Мареев - Л.С. Выготский: философия, психология, искусство

Уже давно нас пугают экспоненциальным ростом «информации». И уже в давние времена существовала мнемоника. Это искусство запоминания, которое даже преподавали. Во всяком случае, историческим фактом является то, что известный философ Джордано Бруно был приглашен венецианским патрицием для преподавания ему мнемоники.

 

Дело кончилось печально: патриций сдал Бруно венецианской инквизиции. Бруно был сожжен как еретик на площади Цветов в Риме. Но интересно и то, что примерно в то время, то есть в конце XVI в., это искусство захирело, так как стало бурно развиваться книгопечатание. Еще более радикальным средством запоминания стал компьютер. И теперь загружать голову всякой «информацией» даже глупо. Учащегося теперь надо учить не запоминать «информацию», а ее находить. Более того, ум теперь нужен не только для того, чтобы находить, но и для того, чтобы отбрасывать ненужное. А ненужного в современном потоке «информации» значительно больше того, что нужно.

 

При обсуждении вопроса, чему обучать, неизбежно возникает проблема отбора учебных дисциплин, потому что обучать всему, что есть сегодня в науке и практике, невозможно и не нужно. Вместе с тем вопрос об универсальном развитии личности, хотя и не ставится так настойчиво, как раньше, остается все равно актуальным. Но, как и раньше, универсальное развитие понимается многими в соответствии с известной русской поговоркой, в которой говорится похвальное слово тому, кто и швец, и жнец, и на дуде игрец. Вот и записывают сердобольные родители своих чад на всевозможные курсы, во всевозможные секции и кружки, а теперь еще и за немалые деньги, чтобы сделать из ребенка и «жнеца», и «швеца» и «на дуде игреца». А потом оказывается, что этот «ребенок» никуда не годен, ни в саперы, ни в матросы, ни подмазывать колеса. Получается такой всезнайка, который не способен нормально освоить хоть одно конкретное дело.

Льва Семеновича Выготского чаще всего называют психологом. И он действительно психолог. Причем в том исконном значении слова «психология», что это наука о душе. Но сказать только это — значит сказать далеко не все, что о нем надо сказать. Он был всесторонне талантлив. И талант его, к сожалению, не раскрылся до конца: слишком малый срок ему был отмерян в этой жизни, он рано ушел, не дожив даже до сорока лет. Выготский родился в Гомеле в 1896 г., а умер в 1934 г. в Москве. Но он успел проявить себя и как философ, тем более что наука о «душе» — это и психология, и философия. А еще он автор замечательной работы, которую назвал «Психология искусства». Выготского иногда считают даже лингвистом. И это тоже верно, потому что его работа «Мышление и речь» о языке, который считается предметом лингвистики. Но это и не лингвистика, потому что последняя не знает, что такое мышление, которым традиционно занималась философия. А Выготский пытался в этом разобраться и потому осваивал классическую философию, в особенности немецкую.

 

«Благодаря исключительным способностям и серьезному образованию, — писал о нем А.Н. Леонтьев, — Выготский мог с равным успехом работать в нескольких направлениях одновременно: в области театроведения (он писал блестящие театральные рецензии), истории (он вел в родном Гомеле кружок по истории для учениц старших классов гимназии), в области политэкономии (он великолепно выступал на семинарах по политэкономии в Московском университете) и т. д. Особое значение для всего его творчества имели начавшиеся тогда же углубленные занятия философией. Выготский на профессиональном уровне изучал классическую немецкую философию. В студенческие годы началось его знакомство с философией марксизма, которую он изучал главным образом по нелегальным изданиям. В это же время зародился интерес Льва Семеновича к философии Спинозы, который на всю жизнь оставался его любимым мыслителем». В философии он был отнюдь не просто «любитель мудрости». Его философия действует, «работает», органически входит в понимание основных психологических, и не только психологических, идей. Для него философия — это, прежде всего, метод, метод мышления, метод познания, а не доктрина, или наука о «мире в целом», «мировоззрение».

 

Единственной работой, в которой творчество Выготского поставлено в контекст истории советской философии, была книга Дэвида Бэкхёрста «Сознание и Революция в советской философии. От большевиков к Эвальду Ильенкову». А недавно появилась книга того же автора, в которой учение Выготского рассматривается в контексте англо-американской аналитической философии, но об этом нужно говорить отдельно.

 

Как говорится, нет пророка в своем отечестве. И это понятно по многим причинам. В том числе и по той причине, что именно философская работа Выготского «Исторический смысл психологического кризиса» (1926—1927) при жизни ее автора опубликована не была. А если бы она была опубликована, то это не прибавило бы Выготскому славы как философу, а только ускорило его и без того безвременный конец. Дело в том, что понимание Выготским философии, в том числе и философии Маркса, шло вразрез с господствующими тогда плехановско-деборинскими философскими представлениями.

 

Выготский ставил задачу создания «марксистской психологии». Это значит, что психология должна быть создана, или воссоздана, на основе марксистского метода. Относительно «метода» здесь сомнений нет. Но желание ограничить марксизм Выготского только «методом» и отделить его от марксистских «социальных утопий» было и остается. Еще в 1978 г. у меня был разговор с Э.В. Ильенковым и «Васей» (так он называл своего друга В.В. Давыдова) по поводу известной статьи С. Тулмина «Моцарт в психологии», опубликованной впоследствии в «Вопросах философии». И они сошлись на мнении, что «буржуи» хотели бы взять у Выготского даже не метод, а его методики, выкинув всякую «философию», тем более «марксистскую», которая воспринималась как чуждая им идеология. Твердое мнение Ильенкова и «Васи» состояло в том, что такая вивисекция без ущерба именно для метода Выготского невозможна.