Шмулевич - Беседы

Рабанит Ривка Эзрахи, мир ее душе, родилась 5 сивана 1935 года в небольшом польском городке Мир (сегодня - территория Беларуси).

 

Ее отцом был наш учитель, гаон рав Хаим-Лейб Шмулевич благословенна память о великом и святом праведнике. Ее мать Хана Мирьям, мир ее душе, была единственной дочерью рава Элиэзера Йеуды Финкеля, бывшего тогда главой ешивы “Мир”, да будет благословенна память о нем. Он был сыном Сабы из Слободки, раби Натана Цви Финкеля и зятем раби Элияу Баруха Камая, раввина города Мир и одного из величайших раввинов того времени. Ее дедушкой со стороны отца был благословенной памяти раби Рафаэль Алтер, глава ешивы “Сточин”, - он был зятем нашего учителя раби Йосефа Гурвича, которого называли Саба из Невардок.

 

Иерусалим  5780 г. - 88 с.

 

 

Она рассказывала о путешествии поездом через всю Россию до Владивостока. (Речь идет о Транссибирской магистрали. - Примечание переводчика.) По ее словам этот поезд (гордость русских) - был действительно очень красивым. Она не помнит, чтобы во время путешествия на поезде у них были какие-то проблемы. Для детей это было увлекательное путешествие, они все время бегали, играли, и им было очень весело. Но их мама ехала с тремя маленькими детьми, (один из которых был грудным младенцем). И с тех пор, как они покинули город Мир, не представляя себе, что их ждет, что они будут есть, найдут ли ночлег и как сложится их жизнь, она не слышала от мамы ни слова жалобы, хотя понимала, как ей трудно. И еще она рассказывала, как ее старшая сестра, Этель Перцович, мир ее душе, всегда вспоминала, как юноши в поезде учились и горячо спорили, изучая Талмуд, и эти споры звучали для взрослых как музыка. Это наполняло их сердца радостью, потому что они воспринимали это, как исполнение того, что написано в Псалмах царя Давида: “Если бы не Тора Твоя - мое утешение, пропал бы я в бедствии своем” (Теилим 119:92).

 

Но когда увлекательное путешествие на поезде подошло к концу, им предстояло продолжить путь в Японию с транзитными визами. Ривка была еще маленькой, многого, конечно, не понимала, но и ей передалась тревога взрослых, что русские могут передумать и в последний момент не дадут им покинуть Россию.

 

И вот в тот же день, когда они прибыли во Владивосток, их ветхое суденышко, сопровождаемое советскими военными крейсерами, отчалило от берега. Ривка рассказывала, что люди все еще не верили в свое спасение. Все сидели молча, боялись поднять глаза, боялись выдать свои чувства. Наконец, когда они достигли нейтральных вод, советские корабли развернулись и стали удаляться. И тогда на их судне раздалась ликующая песня. Ведь это означало, что они свободны. “Невозможно описать словами чувство облегчения, которое охватило нас тогда. Потому что страх перед русскими и перед тем, что они могут с нами сделать, был очень велик”, - вспоминала Ривка.

 

Еще она рассказывала о жизни в Шанхае: “Это было трудное время, но рав Шмулевич давал уроки с такой силой убежденности, с такой мощью, что вызывал у слушателей воодушевление и подъем”.