Величко - Исихазм в праве и политике

Милостив Господь... Лишь в зрелом возрасте мне довелось пройти через то, что надлежит испытать на себе любому христианину, надеющемуся на спасение, — скорби. И проверить на себе истину слов преподобного Иоанна Лествичника (память 30 марта): «Господь по особому Промыслу Своему облегчил брани для новоначальных, чтобы они при самом начале не возвратились бы тотчас в мip». Преподобный видел в этом первый знак любви Господней к нам и знак нашего христианского призвания.

Рано или поздно они приходят, но скорби — жизненно необходимый опыт, позволяющий увидеть себя самого изнутри духом и констатировать по B.C. Высоцкому: «Ничего там хорошего нет»... Зато через внутреннее отрезвление заронить надежду, что через скорби «в море слез твоих множества демонов потопивый» (Акафист Святителю Алексию, митрополиту Московскому. Икос 2).

 

Скорби пускаются не сами по себе, они всегда имеют надежного проводника к Богу — молитву, а среди молитв самая чистая — исихия, «молитва безмолвия», Иисусова молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Исихазм, конечно, не только молитва, это образ жизни каждого христианина, и сказанное не является преувеличением: как вера без дел мертва, так и молитва, не выходящая из узкой сферы личного благочестия, ничтожна.

 

М.: Вече, 2019. — 256 с.

ISBN 978-5-4484-1575-3

 

ИСИХАЗМ В ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА (вместо вступления)

Часть I ИСИХАЗМ

Часть II. ВЛАСТЬ, ПРАВО, ПОЛИТИКА

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

 

Для чего мы живем? В чем смысл нашей жизни? Даже людям, далеким от умозрительного философствования, рано или поздно приходят на ум эти вопросы. Они же напрямую подводят к главному: кто мы, что такое человек? Случайный каприз, возникший из неразумной природы, игра химических реакций и пыль на дороге истории? Или образ Божий, Божье творение — причем не только самое высшее, но и любимое. Для сколь-либо разумного сознания ответ очевиден. Как и главная задача человека на земле, заповеданная Создателем, — обожиться, стать тем, кем мы должны быть.

 

Но как уподобиться Христу? Для этого нужно пройти по жизни Его путем, или, как писал один русский священник, «ту чашу, которую Ты просил пронести мимо, позволь пригубить и мне, недостойному рабу Твоему». А это далеко не просто — «можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь?» (Мф. 20: 22). Ведь «будете ненавидимы всеми за имя Мое... Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего: довольно для ученика, чтобы он был как учитель его, и для слуги, чтобы он был как господин его. Если хозяина дома назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его?» (Мф. ю: 22—25). Но это и означает стать сопричастным Христу, самой нашей жизнью засвидетельствовать верность Ему.

Стать сопричастным Богу... Какая дерзость! К Богу, сошедшему к Своим рабам, искоркам, сгорающим в горниле жизни — это невозможно представить! Не случайно, как полагают богословы, именно это событие окончательно предопределило судьбу диавола, который, пожелав занять «свободное» место в Троице взамен вочеловечившегося Христа, окончательно был низвергнут с неба.

 

Само по себе это событие — вочеловечившийся Бог — «для эллинов безумие, для иудеев — соблазн» (1 Кор. 1: 23) было совершенно беспрецедентным во всем мироздании. Вполне привычно для человеческого сознания, когда люди хотят стать богами (одна фантастическая книга так и называлась — «Люди как боги»), уподобиться им в могуществе и бессмертии (хотя и эфемерно) — на этом строилась еще античная мифология. Весьма характерно, что мифические античные герои — это особый род смертных существ, считавших себя потомками богов, люди-атланты являлись богоненавистниками и родичеубийцами, от которых стонала земля. Как и от Каина, она не могла принимать проливаемую героями кровь; это и стало причиной их полного истребления. Но пожелать стать «наоборот»?!

 

Нужно хотя бы отдаленно представить себе подлинную картину Крестной смерти Спасителя. Ради нас, ради нашего спасения Он в облике человека, одинокий, хотя и в окружении учеников и многочисленных толп, ходил 33 года по земле, которую же Сам и сотворил. Вот Он прошел дорогой страданий — синедрион, претория, темница. Вот Ему на голову надели терновый венец, легионеры бьют по ланитам, толпа свищет и орет: «Кровь Его на нас и на наших детях!» (Мф. 27: 25). Принесли гвозди, и солдаты вбивают их в Его тело. Наконец, Крест воздвигается, и Христос висит на нем, стеная и умоляя Отца Своего Небесного о прощении собственных мучителей.

 

Даже сама по себе эта картина выглядит мученически. Но полноту ей можно придать за счет некоторых чрезвычайно важных «деталей». Казнили не человека — пророка, преступника или раба. Ненавистно, жестоко и хладнокровно убивали Творца мира, Того, Кем весь космос и был создан. Попытаемся представить себе ужас и горе Спасителя, видевшего, как Его гонят собственные дети, вследствие безмерной любви к которым Он пришел дать им бессмертие. Однако это произошло, и не посторонние люди, а Его любимые чада ненавидели Христа все эти годы. Не легионеры, смеясь, надели на Него терновый венок и вбивали в руки и ноги гвозди, а спасаемые Им Его же сыновья. Они же играли в кости на одежды своего Отца, сидя внизу под крестом. Может ли кто-нибудь представить такую картину в отношении себя самого?! Не сойдет ли он c ума от отчаяния?!

 

Способен ли сам по себе человек на такой подвиг, по силам ли он ему? Казалось бы, вполне — ну, быть может, не до таких масштабов. Стоит лишь устремить к этой цели свою волю, напрячь характер, отрешиться от соблазнов. «Я хожу в церковь, пощусь, молюсь, творю милостыню — чего же боле?!» Ну вот и свободно уподобился Христу.