Знаете ли вы, что такое «Сивиллины книги»? Знакомы ли с удивительной легендой о появлении «Сивиллиных книг» в Вечном городе — Риме?
Давайте обратим свой взгляд к далекому прошлому — к дореспубликанскому периоду, когда в Риме правил царь Тарквиний. Легенда гласит, что однажды к римскому царю явилась старуха — высокая женщина, с кожей, похожей на коричневый пергамент. И шел рядом с ней кто-то, кто был мал ростом и похож на дитя, но у него была большая седая борода. И волочил этот кто-то за собой книги.
Книг было 9. Старуха поведала царю, что в этих рукописях запечатлена история государств и судеб — вся история человечества с ее финалом. Незнакомка предложила купить у нее ценные знания. Тарквиний Древний заинтересовался, но услышав сумму, которую просила неизвестная, решительно отказался. Слишком высока была цена. Таинственная гостья развернулась и ушла.
Отойдя подальше от дворца, она сожгла 3 книги и вновь вернулась к царю с предложением выкупить оставшиеся. Только сумма не изменилась: за б книг старуха потребовала те же деньги, что просила за 9.
Тарквиний вновь отказался, и история повторилась: еще 3 книги были сожжены. Заинтригованный царь, посоветовавшись с авгурами (авгуры — римские жрецы-предсказатели, толковавшие волю богов по различным приметам, поведению птиц, животных и т. д.), велел немедленно вернуть старуху.
В руках она держала всего 3 книги, а цена оставалась прежней. Тарквиний Древний больше не сомневался: он выкупил три уцелевшие рукописи.
Паола Дмитриевна Волкова - Мост через бездну - Книга 6 - часть 1
М.: Хорошая книга, 2015. —240 с, ил.
ISBN 978-5-906339-10-2
Паола Волкова - Мост через бездну - Книга 6 - часть 1 - Содержание
«С самых истоков начав, возвещу я судьбу поколений...»
«Здесь все есть символ, знак, пример»
«Я иду к разгулам будней...»
«Терновый венец» русского искусства
- Часть I «Тот край под радугой высокой»
- Часть II «Ты проснешься ль, исполненный сил?»
- Часть III «Дело царевича Алексея»
- Часть IV «Метафизика»
«Здесь в чести пастельные тона»
«Безукоризненная завершенность линии»
«Тихий шепот... Печаль... Жизнь...»
Ты знаешь край, где цветут лимоны?
Человек-театр
Российские ваятели
Династии
«Лоскутное одеяло»
Паола Волкова - Мост через бездну - Книга 6 - часть 1 - Лоскутное одеяло
Ко мне подошел наш студент (Высших курсов сценаристов и режиссеров) и спросил, не мой ли портрет работы Владимира Вейсберга в Третьяковке. Я ответила, что мой, тем более он подписан «Портрет Паолы Волковой».
— Так вы были лично с ним знакомы?
— Разумеется, если он меня писал.
— И вы с ним разговаривали? Ведь это же классик XX века, великий художник, концептуалист.
Этот разговор о многом заставил меня задуматься. «Классик Вейсберг» бессознательно сплющивается временем с «классиком Малевичем» или Пикассо. Но главное то, что «пора, брат, пора» браться за перо и написать о тех встречах, дружбах, событиях, которые дала моей жизни судьба. Многое останавливало. И прежде всего поток-потоп мемуарной литературы. Мемуарная литература — жанр нескромный. Одно дело — Цветаева или Бродский. Их мемуары — высокая художественная проза. Другое дело — письменный автопортрет в исторических декорациях. Мы же никогда не знаем конечного результата.
Решившись все-таки на воспоминания, я постараюсь писать не о себе, но через себя, т. к. это и есть мой жизненный путь. Мы живем линейно, т. е. последовательно во времени. От старого Нового года к Новому и от бывшего уже дня рождения к наступающему. От семьи и детства — к тем точкам, которые считаем главными достижениями жизни.
Память же наша не линейна. Мнемозина — таинственная дочь Аполлона, и никто пока не знает о ней ничего. Она, в числе прочего, сшивает одновременно разновременные по значимости и продленности лоскуты воспоминаний и, что еще интереснее, перешивает и переделывает их со временем. События минувшего меняют свои очертания. Марсель Пруст уже в начале прошлого века показал, какие ассоциации, даже запахи пробуждают к жизни память.
Моя память — лоскутное одеяло, мое тепло и защита. Хотелось бы написать книгу в документально-беллетристической манере. Рассказы о людях, событиях будут шире моего личного общения. В книгу войдут и рассказы моих героев, т. е. их воспоминания. Например, воспоминания Льва Николаевича Гумилева о его прошлом или рассказы Николая Павловича Акимова о Ленинграде 30-х годов, о театрах, о том, как у него отняли театр в 1949 году за «космополитизм». Воспоминания Эрнста Неизвестного о войне, Манизере и т. п. В книгу войдут архивные документы, переписка, уникальные фотоархивы.
Я принадлежу тому поколению, которое вошло в зрелую творческую жизнь сразу после смерти Сталина, в постсталинское время, начавшееся в середине 50-х годов и сегодня с непостижимой быстротой тающее на глазах. Умерли многие мои современники, но дело не только в этом. Я уже живу в другом историческом времени. Я прожила целый исторически феноменальный период, и хотелось бы начать его осмысление.
Мы были не поколением, а «современниками», потому что всю культуру Советского Союза последнего периода представляли как вчерашние школьники, так и фронтовики, и лагерники. Этим составом было обозначено шестидесятничество.
Московская жизнь была «клубной». Кухни московских квартир — клубы. Мастерские художников — тоже клубы. Молодая театральная жизнь — студийная. Даже редакции журналов и газет тоже имели «круг читателей, писателей, почитателей». «Клубность» эту надо понимать как абсолютно новую возможность интеллектуально-социальной жизни нового времени и как первое усилие свободной мысли. Не действия, действий никаких особенных не было (до Праги), но «мысли».
В той Москве я знала, как говорится, «всех», но в книгу «все» войти не могут, и я расскажу только о тех, с кем была особенно близка в разные периоды времени.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
спасибо