Спонг - Комментарии на Декалог - Заповедь 8. Микро-воровство и макро-воровство

Джон Шелби Спонг - Дениз Г.Хэйнз - Комментарии на Декалог - Заповедь 8.  Микро-воровство и макро-воровство

 

«Если наши блага не доступны для общества, то они украдены у него».

Мартин Лютер

 

Небольшой восточный городок в Северной Каролине в начале шестидесятых годов принял в качестве одного из своих граждан прекрасную чернокожую женщину по имени Ева. Замужем, имеет двоих детей, она жила в явно изолированной части этого сообщества. Она была выпускницей средней школы, но, как и большинство чернокожих в ту эпоху на юге, для нее было мало возможностей для трудоустройства, кроме домашней работы. Поэтому она подала заявку на работу в доме одного из ведущих граждан своего города и была принята на работу. Она работала с 8:00 до 17:00. каждый день. Она ухаживала за детьми, готовила, убирала, стирала, гладила. У нее был только один выходной день в неделю. Ее стартовая зарплата составляла 15 долларов в неделю. После трех лет работы в этом доме ее зарплата была увеличена до 18 долларов в неделю. Ее работодатель был образцом приличия, морали и честности. Ему или его социально уважаемой жене никогда бы не пришло в голову ограбить банк. Тем не менее, без зазрения совести и во имя «правильного курса», они были вполне готовы украсть труд бессильной женщины и лишить ее детей адекватного питания, не говоря уже об их человеческом достоинстве. Никогда в своих самых смелых фантазиях они не могли представить себя виновными в нарушении восьмой заповеди. И все же они были виновны.

 

Среди современных комментаторов существует мнение, что первоначальным намерением восьмой заповеди был запрет на похищение, буквальное воровство человека. Это была обычная практика в древнем мире, где детей часто крали и продавали в рабство. В еврейском народе, недавно сбежавшие из Египта, знали, как рабство разрушило жизнь, они никогда не позволяли умереть памяти о египетском плене. Следовательно, побуждение к похищению уменьшилось, и эта заповедь стала относиться в первую очередь к собственности и имуществу, т.е. сфере права на частную собственность.

 

В самой конкретной форме «не кради» означает, что ты не должен брать то, что не принадлежит тебе. В более широкой перспективе, однако, эта заповедь поднимает вопрос о том, как общество определяет собственность и о праве человека на собственность. Где, например, лежит ответственность за общее благо социальных структур? Это зависит от личности или от социальных структур? В чем смысл частной собственности? Каковы ее пределы? Когда владелец является управляющим, а когда эксплуататором? Кому принадлежат природные ресурсы? Могут ли они использоваться теми, кто имеет влияние, не заботясь о сохранении их или о заботах будущих поколений? Когда забота о прибыли сталкивается с общим благом? В какой момент законодательство, регулирующее окружающую среду, справедливые налоговые структуры, комплексное здравоохранение или мировую торговлю, становится необходимым социальным ответом на запрет «Вы не должны воровать?»

 

Доктор Джозеф Флетчер в своей книге «Моральная ответственность» проводит различие между тем, что он называет «микроэтикой», личной этикой в ​​микромире, и «макроэтикой» корпоративной этикой в ​​макромире. Микроэтика относится к действиям человека, определенному выбору в человеческих отношениях. Макроэтика относится к действиям всего общества, которые влияют на все это общество и, возможно, на другие общества. Эти два понятия, безусловно, взаимосвязаны. Когда макроэтика призвана содействовать всеобщей справедливости, корпоративная деятельность устраняет несправедливость и создает атмосферу единства в социально ответственном мире. Эта деятельность имеет двойной эффект: она сдерживает системное зло и сводит к минимуму побуждение человека действовать антисоциально. Мир, в котором преодолена всякая несправедливость, называется Царством Божьим. Пока это царство не наступит, человеческая потребность будет требовать реакцию как частного, так и индивидуального, а также корпоративного или государственного секторов. Два фактора, признание нашего несовершенного порядка и наш человеческий ответ на страдания, которые сопровождают жизнь в таком мире, приводят все наши действия к этическому исследованию. И микроэтика, и макроэтика важны для нашего исследования восьмой заповеди: «Не укради».

 

Когда мы исследуем жизнь на микроэтическом уровне, мы обнаруживаем, что наши вещи отражают наши личности. Тейяр де Шарден считал, что продукты нашего гения, работы рук, сердца и интеллекта являются продолжением нас самих. Такое самогенерированное имущество является результатом человеческого импульса создавать, действовать в мире так, как действует Бог, создавая его как первичное проявление собственного бытия. Современная эпоха изменила методы производства и продукции. В таком процессе, возможно, наше существо также изменилось.

 

До индустриализации люди жили и трудились дома. Дом как место работы, место, где кустарная промышленность и сельское хозяйство производили предметы первой необходимости и многие предметы роскоши, со временем стал уступать место сначала производственным и промышленным предприятиям, а затем офисам. Сегодня значительное большинство работников производят информацию и услуги, а не товары. Материальное имущество накапливается покупкой, а не ремеслом. Хотя большинство из нас больше не обрабатывают почву, на которой выращивается наша пища, или не ткут ткань, покрывающую наши тела, наше имущество - купленное или изготовленное - продолжает раскрывать нашу личность и характер. Мы выбираем наше имущество в ответ на наши индивидуальные потребности.

 

Покойный психолог Абрахам Маслоу перечислил эти человеческие потребности в порядке, который восходит от потребностей, необходимых для базового выживания - еда, кров, одежда, физическая безопасность - в более высокий порядок, который отвечает за саморазвитие - признание, любовь, принадлежность и «самоактуализация», то, что мы можем назвать полнотой бытия. Феномен, который мы называем материализмом, является функцией человеческой личности, застрявшей на уровне обеспечения основных потребностей выживания в повторяющейся, избыточной оргии приобретения. Цикл жизни, потраченной на накопление множества домов, транспортных средств и одежды, - это духовная проблема, отказ стать самим собой.

 

Аскетический акцент в иудейско-христианской традиции имеет репутацию антиматериального и анти-творческого. Экстремисты, которые совершали серьезные лишения и унижения плоти, когда телесные повреждения, нанесенные самим себе, были обычной частью духовной дисциплины, были, безусловно, антирационалистами и духовными извращенцами. Но основным направлением аскетической дисциплины было обучение, направленное на удовлетворение общепризнанных человеческих потребностей с наименьшим количеством времени, энергии и материальных благ. Аскеты поняли, что значительное накопление частной собственности отнимает жизнь. Если мы хотим достичь высокого уровня развития и действовать творчески, крайне важно, чтобы мы не связывали себя приобретением и заботой о слишком многих вещах. Материализм не грех из-за того, что вещи по сути своей злые. Это грех, потому что наша привязанность и инвестиции в наши владения мешают нам смотреть за их пределы.

Духовно подлинные ответы на отношение к физическому миру и на владение материальными ценностями были связаны традициями простоты, а не традициями отрицания. Простая жизнь не антиматериальная. Это признание того, что значительные накопления частной собственности требуют времени и внимания, оба из которых являются ценным товаром.

 

Помимо своего значения для материализма, собственность является частью организации общества. Благонамеренный учитель-хасид в восемнадцатом веке Ребе Вулф из Збараджа, который отказался от всей личной собственности, так что любой вор, укравший у него, не мог быть признан виновным в нарушении восьмой заповеди, был скорее наивным, чем щедрым. Учитывая необходимость частной собственности, наше чувство личной заинтересованности требует, чтобы существовало общее уважение к собственности, чтобы существовало твердо принятое общественное отношение к неприкосновенности собственности, государственной и частной. В противном случае будут царить хаос и анархия, а необходимость защищать то, что принадлежит нам, постоянно держит нас на страже.

 

Когда общественное мнение о правах собственности начинает подвергаться сомнению, общественная вера подрывается, доверие падает, уровень преступности растет, системы охранной сигнализации разрастаются, а менталитет бдительности отменяет общественную ответственность за поддержание правопорядка. Наступательная тактика против такой угрозы усугубляет и без того враждебную обстановку и усиливает опасность. Когда появляются эти симптомы, когда сосед становится потенциальным врагом, тогда это общество находится в состоянии войны. Усиление защиты со стороны полиции и политическая речь о строгом правопорядке являются симптомами населения, которое существует на уровне выживания. Как симптомы, а не лекарства, репрессивные меры усиливают недоверие и усиливают страх. Полицейская защита и предвыборная риторика затрагивают поверхность, но не суть проблемы. Эти симптомы раскрывают разрушение культурных ценностей, которые склеивают общество. Когда не существует ни общепринятой нормы того, что правильно и что неправильно, ни общего предположения о приобретении и владении частной собственностью, тогда за этим следует социальная дезинтеграция. До тех пор, пока ценности общества не могут быть пересмотрены, а затем применены как законом, так и волей народа, это общество не будет выдерживать несправедливости.

 

Ни одно общество не может процветать или даже выживать, если не существует общепризнанных политических, социальных и экономических ценностей. Эти ценности связаны с процессом передачи и распределения власти, а также с приемлемыми методами поддержания и улучшения качества жизни. Когда преступность распространяется, это происходит по трем причинам. Во-первых, во времена социальных волнений совершаются умышленные незаконные действия, чтобы привлечь внимание к несправедливости законов. Эти действия юридически определены как преступления, но попадают в область гражданского неповиновения. Во-вторых, новые законы делают определенные действия незаконными, которые ранее были законными. Законы об охране окружающей среды и законы о банковской деятельности и безопасности, в соответствии с которыми корпорации и их руководители подотчетны общественному трасту, являются примерами законодательства, которое представляет собой серьезные изменения в философии права. Третья причина увеличения преступности - экономическая, социальная и политическая депривация. Когда большое число отчужденных групп или отдельных лиц не могут достичь качества жизни, которое культура утверждает и поощряет, тогда все общество будет вынуждено выбирать между жизнью в полицейском государстве или жизнью в анархии. Это ужасный выбор. Тем не менее, в сегодняшней городской Америке это все более широкий выбор перед нами. Если мы не захотим и не сможем исправить несправедливость и трансформировать очаг преступности, эта страна, несомненно, выберет полицейское государство или даже неофициально примет защиту мафии и других самозваных контрольных групп, поскольку склонность человека состоит в том, чтобы выбирать безопасность над свободой. Когда жизнь ненадежна, свобода - это роскошь, а безопасность - главное. Лучшее из всех возможных миров - это мирная свобода, но этого невозможно достичь, если общество не основано на радикальной справедливости, которая подтверждает ценность каждой жизни. Только в таком обществе таких людей, кто игнорирует справедливый порядок и нарушает правила общества, будет достаточно мало, и чтобы минимальная защита со стороны полиции адекватно гарантировала бы общественную безопасность.

 

Когда общество соглашается со своими нормами коллективной жизни, формулируются правила и разрабатываются штрафы за нарушения. Результатом является кодекс законов. В условиях демократии этот кодекс всегда может быть изменен избранными представителями, которые отвечают на волю народа. (Однако демократия имеет тенденцию к тирании большинства, поэтому конституционные гарантии, которые защищают меньшинства от эксплуатации, имеют важное значение.) Закон постоянно переосмысливается в свете современных обстоятельств. Поэтому закон обладает определенной гибкостью в живом обществе.

 

Однако каждый кодекс каждого народа, будь то кодекс древний или современный, западный или восточный, капиталистический, коммунистический или социалистический, запрещает насильственно или скрытно изымать то, что не является твоей собственностью, то, что ты не заработал, на что у тебя нет права претендовать. Похищение происходит во многих формах и под разными именами: кража со взломом, воровство, растрата, угон, кража в магазине, плагиат, вымогательство, мародерство, мошенничество, спекуляции, обман, сокрытие дефектов, ложная маркировка, предоставление неполных сведений, преувеличение уровня качества. Воровство также проявляется в нечестных заявлениях в ложной рекламе, в невыплате экономически честной заработной платы, в невыполнении работы в повременной системе оплаты труда.

 

То, как мы крадем друг у друга, кажется может быть ограниченным только нашим воображением. Некоторые пользуются невежеством или манипулируют скорбящими людьми, чтобы совершать дорогие покупки. Другие крадут, делая халтурную работу, повышая цены на непредвиденную прибыль во время дефицита, принуждая детей лгать о своем возрасте, чтобы получить более низкую ставку, фальсифицируя записи в формах подоходного налога, и отправляя телефонные сообщения на большие расстояния без оплаты. Эта игра настолько распространена, когда мы играем против системы, что мы едва ли воспринимаем ее как преступление.

 

Восьмая заповедь призывала Израиль, а позже - христианскую общину, - к жизни в радикальной индивидуальной и корпоративной честности в послушании Богу, который заключил завет с ними.

Ничто в балансе этой главы никоим образом не должно минимизировать важность этого микроэтического уровня поведения, о котором говорила эта заповедь в прошлом и до сих пор говорит сегодня. Однако, мы должны углубиться в историческое и нынешнее отношение к собственности, как общественной, так и частной, чтобы изучить заповедь «не кради» в макроэтической обстановке.

 

Библейская доктрина творения, которая провозглашает святость и благость материального мира, ставит под сомнение неправильное использование материальных вещей, но не их моральную ценность. Библия не сомневается в важности экономических вопросов. Несмотря на тенденцию приравнивать процветание к Божьей милости, Библия постоянно призывает нас не накапливать богатство или эксплуатировать бедных. Наши современные экономические ценности явно оспариваются.

Левит 25 призывал к празднованию Юбилея один раз каждые пятьдесят лет, в течение которого истекали ссуды, наемные слуги освобождались, и каждая семья возвращала себе свою земельную наследственную собственность. Хотя нет никаких доказательств того, что этот юбилейный закон когда-либо соблюдался, его целью было сделать атеологическое утверждение о собственности и о наших отношениях с Богом. Земля была даром Божьим, даже как наследство Божьему народу. Она никогда не может считаться частной собственностью, которая будет продана по желанию или сдана в аренду на неопределенный срок. Если бы этот закон соблюдался, это приводило бы к перераспределению богатства каждые пятьдесят лет, поскольку богатство, как и все остальное, принадлежит Богу.

 

Библия не проводит различий между имущими и неимущими почти так же, как между имеющими слишком много и не имеющими достаточно. Евангелия признают, что любое материальное имущество может быть опасным: «Никто не может служить двум господам»; «Верблюду легче пройти сквозь игольное ушко, чем богатому человеку войти в Царство Божие»; «Где твое сокровище, там будет и твое сердце»; «не собирай себе сокровища на земле». Богатство может испортить, а когда это случается, оно порождает жадность, похоть и эксплуатацию. Иногда богатство побуждает людей становиться благотворителями и благодетелями, но, к сожалению, щедрость богатых в основном направлена на облегчение симптомов социального недомогания, а не на устранение коренных причин несправедливости.

 

Если трудно быть богатым и добродетельным, одинаково трудно быть бедным и добродетельным. Нищета почти всегда угнетает своих жертв, порождая горечь и отчаяние. Бедные, разочарованные и в живущие в страхе люди, вредят себе или другим. Такие люди снимают психическую боль с помощью обезболивающих лекарств, совершают преступления или уходят в безумие. Давайте не будем предполагать, что бедные люди менее охвачены материализмом, чем богатые. Наше общество потребления затрагивает все слои населения. Мечты бедных по своему материальному содержанию могут сравниться с материальным богатством, которым обладают богатые. Использование и распределение имущества и богатства, как в условиях дефицита, так и в изобилии, является проблемой для всех нас, независимо от нашего социально-экономического положения.

 

Правильное использование нашего богатства - это основной способ исполнить краткое изложение закона Иисуса: любить Бога всем сердцем, душой и разумом и любить своего ближнего, как самого себя. Вера в то, что «Господня земля, и все, что наполняет ее» (Псалом 24) и что все определены в том, чтобы быть временными управляющими Божьего мира, освобождает нас в необходимость откладывать корыстные и недальновидные экономические тактики и разрабатывать новые способы отношения к друг с другом и с миром, в котором мы живем. Преобладающий миф о том, что мы покоряем и подчиняем землю по божественному мандату, постоянно нуждается в пересмотре.

 

Изменение поведения меняет сердца. Мы могли бы начать с изменения нашего языка, поскольку слова являются носителями культурных мифов, которые сообщают привычки и обычаи. Книга совместной молитвы утверждает, что люди являются «правителями творения». Из-за того, что мы упорны в нашей высокомерной уверенности, что быть правителем означает иметь право, но не иметь обязанности, действовать в этом мире, как если бы оно было создано для нашей пользы и одного удовольствия, мы могли бы заменить этот термин на «управляющих». Нам нужны слова, которые указывают на понимание нашей зависимости друг от друга и от нашего окружения. Мы принадлежим Земле точно так же, как Земля принадлежит нам. Нам нужно думать о нашей работе по развитию цивилизации с точки зрения пастырства, акушерства, земледелия, ухода за священными сокровищами, которые нас окружают.

 

В нашем все более переполняющемся и опустошаемом мире становится все более и более очевидным, что мы не имеем права продолжать бесконтрольное накопление богатства и неограниченное использование ресурсов, которые были нашим образом жизни, вплетенным в наше мышление как западный путь прогресса. Наши предки-пионеры никогда не представляли, к чему приведет их трудолюбивая инициатива. Поселенцы на старом Западе, где один ближайший сосед находился на расстоянии нескольких миль от другого, не могли быть чувствительными к нарушениям личного жизненного пространства, которые являются ежедневными перетираниями в перегруженных жилых комплексах и на перегруженных шоссе. Наши пионеры-предки считают самодостаточность добродетелью и достижимым благом. Сегодня мы не можем избежать нашей взаимозависимости. Теперь мы знаем, что у нас общая среда. Будущих поколений не будет, если мы продолжим загрязнять наши реки, озера и моря и лишать землю ее полезных ископаемых и ее способность поддерживать жизнь. Прибыль больше не может быть единственной целью любого коммерческого предприятия, большого или малого. Бизнес должен быть социально настроен на цену, которую общество должно будет заплатить сейчас и позже за экстравагантную прибыль, которая позволяет нам перекармливать и баловать себя. Это особый момент для американцев, которые составляют шесть процентов населения мира, но потребляют тридцать пять процентов его ресурсов. Может ли мир долго выживать, разделенный между теми, кто не соблюдает диету и теми, кто голодает?

 

Также возникают другие вопросы. Экономические вопросы неизменно переплетаются между собой и в политическом теле, более крупные вопросы которого имеют международные масштабы. Принадлежат ли природные ресурсы земли Богу, который создал их, чтобы они могли использоваться всеми для взаимной выгоды? Или они принадлежат тем, в чьей власти земля, которую они используют? Или они принадлежат тем, у кого есть технологии для добычи, переработки? Если мы допустим, чтобы земные ресурсы оставались в плену на правах собственности, то на первый план выходит больше вопросов. Каковы обязательства владельца или застройщика перед обществом в целом? Следует ли ограничивать индивидуальную прибыль, получаемую от земных богатств? Должны ли акционеры нефтяных компаний быть основными бенефициарами морской нефти, которая теоретически находится в международных морях? Какие экономические теории и этические предписания позволяют человеку, такому как покойный Говард Хьюз, накапливать почти два миллиарда долларов за тот же период, когда уровень безработицы в стране вырос почти до десяти процентов, а в субрегионе Сахары в Африке происходило массовое голодание. Несмотря ни на что, необходимо найти надлежащий баланс между частным приобретением богатства и общественными потребностями.

 

Ни одна экономическая система не является справедливой и совершенной для всех и в любых обстоятельствах. Пока такая система не разработана, поддержка системы свободного предпринимательства и ее необходимого следствия частной собственности может быть лучшей из немногих альтернатив. Независимо от того, как общество самоорганизуется, именно желание стать владельцем и быть успешным, питает человеческую мотивацию. Любая система, включающая трудовую этику, должна иметь встроенные стимулы. Мы вдохновлены на работу надеждой на адекватное вознаграждение за труд, а также вознаграждение за предприимчивость и изобретательность. Полный государственный социализм практикует только распределение богатства и ресурсов, но не в состоянии поддерживать производительность и энтузиазм, которые сопровождают конкурентное творчество. В то же время необузданная капиталистическая система laissez-faire столь же разрушительна для человеческой свободы, как и любая коммунистическая система, поскольку безудержный капитализм сконцентрирует богатство и власть среди немногих и в конечном итоге ликвидирует конкуренцию путем монополизации средств производства и эксплуатации труда большинства. Карл Маркс точно предсказал эти условия как предшественники революции, но он не осознал способности капиталистической системы умерить свои эксцессы социальным законодательством и, таким образом, обеспечить хорошую жизнь для большого числа людей, обеспечивая продолжающиеся мирные революции и власть справедливого распределения.

 

Социально сдержанное свободное предпринимательство может быть оценено так же, как нерегулируемый капитализм. Лучшие друзья американского капитализма - это те, кто против консервативного пути: антимонопольные законы, градуированные подоходные налоги, налоги на наследство, программы социального обеспечения, программы Medicare и Medicaid, а также все другие законы, которые изменили капиталистическую систему и распределили богатство при условии адекватного общественного Услуги и развитые, в процессе, делает американскую экономику сильной. Однако тот же самый средний класс ошибается, когда речь идет о том, что демократия обеспечивает равные возможности и свободу ее использования. Подклассы среднего класса к подклассам ложно несут в себе характер отказа от участия в американской мечте о процветании и счастье.

 

Американская Конституция и Библия разделяют антропологическое понимание того, что наша эгоистичная, греховная природа заставляет нас действовать с выгодой для себя. По этой причине нашим основателям не должно быть позволено достичь полной власти. Короче говоря, в попытке отдать должное их собственным потребностям. Правительство эффективно, говорит наша конституция, когда существует система сдержек и противовесов, которая координирует независимые функции нашей исполнительной, законодательной и судебной власти. Эти меры защиты признаются и обосновываются необходимостью правительства иметь полномочия и возможностью искажения при принятии решений, которые сопровождают групповые и индивидуальные интересы.

Авторы Конституции не очень хорошо понимали бессилие и не следили за его последствиями. Из-за эгоцентризма человеческой природы бессильные люди будут эксплуатироваться. Когда рабочие не имели власти, были изнурительные мастерские, голодная зарплата, долгие часы работы и жестокие практики детского труда. Даже Джон Локк, просвещенный политический философ своего времени и поборник капитализма, пишет: «Дети бедных должны работать на промышленном предприятии, начиная с трехлетнего возраста».

 

Неконтролируемая власть несет в себе семена неумолимой революции. Люди не будут мириться с эксплуатацией бесконечно, поскольку она противодействует священному образу Бога, который есть в каждом из нас. Например, профсоюзы, которые сталкивают владельцев с коллективной властью, являются неотъемлемой частью здорового капиталистического / социалистического общества, поскольку не может быть реальной справедливости, если власть не разделена.

Эксплуатация и виктимизация - не что иное, как формы воровства: воровства времени, усилий и надежды человека. Это социальное нарушение восьмой заповеди в макроэтическом масштабе.

 

Сознательные христиане работают над тем, чтобы убрать все следы эксплуатации из общества. Повинуясь этой заповеди против воровства, христиане будут противодействовать расизму на всех уровнях и во всех формах, они будут поддерживать право на труд для организации коллективных переговоров, и будут работать над принятием законодательства против эксплуатации женщин по признаку пола. Христианство - это мирская религия воплощения, а не духовная религия высоко эфирных интересов.

Те христиане, которые являются акционерами, хотя и ценят преимущества американской системы, обязаны выступать против неэтичной практики компаний, которые эксплуатируют природные ресурсы малых и бессильных стран, поддерживая экономику репрессивных тоталитарных режимов. В этих маргинальных странах фабрики злоупотребляют бедными работниками, создавая небезопасные условия и выплачивая заработную плату рабов. Земля, продукты которой поддерживают различные потребительские аппетиты американцев, стала недоступной для выращивания продуктов питания для граждан третьего мира. Например, поле в Нигерии, которое когда-то выращивало зерно для голодающего коренного населения, было превращено в производство гладиолусов для американского рынка.

 

Такие действия сеют глубокую вражду, которую кто-нибудь когда-нибудь должен пожать. Христиане и другие ответственные граждане, которые ненавидят обесценивание жизни, должны демонстрировать гуманное и справедливое поведение в своей собственной жизни, включая сорбственные потребительские методы. Таким образом, они должны участвовать в политических процессах, которые могут повлиять на изменение всей экономической структуры, как внутренней, так и внешней. Первый шаг - это желание увидеть и признать нынешний уровень двуличия.

 

Испытанием справедливого общества всегда было то, как оно относится к своим самым слабым и наименее продуктивным членам. Одни только добрые намерения никогда не защищают пожилых, молодых, больных или умственно и физически неполноценных среди нас. Предполагать, что это будет работать, значит принимать наивный оптимизм. Только волевые, решительные действия защитят тех, кто не может защитить себя. Утопическое общество организовано так, что никто не лишается права голоса и, следовательно, никто не является жертвой. К этому идеалу можно приблизиться путем разделения власти, которое минимизирует разрушающую жизнь эксплуатацию. Власть должна будет уйти от сильного к беспомощному. Этот динамический поток силы является сущностью революции. Сильный, конечно, посчитает такой поток дестабилизирующим. С их ближней точки зрения, это всегда так.

 

Справедливое распределение власти потребует соответствующей части личного богатства для поддержки потребностей всего общества. Справедливое общество будет взимать адекватные и справедливые налоги для поддержки превосходных систем государственных школ, общественных парков, библиотек, образовательных и медицинских учреждений. Налоги необходимы также для развития культуры - искусства, музыки, танцев, театра - для обогащения общественной жизни. Общество определяет баланс между частными и государственными предприятиями, но тем, кто владеет львиной долей благ этого мира, больше всего должно интересовать общественное благосостояние. У некоторых этот интерес есть. Рузвельты и Рокфеллеры - это семьи с большим богатством, которые внесли лидеров с общественным сознанием в нашу национальную жизнь.

 

Частный альтруизм, однако, является недостаточным ответом. Общественная совесть тоже должна ответить. Что это говорит о душе нации, когда в условиях экономического спада лидеры этой нации пытаются сбалансировать федеральный бюджет, сокращая социальные программы, которые кормят, предоставляют жилье, просвещают и в целом помогают бедным и слабым, в то время как в то же время продолжая поддерживать оборонное ведомство, посвященное военным играм, которые притворяются, что мы можем обеспечить наше будущее неограниченной эскалацией оружия и электроинструментов, предназначенных для преследования? Конечно, главный вопрос управления - превратим ли мы землю Господа и ее обитателей в ядерный пепел - украв будущее в один ошибочный момент.

 

Если нам удастся избежать самоуничтожения, институциональная церковь должна обратить свое внимание на сложную задачу помочь этому обществу переосмыслить и переоценить свою систему приоритетов. В этот период богатого материализма развивается все большее различие между материальными ценностями и моральными ценностями, между частным богатством и общественными потребностями. Христианское учение заставляет нас подняться над нашими личными интересами и утвердить ценности, которые устанавливают общее благо. Люди двадцатого века понимают взаимозависимость таким образом, что в прошлом не замечали. Мы не проскальзываем в Царствие Божие один за другим; мы идем вместе или не идем туда вообще. Нет истинной или долгосрочной личной выгоды за счет социального обнищания. Личная выгода как основная цель жизни предполагает, что люди могут создавать мир по своему вкусу отдельно от судьбы других. Точно так же те, кто направляет свою жизнь к концу своего собственного спасения, живут в еретическом заблуждении, полагая, что Бог выбирает фаворитов, готов отказаться от «потерянных овец» или больше интересуется исчезающими видами человека, чем находящимися под угрозой исчезновения лесными гремучими змеями. Индивидуалистическое благочестие делает ставку на будущее небесное существование в противовес жизни, как таковой, и в процессе обесценивает собственное дело Бога. Если мы действительно верим в вечную судьбу, управляемую Богом, ставшим известным в истории, мы будем усерднее работать над тем, чтобы «этот островной дом» стал местом, где Бог мог бы жить среди нас, и мы откажемся от наших безответственных мечтаний об апокалиптическом исходе.

 

Воплощенный Бог в истории человечества активизирует важность восьмой заповеди, поднятой на макрокосмический уровень. Жить справедливо в этом мире как добрый управляющий Божьей щедростью, поддерживать индивидуальную, личную жизнь и в то же время заботиться о каждой законной общественной нужде, устраняя все пережитки угнетения, защищая окружающую среду для сегодняшнего и завтрашнего поколений, и будучи честным в каждой отдельной сделке - все из них распространяют дух заповеди в, через и вокруг всей нашей сложной жизни. «Не кради». Отголоски этого закона отражаются в каждом уголке нашего существования, и скрываться некуда. Те недалекие люди, которые продолжают повторять такие высказывания, как «Церковь должна придерживаться Библии и не связываться с политикой», неверно истолковывают единство мышления и поведения, потому что то, во что мы верим и как мы действуем, никогда не может быть разделено на любом уровне жизни. Именно через политику и экономику, а также через индивидуальную мораль мы призваны построить справедливое общество, в котором мы любим Бога всем своим сердцем, своим разумом, своей душой и своими силами, и в котором мы любим своих ближних как самих себя.