Ларгье - Никола Фламель - В поисках золота

Ларгье Л. - Никола Фламель - В поисках золота

— Пернелла, душенька, — обратился мэтр Никола Фламель к своей супруге, которая в этот момент входила в комнату с большой зажженной свечой. — Что, Колетта уже вернулась? Сейчас будет сигнал к тушению огней, и я запру дверь. У этой девчонки, должно быть, есть кавалер, а я-то верил в ее благоразумие. Вот уже несколько недель, как я замечаю, что она проводит на улице гораздо больше времени, чем этого требует закупка провизии. О, Пернелла, у вас в руках как будто бы сверкает звезда!

Она улыбнулась и, осторожно отодвинув рукописи, которые повсюду валялись на столе ее мужа, поставила подсвечник рядом с письменным прибором. Пернелла выглядела моложе своих сорока пяти лет, хотя именно столько ей и исполнилось. У нее было миловидное лицо и хорошая фигура. Руки с длинными пальцами были также очень красивы, а любезная улыбка, делая ее похожей на распускающуюся розу, освещала тонкие черты, как у мадонн, запечатленных в камне на Святой земле.

Никола Фламель, будучи немного моложе супруги, женился около 1370 года. В то время она была вдовой Жана Анига, своего второго мужа. Несмотря на то, что Фламель был крепкого сложения, все черты его лица, высокий лоб, а также пронзительный и скорбный взгляд, выражали такую старившую его грусть, что они казались ровесниками.

Вдруг хлопнула дверь и послышались голоса двух женщин. Это вернулась Колетта. Она разговаривала со своей матерью Маргаритой ла Кеснель, которая давно служила у Фламе ля. Дочь, как только подросла, тоже стала ей помогать.

Колокол Сен-Жак-ла-Бушри начал звонить. Церковь стояла настолько близко, что можно было подумать, что сигнал к тушению огней раздается прямо с крыши дома.

Никола Фламель сам запер задвижки, так как никому не доверял эту обязанность. Он трижды повернул огромный ключ в замочной скважине и удостоверился, что ставни закрыты на железный засов.

Если днем улицы Парижа были оживленными и веселыми, то с наступлением ночи они становились небезопасными.

Сигнал к тушению огней не обязывал горожан гасить свет, но все должны были запереть двери, и, как правило, никто не осмеливался выходить на улицу после него. Но такого желания ни у кого и не возникало, поскольку под покровом темноты разбойничали шайки злоумышленников. Из-за закрытых ставен слышалась тяжелая поступь ночного караула, удары отточенных клинков, звон шпаг, при помощи которых пытались разрешить споры, предсмертные крики и хрипы раненых, брошенных прямо на мостовой.