В 2011 году я ходил в Музей современного искусства в Нью-Йорке на одну выставку. Называлась она «Немецкий экспрессионизм: импульс графики». В целом ту выставку я помню обрывочно. Но что помню — так это картину Франца Марка «Вселенская корова», которую тот написал в 1913 году.
Может, это все потому, что я много тогда общался с животными, но картина меня зацепила. По большей части, думаю, из-за глаз. Глаз той коровы. Глядели когда-нибудь живой корове в глаза? Точно вам говорю — становится жутковато. Коровы же, как считается, очень тупые. Пожалуй, что так. Как бы то ни было, это неважно. Дело не в интеллекте как таковом. Когда я взглянул в коровьи глаза где-то на лоне природы на севере штата Нью-Йорк, со мною что-то случилось — со мною случилось то, что нечто взглянуло в ответ. Создание, которое взглянуло в ответ, глядело спокойно и важно, будто с упреком. Не то чтобы корова сердилась. Она не сердилась. Корова просто глядела на меня. Упрек я выдумал сам, поскольку его ощутил. Пред лицом молчаливого и немигающего коровьего взгляда собственная разумность показалась мне жалкой и несущественной. Не выдержав, я отвернулся.
Затем, по прошествии скольких-то недель или месяцев, я столкнулся с той самой коровой на картине Франца Марка. Корова красного цвета. Она громоздится в центре картины, а вокруг сплетаются пейзаж и абстракция — такой у Марка тогда, прямо перед началом Первой мировой, был стиль. И черт меня побери, если я не узнал тех глаз — или, точнее говоря, того глаза. Левый глаз той красной коровы, следящий за всем бесконечным и терпеливым взглядом, — это сердце картины.
Марком я никогда особо не интересовался — пока не увидел эту картину. Спустя год или вроде того (точного времени не припомню) я набрел на издание писем Марка, которые тот отправлял своей жене Марии уже в бытность солдатом на Великой войне. Письма были настолько сильные, что их трудно было читать. Этот мужик, думал я. Он был живой. Какой же он был живой. И вот он здесь, по-прежнему жив в этих письмах — живее всех живых на мощнейших полот-нах, которые написал в годы непосредственно перед началом Первой мировой.
Мейс Морган - Судьба животных - О лошадях, апокалипсисе и живописи как пророчестве
Пер. с англ. А. Зыгмонта. — М.: Индивидуум, 2024. — 240 с. — (/sub).
ISBN 978-5-907696-64-8
Мейс Морган - Судьба животных – Содержание
Предисловие
- I. Обнаружение сборника писем, которые солдат и художник отправлял жене во время Первой мировой войны, и признание того факта, что таковой сборник наталкивает нас на размышления о Великой войне — а это в своем роде был Апокалипсис
- II. Ужас и скорбь Первой мировой все ближе подводят нас к одной конкретной картине, которую Франц Марк написал прямо перед началом войны, и мы бы отчаянно хотели эту картину понять, но как это сделать — пока не знаем
- III. Выясняется, что солдат и художник Франц Марк еще и очень любил жизнерадостно-игривых коровок и вдобавок не был пацифистом. Короче говоря, выясняется, что в голове Франца Марка жизнерадостные коровки как-то уживались с войной
- IV. Продолжаем копаться в голове Франца Марка, который был благодарен войне, а также исследуем, почему он так хотел рисовать, хотя художником почти всю свою жизнь был дерьмовым
- V. Художник открывает для себя цвет, то есть по-настоящему открывает, по-настоящему схватывает мощь и загадку цвета — а еще, может быть, по инерции, открывает силу судьбы, предназначения, а эта сила — она реально опасная. В эпизодической роли появляется Хайдеггер — философ-нацист
- VI. Еще немного про то, как Францу Марку нравились война и цвет. Отчасти избыточно, но такой уж у меня стиль письма — до неприличия многословный и двоящийся
- VII. Что такое annus mirabilis? (Подскажу: это вообще не про «славное времечко». Это про страдания. Марк страдает и покоряется судьбе. И Дух в виде лошадине ниспускается на него)
- VIII. Букинистический в Филадельфии. Встреча со странным мужчиной — может быть, ангелом (или демоном). Он знакомит нас с одной книжкой. Из-за этой книжки на горизонте нарисовался Д. Г. Лоуренс — и это проблема
- IX. Мы в средоточии распри между Д. Г. Лоуренсом и Францем Марком по вопросу о том, что это значит — по-настоящему быть живым. Кому достанется победа? Всё — как это часто бывает, если связаться с Лоуренсом, — сводится к вопросу о ебле и как заниматься ей правильно
- X. Продолжение темы ебли (сойти с нее у меня, видимо, не удается), и дальше про мочеиспускание (приумножение непотребств), и затем, наконец, — про Иисуса Христа
- XI. Сопоставляем живопись, стремящуюся копировать внешний облик вещей (а потому в основном дурацкую), и живопись, стремящуюся раскрыть внутреннюю истину — то, чем вещи являются в действительности (а это уже нас куда-нибудь да ведет)
- XII. По причине, возможно, как-то связанной с лошадьми, поговорим об Эдгаре Дега
- XIII. Продолжаем копаться в картинах Эдгара Дега с лошадьми, в его симпатиях к буржуазной цивилизации — и в глубинном переживании абсурдности и необходимости такой цивилизации
- XIV. Мы наконец-то заканчиваем с Эдгаром Дега (его противоборство с человеческой цивилизацией порядком нас утомило) и возвращаемся к Францу Марку — а он разработал вид живописи, берущий верх над утомленностью Эдгара Дега
- XV. Пророк — что это конкретно такое? Что это значит на самом деле — жить, как пророк, изрекать пророчества, видеть будущее, прошлое или настоящее? Что такое пророческая картина?
- XVI. Пророческая картина есть апокалипсис. Откровение
- XVII. Исследуем некоторые другие, сокрытые имена картины «Судьба животных». Картина — метафорически и буквально — дополняется Паулем Клее, великим и любимым оппонентом Франца Марка
- XVIII. Драма Пауля Клее и «Судьбы животных» становится еще глубже и удивительнее, а мы начинаем осознавать, что своя судьба — отчасти даже, наверное, милостивая — есть и у «Судьбы животных»
- XIX. Обсуждаем третье название «Судьбы животных», которое из всех — самое тайное и дает нам проникнуть в сердцевину вопроса — а может, в сердцевину всего, если позволите каплю мрачного пафоса
- XX. Если «Судьба животных» — это откровение, то что она открывает? Может ли это откровение быть изреченным? Должно ли оно быть изреченным?
- XXI. Взглянуть на «Судьбу животных» по-настоящему — значит изменить свою жизнь, изменить вообще всё
- XXII. Франц и Мария Марк мечтают обустроить сад
- XXIII. У «Судьбы животных» есть в рукаве еще один трюк — последний
- XXIV. Встреча безумной околесицы Одина с землетрясением Бога тетраграмматона
- XXV. Последние рисунки. Неожиданное видéние. Конец
Что почитать дальше
От переводчика
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
