Пивоваров - Философия религии

Альтернативы теизма и атеизма в религиоведении. Метод историзма. Понятие философии религии. Особенности учебного пособия.

 

«У каждого народа свои боги» — такова формула раннего политеизма. В древности считалось, что любая территория находится под юрисдикцией особого божества. Когда пришельцы овладевали каким-либо городом или государством, они, как правило, терпимо относились к местным культам. Идеология иноземных религий мало волновала умы античных мыслителей. Концепции Платона и Аристотеля о природе богов распространялись лишь на греческие религии, верования же других народов эти мыслители расценивали как необъяснимый феномен. Было вполне естественно думать, что расхождения в верованиях аналогичны родоплеменным различиям в языках, одежде и церемониях. Исключение составляли иудейские пророки, для которых все боги, кроме Яхве, суть ложные кумиры.

 

Альтернативы теизма и атеизма в религиоведении. Широкомасштабные религиозные конфликты начались с появлением мирового христианства и усилились с развитием ислама. Монотеизм иудеев, христиан и мусульман был тесно связан с убеждением в том, что источником иноверия является зло и ложные религии следует безжалостно искоренять. Идея государственного христианства — «Одна империя, одна религия, одна истина» — напоминала идею Рима как мировой империи. Средневековье ознаменовано для  христиан битвами с язычниками, иудеями и мусульманами. Мало что изменилось в воинствующем противостоянии мировых и национальных религий в эпохи Возрождения и Реформации.

 

Начало религиозной компаративистики было положено сочинениями Плутарха, Лукиана, Филона Александрийского и Тацита. Эти писатели первыми попытались сопоставить между собой религии Египта, Персии, Сирии, Греции, Рима, Иудеи. С наступлением эры мировых религиозных конфликтов сравнительное религиоведение пропиталось предрассудками, обусловленными логикой идеологической борьбы: крайним субъективизмом в оценке инакомыслия, фанатизмом, ненавистью к религиям инородцев. В лучшем случае степень ложности чужих верований оценивалась в зависимости от их приближения или удаления к «единственно истинной религии», исповедуемой автором классификации.

Гегель в «Философии религии» (1821 — 1831) продолжил линию Гердера, предложив схему эволюции религии от ее простейших стадий до христианства как вершины. Как и Гердер, Гегель с симпатией относится ко всем религиям — ведь они для него формы постижения истины человечеством, вырастающие друг из друга. Гегель опровергает деистов, полагавших, будто самой чистой была религия древних людей, а религии цивилизованных народов безнадежно испорчены.

 

Т. Карлейль (Англия) развил исторический метод в религиоведении в психологическом аспекте. Большой вклад в упрочение историцизма внесли англичане М. Мюллер, Э. Тайлор, Д. Фрезер, Ф. Джевонс, датчанин Ц. Тиль, французы А. Ревилль и Э. Ренан и др. В 1876 г. в Голландии возникли первые теологические факультеты с кафедрами общей и сравнительной истории религий. Этому примеру последовали другие европейские страны. Начали создаваться музеи по истории религии, религиоведческие журналы, учебники для вузов. Казалось, историцизм и есть тот искомый и самый подходящий метод идеологически нейтрального и объективного описания и классификации религий, метод предсказания судеб культуры, подпитываемых теми или иными религиями. Почему бы в таком случае не назвать историцистское религиоведение «золотой серединой» между теистическим и атеистическим религиоведением? Что ж, в известном смысле такое название было бы правомерным, поскольку в наше время историцизм уже настолько утвердился в общественном сознании и науке в виде своего рода стиля методологического мышления, что теизм и атеизм сплошь и рядом пользуются сегодня терминами эволюционной теории.

 

Вместе с этим после прочтения книги К. Поппера «Нищета историцизма» нельзя более не замечать существенных объяснительных недостатков самого исторического метода. С 60-х гг. XX в. неодарвинизм подвергается энергичной критике со стороны «научного креационизма» и заметно теряет привлекательность. В конце XX в. В России стал происходить религиозный Ренессанс, а «государственный атеизм» был упразднен. Наконец, в связи с обострением в мире интереса к фундаментализму и традиционализму идея эволюционного прогресса общества все более стала уравновешиваться обратной идеей магистрального общественного регресса. В трудах видных традиционалистов (Р. Генон, Г. Гурджиев, П.Д. Успенский и др.) проведена мысль о том, что подлинными были лишь некоторые древние и уже исчезнувшие религии либо русское православие, а все нынешние массовые религии суть большее или меньшее искажение традиции. Поэтому если религиоведы все-таки хотят использовать исторический метод, то его нужно обернуть вспять — в прошлое, где и осталось подлинное, истинное.

 

Таким образом, в конце XX — начале XXI в. вновь встала проблема выбора между инструментарием теизма и атеизма, историцизма и антиисторицизма, эволюционизма и традиционализма. В нынешней России исследователь религиозной реальности особенно явственно ощущает эти альтернативы, начиная с предложения признать высшую религиозную истину за русским православием и кончая искушением поискать славянскую подлинность в древней арийской традиции Вед. Существует ли «золотая середина» между данными альтернативами как возможный их диалектический синтез или религиовед обречен разделить только какую-либо одну из сосуществующих крайних методологий? Скорее всего, ответ на этот вопрос может быть дан пока в форме антиномии.