«Образы правят миром» - вот основная идея, объединившая участников двух встреч российских и немецких историков, состоявшихся в Гёттингене в 2002 г. и в Москве в 2003 г. Оба коллоквиума были посвящены одной теме - «Образы власти». Тема эта пока разработана плохо, хотя совсем уж новаторской ее, пожалуй, тоже назвать нельзя.
Наверное, все согласятся с тем, что в распоряжении современного историка есть немало различных подходов к изучению власти в обществах прошлого. Однако так сложилось, что на протяжении уже весьма долгого времени - в историографии и XIX, и XX, и даже XXI в. - в целом преобладают два из них, порой конкурирующих между собой, а порой и совмещающихся. Первый (и самый старый) рассматривает власть прежде всего как систему правовых установлений и политических институтов. Из этого логично следует, что историку власти необходимо изучать конституцию (писаную или неписаную - неважно), законы, суды, становление и развитие тех или иных государственных институтов. Для сторонников второго подхода важнее всего не столько история возникновения того или иного учреждения (парламента, постоянной армии или налоговой системы) сама по себе, социальное наполнение этого института, выяснение того, в чьих интересах он действовал.
Образы власти на Западе, в Византии и на Руси Средние века. Новое время
под ред. М.А. Бойцова, О.Г. Эксле ; [сост. М.А. Бойцов] ; Ин-т всеобщ, истории РАН. - М. Наука, 2008. - 443 с. -ISBN 978-5-02-035553-8 (в пер.).
Образы власти на Западе, в Византии и на Руси Средние века. Новое время - Содержание
ВАСИЛЕВСЫ
- М.В. Бибиков. «Блеск и нищета» василевсов: структура и семиотика власти в Византии
- М.Т. Фёген. «Armis et legibus gubemare»: о кодировке политической власти в Византии
ТЕКСТЫ
- И.Н. Данилевский. Дискурс власти в «Повести временных лет»
- Ф. Рексрош. Мир образов историографии Нового времени и средневековый имагинарий. О низложении английского короля Эдуарда II в 1327 г.
- О.Е. Кошелева. Указотворчество Петра Великого и формирование образа его власти
ИЗОБРАЖЕНИЯ
- Ш. Швайцер. Exemplum servitutis? Судьба античной темы титана Атласа в Средние века и появление атлантов в средневековой архитектуре
- Б. Карке. «Non erat homo, пес bestia, sed imago». Монументальная пластика при дворе короля Франции Филиппа IV и ее коммуникативные особенности
- Б. Карке. Кризис королевской власти - кризис репрезентации? Придворные заказы на художественные произведения в условиях полицентризма власти во Франции на рубеже XIV и XV вв.
ЦЕРЕМОНИИ
- А.В. Лаврентьев. Лжедмитрий I: от царя к императору
- И.Л. Андреев. Образ шествующей власти. Первые Романовы в церковных и придворных церемониях
ПРАЗДНИКИ
- Л.А. Пименова. Символический образ власти между Старым порядком и Революцией: от помазания короля на царство к празднику Федерации
- М. Хильдермайер. Символика Русской революции и первых лет советской власти
ГОРОДА
- О.И. Тогоева. Воспоминания о власти. Реймс 1431 г.
- Ш. Швайцер. Идентичность в зеркале истории. Визуальная и архитектурная репрезентация коммунальной идентичности в позднесредневековой Вероне
- А.П. Шевырев. Петербург и Москва: две столицы, два образа власти
- А.Л. Павлова. Национальная идея в архитектуре соборных храмов России XIX в
- О.Г. Эксле. Готический собор как репрезентация эпохи современности
Образы власти на Западе, в Византии и на Руси Средние века. Новое время - Отрывок из книги
Царские процессии - это те идеи, представления, образы и ощущения в отношении власти, которые предлагались подданным. Здесь задействовались формы коллективного сознания и массового бессознательного. Создавался и обновлялся образ государя, сущность которого открывала возможность для эксплуатации его различных ипостасей. В ходе шествия государь выражал родовое, религиозное, социальное, политическое, национальное начала, причем именно тип церемоний позволял актуализировать тот или иной смысл.
Торжественные шествия с участием государя оттачивали образ идеального правителя, демонстрируя то кротость и смирение монарха, то его силу и власть. Церемонии становились зримым напоминанием о предназначении государя - быть посредником между Богом и подданными, защитником православной веры, гарантом справедливости и порядка.
Ярче всего в церемониале были представлены политические и религиозные темы. Сценарий большинства торжеств - не что иное, как шествие земного бога к Богу Небесному. Шествующий государь - идеальный христианин. Публично представленные им совершенство, кротость и благочестие - неотъемлемые «свойства» царя, способствующие созданию вокруг него сакральной ауры.
Обстоятельства восшествия на престол новой династии выдвинули на первый план проблему преемственности. Демонстрация родового начала стала своеобразным «социальным заказом» Романовых. Реализовался этот заказ на разных уровнях. Алексей Михайлович в послании к святому Филиппу-митрополиту (1652) молил о прощении «прадеда своего», царя Ивана IV; он же шествовал в Архангельский собор припасть к гробу «деда» и первого царя. То была впечатляющая демонстрация кровных связей новой и старой династий.
Родовое начало превращало царя в патриархальный символ отца-защитника и покровителя подданных. В официальной доктрине эта ипостась занимала важное место. Сценарии придворных шествий не обошли эту тему. Свое развитие получила тема грозного и справедливого отцагосударя. Неотъемлемый элемент этого образа - царь карающий, изливающий «грозу» на виновного. Царя, как библейского Бога, следовало бояться.
Официальная репрезентация образа правителя предполагала Демонстрацию его могущества. Тема могущества имела не только мифологический, но и вполне «земной» подтекст, как расширение границ Православного царства. В этом случае уместно говорить о формировании своеобразной «имперской идеологии», тесно связанной с харизмой царя. Ее истоки - награда за благочестие. Монарх обретал божественное покровительство, выступая главным исполнителем миссии, возложенной на Православное царство в рамках концепции «Москва - третий Рим».
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
