Ружмон - Любовь и западный мир

«Сеньоры, не угодно ли вам услышать прекрасную сказку о любви и смерти?..»

 

Ничего на свете не сможет нас больше порадовать.

 

До такой степени, что это начало Тристана Бедье должно перейти на идеальный образ с первой фразы романа. Это черта непогрешимого искусства, бросающая нас с порога сказки в состояние страстного ожидания, в котором рождается романтическая иллюзия. Откуда берется это очарование? И какую причастность это пиротехническое средство «глубокой риторики» умеет сообщать нашим сердцам?

 

Поскольку аккорд любви и смерти является тем, что вызывает в нас наиболее глубокие резонансы; постольку это факт при первом рассмотрении устанавливающий успех романа. Есть и другие более сокровенные причины, выявляющие его в качестве определения западного сознания.

 

Любовь и смерть: смертельная любовь: это если не вся поэзия, то, по крайней мере, то, что в ней есть народного, универсально трогательного в наших литературах и в наших самых древних легендах, и в наших наиболее прекрасных песнях. Счастливая любовь не имеет истории. Нет романа без смертельной любви, то есть любви, угрожаемой и осужденной самой жизнью. Западный лиризм возвышает отнюдь не наслаждение чувствами и не плодотворный покой влюбленной пары. В нем меньше любви, нежели любовной страсти. И страсть обозначает страдание. Вот фундаментальный факт.

 

Но воодушевление, которое мы проявляем к роману, к фильму, рожденному от романа; идеализированный эротизм, рассеянный по всей нашей культуре, в нашем воспитании, в образах, составляющих украшение нашей жизни; наконец, потребность в бегстве, вызванном механической скукой, – все в нас и вокруг нас прославляет страсть настолько, насколько мы стали видеть в ней обетование более живой жизни, преображающую силу, нечто находящееся по ту сторону счастья и страдания, пламенное блаженство.

 

В страсти мы чувствуем уже не то, что страдает, а то, что тревожит. И все же любовная страсть обозначает, по сути, несчастье. Общество, в котором мы живем, и нравы которого вряд ли изменились, столетиями сводит к соответствию любовь-страсть девять раз из десяти, облекая его формой адюльтера. И я прекрасно понимаю, что возлюбленные станут ссылаться на всякие исключительные случаи, но статистика неумолима: она опровергает нашу поэзию.

 

Пер. с фр., предисл. В. А. Ткаченко-Гильдебрандта. – СПб.: Алетейя, 2025. – 466 с. : ил.

ISBN 978-5-00165-912-9

 

Книга величиной в жизнь. Вступительное слово и некоторые заключения переводчика

Предисловие к изданию 1956 года

Книга 1. Миф о Тристане

      1. Триумф романа и того, что он скрывает

      2. Миф

      3. Актуальность мифа; причины нашего анализа

      4. Явное содержание Романа о Тристане (3)

      5. Загадки

      6. Рыцарство против брака

      7. Любовь в романе

      8. Любовь к любви

      9. Любовь к смерти

. Приворотное зелье

. Взаимная любовь несчастных

. Старинная и тягостная мелодия

Книга 2. Религиозные истоки мифа

      1. Естественное и священное «препятствие»

      2. Эрос или бесконечное желание (платонизм, друидизм, манихейство)

      3. Агапе или христианская любовь

      4. Восток и Запад

      5. Противодействие христианству в средневековых нравах

      6. Куртуазная любовь: трубадуры и катары

      8. Возражения

      9. Арабские мистики

      10. Обзор всего куртуазного феномена

      11. От куртуазной любви к бретонскому роману

      12. От кельтских мифов к бретонскому роману

      13. От бретонского романа к Вагнеру через Готфрида

      14. Первые заключения

Книга III. Страсть и мистика

      1. Постановка проблемы

      2. Тристан: мистическое приключение

      3. Любопытные, но неизбежные перестановки

      4. Правоверные мистики и язык страсти

      5. Куртуазная риторика у испанских мистиков

      6. Примечание о метафоре

      7. Окончательное освобождение мистиков

      8. Сумерки любви-страсти

Книга IV. Миф в литературе

      1. О точном влиянии литературы на нравы

      2. Две розы

      3. Сицилия, Италия, Беатриче и символ

      4. Петрарка, или обращенный Ритор

      5. Идеал наоборот: фривольность

      6. Продолжение рыцарства вплоть до Сервантеса

      7. Ромео и Джульетта. – Мильтон

      8. Астрея: от мистики к психологии

      9. Корнель, или сражающийся миф

      10. Расин, или необузданный миф

      11. Федра, или «НАКАЗАННЫЙ» МИФ

      12. Затмение мифа

      13. Дон Жуан и Сад

      14. Новая Элоиза

      15. Немецкий романтизм

      16. Интериоризация мифа

      17. Стендаль, или фиаско возвышенного

      18. Вагнер, или завершение

      19. Популяризация мифа

      20. Прославленный инстинкт

      21. Страсть во всех областях

Книга V. Любовь и война

      1. Параллелизм форм

      2. Воинский язык любви

      3. Рыцарство, закон любви и войны

      4. Турниры, или миф в действии

      5. Кондотьеры и пушки

      6. Классическая война

      7. Война в кружевах

      8. Революционная война

      9. Национальная война

      10. Тотальная война

      11. Страсть, перенесенная в политику

Книга VI. Миф против брака

      1. Современный кризис брака

      2. Современная идея счастья

      3. «Любить – значит жить!»

      4. Жениться на Изольде?

      5. От анархии к евгенике

      6. Смысл кризиса

Книга VII. Любовь в действии, или о верности

      1. Необходимость предвзятости

      2. Критика брака

      3. Брак как решение

      4. О верности

      5. Эрос, спасенный Агапе

      6. Парадоксы Запада

      7. По ту сторону трагедии

Приложения

Библиография

Примечания