Есть одна область душевной жизни, где эстетическое и нравственно-религиозное особенно тесно соприкасаются, даже сливаются друг с другом. Это — то, что с одной стороны мы называем захваченностью, покоренностью некоторым превозмогающим победным избытком жизни, а с другой стороны некое искание наше, некое томление по все большему избытку, по все большей Полноте Красоты, Полноте Бытия, все большей захваченности ею.