаю Скляру, Олегу Вирзубу, Якову Уманскому, р. Даниэлю Левенштейну, р. Йосефу Кобелеву, Мирьям Розенберг, и, в особенности, ближайшему помощнику рава Ицхака и моему другу р. Йеуде Лейбу Авреху. Спасибо всем, кто помогал в подготовке этого издания: Наталье Гуткиной и Давиду Зильберу, которые работали над литературной редакцией рассказов; Юлие Шлейфман за перевод иностранных слов и корректорскую работу; р. Йеуде Ферберу за графику и верстку; р. Ашеру Кушниру, р. Лейбу Нахману Злотнику, р. Гади Поллаку, р. Ицхаку Миреру — за их замечания по содержанию книги.

 

Как правило, рассказы представляют собой распечатку магнитофонной записи (иногда видео), и поэтому нам хотелось сохранить живость и непринужденность разговорной речи. Иногда есть ощущение, что разные люди дают слишком личные, субъективные оценки Раву, порой взаимоисключающие друг друга, и, возможно, есть неточности - от этого никуда не уйдешь, — время летит, и память начинает нас подводить... Не стоит из приведенных рассказов делать поспешные практические выводы, (всегда лучше советоваться с вашим раввином о том, как жить, как поступать в каждой конкретной ситуации), но если этот сборник поможет читателю стать лучше, чище, осторожнее, добрее - значит, поставленная цель выполнена.

 

Иногда в тексте встречаются незаконченные фразы или непереведенные ивритские слова - не удивляйтесь, ведь так мы и разговариваем... (Перевод ивритских и идишских слов находится в конце книги). Рав Ицхак был очень непринужденным, ярким, живым человеком, и именно живая речь, составленная, как мозаика, из коротких рассказов, поможет - по нашему мнению - в лучшей форме раскрыть читателю его образ. Многие, очень многие рассказы, увы, по разным причинам не вошли в этот сборник — поэтому, если у вас есть интересные истории о раве Ицхаке — присылайте.

 

Также будем рады принять ваши замечания и дополнения, которые можно послать по адресу: Иерусалим, ул Рубин, 38/3, Аврааму Коэну, или по электронной почте на адрес [email protected]. Особенно хотелось бы подчеркнуть, что работа по сбору и обработке рассказов стала возможна лишь благодаря неустанной поддержки моей жены, которая взяла на себя полностью заботу о доме и детях, и лучшая благодарность ей — выход этой книги в свет.

 

Издательство — «Toldos Yeshurun» — 263 с.

Иерусалим — 5769 / 2008 г.

ISBN 965-7275-02-4

 

 

У каждого бывают в жизни разные ситуации. Однажды было очень плохо. Не могу все рассказывать... Нам страшно нужны были деньги, чтобы купить квартиру, и мы уже дали объявление о сдаче нашей квартиры. Мы с женой очень стеснялись и никому об этом не говорили. Вдруг приходит ко мне домой рав Ицхак и сам предлагает свою помощь: «Вам нужны деньги? У меня есть квартирант!» Не знаю, откуда он узнал, как он догадался, что это наше объявление? На следующее утро я был в синагоге, он пришел туда с какой-то корзинкой и ждал, когда я закончу молиться... Подходит и говорит: — Я пойду с вами... Приходим к нам домой, он протягивает мне эту кошелку, открываю, — а она полна денег! — Рав Ицхак!? — Только моей жене не рассказывайте... Как он узнал? И столько денег! Он любил делать людям добро и помогать. Обрадовать, принести человеку радостные новости. Специально ловил такие моменты, чтобы поддержать.

 

Влюбился. Мы, когда приехали, жили вначале в Нетании, учились там в ульпане и находились в такой среде - стыдно рассказать... Например, в Субботу я делал кидуш, а те, другие, специально подходили, закуривали сигареты, и пускали дым нам в лицо... Смеялись над всем. Представляете? Евреи... И вдруг однажды он приехал с лекцией. Говорил тепло, мягко, проникновенно, очень уважительно... Казалось, он обращается к каждому лично. Прямо там, на лекции, эти люди встрепенулись, — и они изменились! Я прихожу домой и говорю жене: — Алла, я сегодня влюбился... — Что? В кого? — В одного человека... — В кого?! — В мужчину. Его зовут Ицхак Зильбер.

 

45 минут. Я был в трауре, сидел шива по моей покойной сестре - ее сбила машина. Люди приходили, люди уходили... Вдруг говорят, что приехал рав Бенцион Зильбер. Ну, я ведь в трауре, — должен сидеть, жду, не встаю. Проходит двадцать минут, тридцать минут... Посылаю своего старшего сына: — Иди посмотри, в чем дело? Он ушел. Прошло еще несколько минут. Возвращается: — Папа, там такое... Открывается дверь, и заходят рав Ицхак с сыном. Ему врачи разрешили подниматься только на семь ступенек. А я живу на четвертом этаже. Так он поднимался по семь ступенек и отдыхал, — сорок пять минут поднимался! Я расплакался: — Квод а-Рав, я же знаю, что вам нельзя... Квод а-Рав! Как вы... — А я мог не придти?

 

Уважение к человеку. Для папы было очень важно — уважение к человеку. Он очень уважительно относился к людям, и это выражалось во всем.

Например, он считал, что если пришли в дом гости, надо их очень уважительно принять: сесть с ними, поговорить, подать на стол. Не было такого, чтобы папа сказал: - Извините, я должен что-то закончить, извините, я должен уходить... Даже когда он был уже очень болен и кто-нибудь приходил в дом, он просил меня принести ему пиджак. Например, когда приезжала Малка, его младшая дочь — не какой-то чужой человек, - он говорил: — Хава, дай мне пиджак. Малка приехала, она приехала издалека, надо человека уважать. И это было все равно, кто приехал, кто пришел. Он одевал пиджак и шляпу. И так было по отношению к любому человеку.

 

Он не мог терпеть, когда дома мы ходили в халатах. Если кто-то откроет дверь, а вы в халатах? Так не принимают людей. Надо уважать других людей! Так же важно - не заставлять человека ждать. И помнить о том, что попросил человек. Если человек попросил, надо помнить. Так он относился к людям любого возраста. Неважно, молодой или взрослый обратился к нему. Он относился серьезно к любому. Или, например, плакал ребенок. Надо к этому серьезно отнестись. Ему было трудно слышать детский плач. Вам соседи расскажут, что он мог постучаться в квартиру и спросить: — У вас плакал ребенок? Что произошло? Что случилось? Люди иногда даже не понимали этого... Если кто-то нуждался в помощи, папа считал, что нужно сделать всё возможное, все зависящее от нас, — и молиться.

 

Сделать все, что в твоих силах... При этом папа не любил нуждаться в чужой помощи, просить, но если папу угощали (он не любил чай, он любил кофе), он нас учил: даже если ты этого не хочешь, нужно все равно взять стакан в руки, отпить и поблагодарить того, кто дал. Если человек хочет тебе дать, возьми! Дай ему такую возможность, даже если это тебе совершенно не нужно, но чтобы тому было приятно. Он был очень ранимым. Хотя он пережил страшные годы: люди умирали от голода, пропадали в НКВД, многие не вернулись с войны, — он не очерствел от того, что увидел. Есть люди, которые черствеют. Папа видел, как умирали люди, но не ожесточился от увиденного...

 

Острые углы. Как он относился к человеку, к людям? По природе он был таков, что пусть лучше мое пропадёт, чем я кого-то и чем-то обижу. Если, допустим, его оскорбляли, он пропускал: «Ну, и что он сказал, простой человек, он сам не знает»... Я помню, был такой случай: мы ехали с ним к Стене Плача молиться минху. Там на спуске, когда подъезжаешь к Котелю, с левой стороны есть небольшая стоянка, где очень трудно припарковаться. Спускаясь, я вдруг заметил небольшое место для машины, и, конечно, проехал вперед немного, чтобы реверсом заехать, — так удобнее парковаться. А в это время сзади подъехала другая машина и быстренько: хоп! Захватили место, пытаются заехать, но не влезают... Я не поленился, вышел из машины и говорю: — Слушайте, мы первые подъехали! — и так далее...

 

Когда я вернулся в машину, то рав Ицхак спросил, в чем дело. Я сказал, что вот они не дают поставить машину... А он: — А может быть, им более важно, чем нам? — Но вы немножко постарше, чем они! — Это не имеет значения. Может быть им более важно придти помолиться к Котелю, чем нам? Но я, конечно, начал парковаться, потому что я им доходчиво объяснил, что мы такие же люди, и что я не двину машину с места, если они не двинут... Тогда он мне говорит: — Понимаешь, Яков, в чем дело, я всегда стараюсь с людьми сглаживать острые углы, и я никогда в жизни не пожалел, что я на хамство не ответил грубостью и хамством, и только один раз в жизни я жалею, что я ответил не очень сдержанно. Вот об этом случае я жалею...

 

Помню, я с ним ехал в машине по Меа Шеарим, а там улицы узкие, все торопятся, я ехал по главной, а из переулка выскочил один... Хотя у меня и было преимущество, а тот должен был уступить, выезжая из переулка, но он меня «подрезал» и проскочил. Я рассердился: — Вот этот “пейсатик” как водит! А рав Ицхак говорит: — Нехорошо ты говоришь. Понимаешь, может у него есть более важные дела, чем у тебя? И потом — кто сказал, что если ты приедешь на минуту раньше, то ты больше успеешь? Может быть, надо, чтобы ты приехал на две минуты позже? И, действительно, был случай, когда я ехал в районе Рамат Эшколь, и в это время там один такой шустрый выскочил передо мной и проскочил светофор, а мне пришлось притормозить, включился красный свет, — и я застрял на светофоре и очень разозлился.

 

И тут вспомнил слова рава Ицхака: “Откуда ты знаешь? Может быть, для тебя же лучше, чтобы ты приехал на две минуты позже?” И когда я въехал на стоянку в Рамат Эшколь, — обычно в полдень там все занято, — прямо перед моим носом выехала машина и освободила место! Так я подумал: действительно рав Ицхак прав, что все — Свыше. Тот меня специально задержал у светофора, ведь если бы я приехал раньше, то места на стоянке не нашел бы... Я у него многому научился: что нужно относиться к людям снисходительно и не возбуждаться, когда тебе, с твоей точки зрения, что-то плохое делают, — может быть, это и к лучшему?

 

Хлеб. Иногда я испытывал смущение и даже, по молодости, стыд, за некоторые поступки рабби Ицхака, не понимая причин его поведения. Например, рабби Ицхак не мог пройти спокойно мимо куска хлеба, брошенного на землю; он всегда останавливался, подымал хлеб с земли и перекладывал его куда-нибудь повыше, на возвышенное место. Ну, в Израиле ладно, люди уже привыкли к тому, что религиозные — «ненормальные». А вот в Италии, где я помогал рабби Ицхаку давать уроки Торы? Там был не один кусочек, а много-много пиццы и багетов... и все надо было подобрать и устроить повыше на подобающем месте, и мне приходилось помогать ему. Это то, что написано в Талмуде — надо поднять брошенный на землю хлеб. Он и из своего опыта знал: иногда маленький ломоть хлеба может спасти человеку жизнь, и поэтому к хлебу надо относиться с уважением и бережно. Сегодня и я не могу пройти мимо лежащего на земле куска хлеба...

 

Халы.Я снимаю квартиру у одного человека, и оказалось, что он тоже знал рава Зильбера. Он мне рассказывал: — Ты знаешь, какой человек рав Зильбер? Лет тридцать назад, когда ещё не было пластмассовой тары, когда привозили рано утром хлеб в магазин, его прямо так выкладывали на тротуар. И даже халы перед субботой складывали в груду на тротуар перед входом в магазин. Это сейчас есть специальные пластмассовые ящики — быстро, легко, удобно, а тогда водитель торопился — выложит второпях, как попало, и уедет. Естественно, нижние халы были грязные или поломанные. Утром, после молитвы, он шел мимо магазина и специально выбирал себе нижние халы. Во-первых, потому что те, кто покупали последними, — им доставались такие разломанные халы и у них было испорчено настроение в субботу, а во-вторых, случалось, что эти нижние халы никто не покупал — и тогда их выбрасывали... Ты понимаешь?

 

Наглость.Рав долгое время давал уроки в ешиве «Двар Йерушалаим». Места там особенно не было, и уроки проходили во дворе ешивы в тени большого дерева. Однажды в соседнем доме во время урока включили очень громкую музыку, настолько громко, что она сбивала с мысли и было невозможно слышать Рава... Всем это ужасно мешало, и кто-то предложил: — Мы пойдем и попросим сделать потише! Он сказал: — Нет, нельзя. С какой стати? Я бы сказал, что это наглость. Когда я в лагере учился, вокруг меня орали, и ругались, и дрались уголовники, а я и не думал им делать замечания! Мы стали возражать, что здесь религиозный район и мы не в лагере, вокруг нас не уголовники, мы сидим и учим Тору, и ничего не слышно! Рав не принял наших возражений: — Нет. Я этого не принимаю. Они так же имеют право слушать музыку, как мы учиться. Это наглость — делать такие замечания!