Успенский - История Крестовых походов

Крестовые походы имеют не только общеисторический интерес как выражение идей и настроения умов в известный период средневековой истории. По своим мотивам, а равно по ближайшим последствиям, в особенности же по разнообразным и глубоким влияниям на взаимные отношения Востока к Западу крестовые походы не лишены специального значения для истории восточноевропейских народов. Составляя весьма важный отдел в западноевропейской истории, крестовые походы обильны внешними фактами и богаты результатами, которые хотя и куплены были весьма дорогой ценой, но могущественно повлияли на духовное развитие европейских народов.

 

Тогда западноевропейцы в первый раз большими массами поднялись со своих мест и, познакомившись с неизвестными им народами и странами, частью усвоили их нравы и учреждения, частью передали им свои понятия и воззрения. На Востоке перед европейцами открылся новый мир с совершенно новыми и чркдыми ему понятиями, образом жизни и политическим устройством. Рассказы и описания виденного и слышанного составили богатую литературу, которая с живым интересом читалась по монастырям и рыцарским замкам. Западные народы вложили в крестовые походы много своих сил, и материальных, и духовных, поэтому нет ничего удивительного, что национальная история французов, немцев, итальянцев и англичан не может не уделять значительного места изложению истории крестовых походов.

 

СПб.: Евразия, 2000. 384 стр. ил.

ISBN 5-8071-0024-7

 

ПРЕДИСЛОВИЕ 

 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

 ПРИЛОЖЕНИЯ

 АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ 

 

 

Крестовые походы составили целую эпоху в развитии феодальной Европы, и неудивительно, что в массовом сознании они наряду с рыцарством и католической церковью прочно ассоциируются с характерными чертами средневековой цивилизации. Крестоносное движение охватило почти два столетия, причем столетия решающие для развития этого типа общества, аккумулировавшие наиболее значимые и существенные его признаки, и, возможно, поэтому история крестовых походов всегда была благодатной и благодарной темой для историков, задававшихся отнюдь не простыми вопросами —что толкало знатных и простолюдинов, священников и мирян, богатых и полунищих в далекую и неизведанную Святую землю? Религиозный, мистический порыв, социальные и демографические проблемы, особенно остро переживаемые Европой в XI—XIII вв., или же просто-напросто жажда славы, приключений и добычи? Что, наконец, дали они Европе, каково было их значение и влияние на социально-экономическое и культурное развитие?

 

На все эти вопросы никогда не давались однозначные ответы — будь то в трудах юристов и теологов XIII века, эрудитов XVII столетия или современных медиевистов. Единственное, что безусловно не подлежит дискуссии, это определение крестовых походов как военно-колонизационных предприятий на Ближнем Востоке, окрашенных очень определенной религиозной идеей освобождения Иерусалима и Гроба Господня от неверных. Наверное, вдумчивому и добросовестному историку следует воздержаться от попыток дать общую характе ристику причин крестоносного движения, ибо каждый поход (а всего их за 1096—1270 гг. было восемь) инспирировался особыми, собственными причинами, имел свой состав, и ни один из них не походил на другой.

 

В целом концепция крестового похода, развивавшаяся на протяжении XI—XIII вв., основывалась на идее паломничества (сам термин «крестоносцы», «крестовый поход» родился лишь в первой половине XIII века) и предполагала, что в поход отправляются паломники, ведомые самим Господом, «народ без короля». Однако только первый крестовый поход придерживался этого правила, далее же дело освобождения Святой земли станет заботой королей, самыми известными из которых были Ричард Львиное Сердце, Филипп II Август, Фридрих Барбаросса, Людовик IX Святой. Поворотным моментом в крестоносном движении стал печально знаменитый Четвертый крестовый поход — наиболее загадочное по своим обстоятельствам предприятие, уже современниками воспринимаемое как грандиозный скандал. Дело в том, что поход, начавшийся в 1202 г., по сути оказался игрушкой в руках Венеции и некоторых других сил. Именно поэтому рыцарство, вместо освобождения Гроба Господня, сначала захватило для Венеции ее торгового соперника., христианский город Задар, впридачу еще и находившийся под покровительством венгерского короля-крестоносца, а затем овладело столицей православного мира Константинополем, учинив там страшную резню, разграбление сокровищ и поругание христианских святынь. Почти восьмисотлетняя Византия прекратила свое существование, превратившись на шесть десятилетий в Латинскую империю, а крестоносцы прочно увязли на завоеванных территориях в борьбе с греками и болгарами, уже не помышляя об освобождении Иерусалима.

 

Повернув по стечению обстоятельств или по умыслу против православной Византии, Четвертый крестовый поход положил начало истинному, не церковному, но уже религиозному расколу христианства: в оправдание захвата и разграбления Константинополя в западноевропейской исторической литера туре стала муссироваться проблема схизмы 1054 года, и юристы, теологи и историки XIII века начинают наперебой доказывать, что-де греки получили поделом, что они еретики хуже язычников, коим не открылся свет истинной веры, а поэтому и спрос невелик; греки же покинули лоно истинной церкви сознательно, тем самым предав ее. И если до 1204 года раскол существовал только теоретически, на уровне высших церковных иерархов, а массовое сознание не чувствовало особых различий между католиками и православными, то такого рода пропаганда очень скоро приносит свои плоды. Но еще более существенно то, что эта экспедиция, совершавшаяся под знаменем креста, отныне актуализирует — и вышеназванная пропаганда сыграла здесь свою роль — не столько борьбу с далекими язычниками, сколько борьбу с еретиками, схизматиками и вообще со всякими инакомыслящими. Иными словами, результаты экспедиции 1202—1204 гг. вольно или невольно переориентировали идеи крестового похода к внутренним проблемам европейских стран, и следствием этого поворота стал уже через пять лет крестовый поход против альбигойской ереси в Южной Франции.

 

Неудивительно, что последние крестоносные экспедиции постепенно утрачивают всякий религиозный пыл, превращаясь в череду обычных войн, перемирий и компромиссов с переделом территорий. О многом говорят и личности, возглавлявшие их, особенно личность императора Фридриха II, отлученного от церкви и ведущего себя и в дипломатии, и в личной жизни как мусульманский владыка; и даже в намерениях государя с такой безупречной репутацией, как Людовик IX Святой, проглядывает прагматическое начало. Тем не менее культурное значение крестовых походов для средневекового Запада чрезвычайно велико. Правда, в военном и колонизационном плане они остались практически без последствий — все свои двухсотлетние завоевания Европа к концу XIII века полностью утратила. Поток переселенцев, хлынувший было на Восток, быстро иссяк: неллногие могли выдержать здешний климат, отнюдь не добрососедские отношения с местным населением, а главное, оторванность от привычного жизненного уклада, быта, окружения и прочего, составляющего узкий, но прочный мирок средневекового человека.

 

Г. Ф. Цыбулько