Диспенсационализм - герменевтика буквального толкования

 

Одна из характерных особенностей диспенсационализма – его настойчивость на "буквальном” прочтении Библии.

 

 

В течение его истории многие из его приверженцев говорили, что другие взгляды на тысячелетнее царство умаляют авторитет Писания, потому что не следуют этой герменевтике. Особенно когда дело касается пророчеств Библии, относящихся к земному народу Божьему, Израилю, диспенсационалисты настаивают, что их необходимо понимать буквально. Часто слышны заявления о том, что другие прочтения этих пророчеств умаляют авторитет Библии, незаконно одухотворяя их и их обещания.

Этот акцент на буквальной герменевтике близко связан с разделением диспенсационализма между Божьим земным народом, Израилем, и Его небесным народом, Церковью. Говорится, что пророчества и обещания Библии, которые относятся к Израилю, должны быть поняты только в контексте Израиля как отдельного народа. А поскольку Израиль – национальное и этническое единство с буквальной конкретной историей и сущностью, все обещания Писания по отношению к нему должны быть столь же буквальными и конкретными. Потому если правильно толковать Писание, их нужно всегда толковать в буквальном значении, до тех пор, пока это возможно.

 

 

Для того чтобы дать оценку диспенсационалистской герменевтике буквального толкования, необходимо получше уточнить, что подразумевается под буквальным прочтением Библии. Мнения об этом разнятся даже среди диспенсационалистов.

Интересно заметить, что даже в случае Скоуфилда и классической формы диспенсационализма, акцент на буквальной герменевтике был ограниченным. В соответствии с ним, исторические книги Библии не только буквально говорят истину, но и часто имеют аллегорическую или духовную важность. Историческое событие, как, например, отношения между Исааком и Измаилом, буквально правильно описаны, но они также могут иметь дальнейшее значение и важность (см. Гал.4,23-31). Однако в случае пророческих книг Библии, Скоуфилд настаивал, что:

мы ступаем на землю абсолютной буквальности. Образы часто встречаются в пророчествах, но у любого образа есть буквальное исполнение. Ни одного примера "духовного” или "образного” исполнения пророчества не существует... Иерусалим – это всегда Иерусалим, Израиль – всегда Израиль, Сион – всегда Сион... Пророчества никогда нельзя одухотворять – они всегда буквальны.

Это очень смелое утверждение. Оно провозглашает, что все пророчества в Писании имеют буквальное исполнение, так что когда их толкуют не буквально, а образно, их значение обязательно искажается. Однако утверждение также признаёт (по крайней мере, по отношению к историческим отрывкам), что записанные события могут быть истолкованы также в духовном значении.

Среди более поздних авторов-диспенсационалистов были сделаны ещё попытки определить само понятие буквальной герменевтики. Чарльз Райри в его книге "Диспенсационализм сегодня» и Пол Ли Тэн в его "Истолковании пророчества» приводят два определения.

Райри предлагает такое определение позиции диспенсационализма: "Диспенсационалисты заявляют, что их принцип герменевтики заключается в буквальном толковании. Это означает толкование, которое придаёт каждому слову то же самое значение, которое это слово имело бы при обычном использовании, независимо от того, используется оно на письме, в речи или в мыслях". В своём объяснении этого заявления Райри продолжает, что "обычное использование”, на самом деле, эквивалентно грамматическому и историческому толкованию текста.

 

Оно воспринимает слова в их нормальном, простом, обыденном смысле. Определение Тэна, данное этой герменевтике, очень похоже. "Толковать” означает объяснять изначальный смысл писателя или говорящего. Толковать "буквально” означает объяснять первоначальный смысл говорящего или писателя в соответствии с нормальным, привычным, правильным использованием слов и языка. Буквальное толкование Библии попросту означает объяснить первоначальный смысл Библии в соответствии с нормальным и привычным использованием её языка.

Как и Райри, Тэн утверждает, что буквальное прочтение библейского текста – эквивалент грамматико-исторического прочтения, которое просто воспринимает слова и язык текста в их обычном, привычном и простом значении.

Несмотря на эти вариации, главное утверждение диспенсационализма в том, что библейский текст должен быть истолкован в его простом, обычном, или буквальном смысле, особенно когда в нем говорится о Божьем земном народе, Израиле, и когда в нем даются какие-то обещания относительно Израиля. Хотя присутствие небуквального и образного языка не отвергается полностью – Скоуфилд даже осознал возможность духовного толкования исторических событий - первое правило для любого прочтения библейского отрывка таково: его необходимо читать в максимально буквальном смысле.

2. Оценка герменевтики буквального толкования
Несомненно, авторы-диспенсационалисты имеют различные позиции по поводу буквального прочтения Библии. Явны различия и между ранними, классическими формами диспенсационализма и более недавними пересмотренными и прогрессивными формами. Однако мы возьмём два процитированных определения как справедливое представление наиболее распространённого взгляда среди диспенсационалистов.

При рассмотрении этих типичных определений термина "буквальная герменевтика", сразу возникают две проблемы.

 

Первая проблема – подразумеваемое признание, что буквальное прочтение текста не должно исключать духовного значения или образного и символичного языка. В первоначальной позиции самого Скоуфилда между историческими и пророческими текстами в Библии проводится какое-то произвольное разделение. Это разделение создано для того, чтобы допустить возможность, что исторические тексты могут иметь как буквальное, так и духовное значение. Хотя Скоуфилд настаивает, что это невозможно в случае пророческих текстов, нет никаких причин для этого. Почему исторический отрывок, говорящий об Иерусалиме, может быть истолкован в духовном плане, а пророческий текст, говорящий об Иерусалиме, должен толковаться только буквально? Более того, возможность небуквальных элементов указывает, что будет слишком упрощённо и неправильно утверждать, что текст всегда нужно толковать только буквально.

 

 

Вторая и даже более фундаментальная проблема с этими определениями – это попытка соотнести "буквальное” с грамматико-историческим прочтением текста, которое, в свою очередь, означает восприятие слов в их нормальном обычном значении. Проблема этого подхода в том, что напрашивается вопрос о "буквальном”, "нормальном” и "простом” - что конкретно это означает. Это можно проиллюстрировать, размышляя над словом "буквальный”.

"Буквальный смысл” – это перевод с латинского sensus literalis, что означает "смысл согласно букве”. Всё это к тому, что тексты должны читаться в соответствии с языковыми и литературными правилами, которые применимы к их использованию и форме. Это означает, что если отрывок в поэтической форме, он должен быть прочитан согласно букве, как поэзия. Если отрывок – исторический рассказ, описывающий события, произошедшие в конкретном месте в конкретное время, он и должен восприниматься как исторический рассказ. Если в отрывке есть формы речи – символы, образы, метафоры, сравнения, гиперболы и т.д. - он должен быть прочитан, по букве, отдавая должное этим формам. Основная идея в том, что когда библейские тексты читаются в буквальном значении, их нужно прочитывать в соответствии со всеми подходящими правилами и нормами.

Если диспенсационализм начинает с призвания к "буквальному, простому и нормальному прочтению текста”, то напрашивается вопрос – в каком смысле? Сказать, что буквальное значение библейских пророчеств и обещаний должно всегда быть наиболее простым, конкретным и естественным значением – это предрешить значение этих отрывков ещё до того, как на самом деле прочитать их "согласно букве”, что по правилам применяется к типу языка, использованного в отрывке.

Со времён протестантской Реформации стало обычным говорить о грамматико-историческом прочтении библейских текстов. Этот подход воспринимает слова, фразы, синтаксис и контекст библейского текста серьёзно – отсюда "грамматическое" прочтение, а также учитывает историческую обстановку и время отрывка – отсюда "историческое" прочтение.

Этот подход был выдвинут против обыденного средневекового подхода к библейскому тексту, который различал, в дополнение к буквальному или историческому значению текста, три подуровня понимания: тропологический (моральный), аллегорический и анагогический (конечный или эсхатологический). Против этого четырёхярусного средневекового смысла библейских отрывков реформаторы начали говорить о sensus literalis, буквальном смысле отрывка. Это означает, что отрывок должен быть прочитан в соответствии с правилами языка и грамматики, уместными историческими обстоятельствами для того, чтобы выяснить его буквальное (и только) значение.

В принципе, это наглядно вскрывает незаконное понимание буквальной герменевтики в диспенсационализме. Но из-за того, что это такая важная особенность, мы проиллюстрируем её более конкретно, рассматривая три проблемные области: во-первых, отношения между ветхозаветным пророчеством или обещанием и его новозаветным исполнением; во-вторых, предмет библейской типологии; и, в-третьих, часто повторяющиеся заявления, что недиспенсационалисты незаконно одухотворяют библейские обетования касательно новой земли. Каждая из этих проблемных областей показывает, сколь неприменимо и бесполезно говорить, что буквальное толкование ищет простого или нормального смысла библейских текстов.
 

 

Первая проблемная область – это диспенсационалистское отношение к ветхозаветным пророчествам и их исполнению. Здесь настойчивость на буквальном прочтении библейских текстов, особенно пророчеств, на самом деле скрывает более фундаментальное утверждение, что только земные или не-духовные обетования могут быть даны земному народу. Из-за того, что обетования Израилю – всегда и по необходимости земные и буквальные, они не могут быть прямо применены к церкви. Диспенсационализм бы затрещал по швам как метод прочтения библейских пророчеств, если бы он согласился с тем, что пророчества, данные Израилю в Ветхом Завете, находят своё истинное и окончательное исполнение в новозаветной Церкви.
Проблема здесь в том, что Новый Завет постоянно ссылается на ветхозаветные пророчества и обетования, данные Израилю, церкви. Какими бы ни были предыдущие исполнения ветхозаветного пророчества, свою полноту исполнения они обретают во Христе, в Котором все обетования Божии "да!” и "аминь!” (2Кор.1,20). Это можно проиллюстрировать несколькими примерами.

Среди самых основных пророчеств во всём Писании – обетование, данное Господом Аврааму, что "в тебе благословятся все племена земные” (Быт.12,3). Это обетование повторяется в Бытие 15, где Аврааму обещаны потомки в количестве, как звёзды небесные (стих 5), и затем в Бытие 17, где Аврааму обещано семя и сказано, что он будет отцом множества народов (стих 4). В новозаветном исполнении этого обещания, о котором говорит апостол Павел в Галатам 3 и 4, ясно видно, что это обещание было исполнено во Христе. Не только Христос – семя обетования, Единый, в Ком эти обетования, данные Аврааму, исполняются, но все, кто принадлежит Христу, евреи или язычники, становятся также семенем Авраама. Приобретая через Евангелие верующих из всякого языка, народа и племени, буквально исполняется Господне обетование Аврааму. Однако диспенсационалистский взгляд заключается в том, что в лучшем случае это может быть второстепенным применением, а не буквальным исполнением обещания, данного земному Израилю. Этот взгляд противоречит учению апостола Павла, что все верующие из иудеев и язычников – семя Авраама и наследники обетования.

Таким же образом, обетования, данные в Ветхом Завете царю Давиду, находят своё исполнение в пришествии и царствовании Иисуса Христа, Сына Давида и Его Господа. В объявлении о рождении Иисуса через Ангела Деве Марии, Ангел произнёс к ней: "и зачнёшь во чреве, и родишь Сына и наречёшь Ему Имя Иисус. Он будет велик и наречётся Сыном Всевышнего; и Господь Бог даст Ему престол Отца Его, Давида; и Он будет править над домом Иакова вечно; и Царству Его не будет конца” (Лук.1,31-33). Этот отрывок при буквальном прочтении говорит, что дитя родится во исполнение Божьего обетования, данного во 2Царств 7,13-16 (ср. Пс.88,27-28), – обетования, что Сын Давида воссядет навеки на престоле Давида, отца Своего. Однако, диспенсационализм в своей классической форме учит, что это царство Давида является только земным царством, оставленным на период миллениума (тысячи лет) для земного народа Божьего, Израиля. Это понимание не только небуквально отражает прочтение библейского описания обещания царства Давида (тысяча лет – это не навеки), но также это вовсе не простое прочтение текста, как любят говорить диспенсационалисты, что пришествие Христа – это начало исполнения обетования, ранее данного Давиду.

Другое библейское обетование, которое иллюстрирует проблему в отношении понимания пророчеств диспенсационализмом – пророчество о восстановленном храме. В Иез. 40-48 в подробностях описывается восстановление храма после возвращения Израиля из плена. Это описание в деталях говорит о размерах этого восстановленного храма и о разнообразии жертв, приносимых в нём, включая жертвы за грех. В диспенсационалистском прочтении этого пророчества это относится к буквальному восстановлению храма в Иерусалиме в течение тысячелетнего царства. Однако это рождает проблему о том, как толковать фразы, описывающие установление системы жертвоприношений, после прихода Христа и приобретения Им искупления через Его единократную жертву на кресте. В Новой Библии Скоуфилда сказано, что эти слова не нужно воспринимать буквально: "Указание на жертвы нельзя воспринимать буквально, из-за отменения таких жертв, но к нему нужно относиться как к наглядному поклонению искупленного Израиля, в его собственной земле в тысячелетнем храме, используя термины, понятные иудеям во времена Иезекииля”.

Допущение, что некоторые элементы пророчества Иезекииля относительно восстановления храма не нужно воспринимать буквально, смертоносно для заявлений диспенсационализма только лишь о буквальном восприятии пророчеств. Та же причина, которая привела диспенсационалистов к прочтению языка о жертвоприношениях в Писании небуквально – потому что вышел бы конфликт с другими отрывками Писания – может так же успешно применяться к другим аспектам пророчества. Воистину, Слово Божие указывает на исполнение этого пророчества, но не в буквальном смысле отстроенного храма в Иерусалиме в течение тысячелетнего царства.

Это только некоторые примеры того, как диспенсационализм не признает исполнения множества ветхозаветных пророчеств Израилю в грядущем Христе и собрании Его Церкви в течение настоящего времени. Вместо того чтобы позволить новозаветному пониманию исполнения пророчества определять его значение, диспенсационализм исходит из предпосылки, что никакое обетование Израилю, в строгом смысле слова, не может быть буквально исполнено в Церкви. Это предубеждение основано на небиблейской дихотомии между Израилем и Церковью.
 

 

Вторая связанная проблематичная область, толкование библейских прототипов и намеков, в каком-то смысле является Ахиллесовой пятой для диспенсационалистской буквальной герменевтики. Библейскую типологию можно широко определить как те события, личности или постановления Ветхого Завета, которые служат прообразом или предвещают их новозаветные реалии. В примерах таких библейских прототипов ветхозаветный образ исполняется в его типичном и символичном значении новозаветной реальностью. Поэтому, если можно показать, что многие исторические события, личности и постановления, которые были частью Господнего установления завета благодати в Ветхом Завете, предвещали события, личностей и постановления в их новозаветной реалии и исполнении, диспенсационализм как метод библейского толкования окажется под серьёзной опасностью.

Хотя можно процитировать много примеров библейской типологии, для диспенсационализма особенную проблему вызывают три из них: храм, Иерусалим и жертвоприношения.

Мы начинаем с типологии храма, потому что храмом мы завершили предыдущий раздел по пророчествам. В учении Писания храм (ранее – скиния) Господень – это место Его особенного присутствия среди Своего народа. Храм был центральным местом поклонения в Израиле, местом, где народ Божий мог приближаться к Нему, так как грехи их покрывались посредством жертвоприношений, установленных в законе. Говоря о важности скинии в Ветхом Завете, Герхард Вос в своем "Библейском богословии" замечает:

Скиния представляет собой ясный пример сосуществования символизма и прообраза в одном из основных постановлений религии Ветхого Завета. Она воплощает в высшей степени религиозную идею пребывания Бога со Своим народом. Это она выражает символически, затрагивая ветхозаветное состояние религии, и образно, касаясь конечного воплощения спасения в христианском состоянии... Ее основная цель – осознать пребывание Иеговы, и это подтверждается многими словами (Исх.25,8; 29,44-45).

В своей важности прообраза храм был тенью реалии Господнего присутствия со Своим народом. В соответствии с Новым Заветом, эта реалия теперь заключена в Самом Христе (Иоан.1,14; 2,19-22; Кол.2,9) и в Церкви как месте Божьего присутствия Духом (Еф.2,21-22; 1Тим.3,15; Евр.3,6; 10,21; 1Пет.2,5). Христос и Церковь – воплощение символичного и образного значения храма. Более того, в последней стадии завершения, когда Господь будет навеки обитать среди народа на новых небесах и земле, ясно сказано, что храма уже не будет, ибо Господь будет обитать среди них (Откр.21,22).

Настойчивость диспенсационализма, что храм – это установление, которое относится в своём буквальном понимании исключительно к Израилю, вскрывает неспособность воспринять его значение как прообраза в библейском откровении. Идея, что храм будет буквально отстроен и вновь будет центральным местом поклонения Израиля в течение периода тысячелетия, означает (с точки зрения постепенного раскрытия библейского откровения) возвращение к ветхозаветным прототипам. С этой точки зрения, диспенсационализм переводит назад стрелки часов истории искупления.

Подобное непонимание библейской типологии также характеризует диспенсационалистское отношение к "Иерусалиму”, или "Сиону”. В Ветхом Завете Иерусалим или Сион – это город Давида, теократического царя, и символизирует правление Господа над Своим народом. Иерусалим – это город Господнего Помазанника, место Его престола и благодатного правления. Это "град Божий” (Пс.45), место, где дети рождаются Господу (Пс.86). Это город, к которому стекутся народы, которых Господь обещал дать Сыну Давидову в наследие (Пс.2).

Однако в Новом Завете мы узнаём, что Иерусалим сегодня – это "Небесный Иерусалим”. По этой причине автор послания Евреям может сказать верующим Нового Завета: "Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах” (12,22-23). Это также причина, по которой апостол Иоанн может передать следующее видение Небесного Иерусалима, каким он будет в конце истории искупления: "И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их” (Откр.21,1-3).

Такие отрывки описывают для нас исполнение всего того, что предвещается в Ветхом Завете. Они подтверждают образец библейской типологии: буквальный Иерусалим Ветхого Завета – это прообраз новозаветного града Божьего, Церкви. Пребывание Господа среди Своего народа, присутствие храмового святилища, престол Давида – все это исполняется и становится реальностью в новозаветных благословениях и завершении, о котором свидетельствует апостол Иоанн в своем видении на острове Патмос.

Ещё один близко связанный пример библейской типологии – жертвоприношения, установленные законом Моисея, особенно в книге Левит. Эти жертвы были символами и прообразами личности и труда Иисуса Христа, Первосвященника по чину Мелхисидека, Который исполняет и совершает всё, что они предвещали. Это принципиальный довод послания Евреям, в котором сравнивается и рисуется контраст ветхозаветной скинии, священства и жертв с их воплощением и исполнением во Христе. Прототипы и прообразы Ветхого Завета были отменены, или, вернее, нашли своё исполнение и совершение в реалиях Нового Завета:

Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах и [есть] священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек. Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и Сей также имел, что принести. Если бы Он оставался на земле, то не был бы и священником, потому что [здесь] такие священники, которые по закону приносят дары, которые служат образу и тени небесного... Но Сей [Первосвященник] получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях... Говоря "новый", показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению. (Евреям 8,1-6.13)

Мысль, подчёркнутая в этом отрывке и выведенная из предыдущих примеров библейской типологии, подтверждает, что Ахиллесовой пятой диспенсационализма является утверждение о необходимости только буквальной герменевтики. Это утверждение не только не оправдывает новозаветное учение об исполнении пророчеств Ветхого Завета, но и ставит под сомнение слова вдохновенных авторов Нового Завета относительно типологической важности ветхозаветного святилища, священства и жертвоприношений: реалии нового завета делают прообразы ветхими и излишними. Более того, такой же принцип действует во всей типологии и прообразах ветхозаветного домостроительства. Если признать этот принцип законным, тогда настойчивость диспенсационализма на буквальном возобновлении прообразов Ветхого Завета оказывается в серьёзном конфликте с учением библейской типологии.
 

 

Третья область проблем, которую следует рассмотреть – утверждение диспенсационализма, что небуквальное исполнение библейских пророчеств и обетований, данных Израилю, допускает одухотворение, которое не может соответствовать библейским отрывкам. В соответствии с диспенсационализмом, много обетований, данных Израилю, не могут быть рассмотрены вне буквального исполнения в конкретный период грядущего тысячелетнего царства.

Среди таких пророчеств диспенсационалисты часто цитируют такие отрывки, как Исайя 11,6-10 и 65,17-25. Оба эти пророчества в Библии Скоуфилда рассматриваются как предсказания миллениума, буквального тысячелетнего правления Христа на земле из Иерусалима. Тысячелетнее правление подразумевает продолжение особенных Божьих отношений с Его земным народом, Израилем, после века язычников – времени отклонения, которое закончится восхищением церкви и последующими семью годами скорби. В соответствии с диспенсационализмом, эти пророчества – неоспоримое доказательство, что пророчества Господа по отношению к Израилю могут иметь только буквальное, конкретное исполнение. Диспенсационалисты утверждают, что язык, используемый в обоих отрывках, можно понимать только как буквальное тысячелетнее (или Давидово) царство на земле.

Однако пристальное рассмотрение этих двух пророчеств не поддерживают этого утверждения. В Ис.11,6-10 пророк описывает прекрасную картину правления отпрыска Иессея. Это правление будет охарактеризовано всеобщим миром и спокойствием. В этом царстве Господь провозглашает, что тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их... Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море (стихи 6,9).

Вовсе не очевидно, что это описывает тысячелетнее царство в диспенсационалистском представлении. Нигде не упоминается, что это был период, ограниченный во времени, вроде тысячелетия. Еще важнее, что этот отрывок говорит о правлении, которое отмечено вселенским миром и познанием Господа. А тысячелетнее царство в ожиданиях диспенсационализма, напротив, включает присутствие некоторых людей, которые не признали Господа и даже поднимут серьезное восстание в конце тысячелетия против Него - "малое время” сатаны. Поэтому описание Исайи 11,6-10 лучше соотносится с окончательным этапом "новых небес и новой земли”, чем тысячелетнего царства. Хотя язык здесь больше напоминает события на земле – и не стоит настолько одухотворять их, отрываясь от земли – вселенский мир и познание Господа будут характеризовать именно конечный этап , а не земное Давидово Царство согласно ожиданиям диспенсационалистов.

Второе из этих пророчеств – Ис.65,17-25 – истолковать труднее. В Новой Библии Скоуфилда первый стих, который говорит о новых небесах и новой земле, относится к последней стадии, а остальные стихи (с 18 по 25) относятся к миллениуму. Поэтому этот отрывок воспринимается как описание и последней стадии, и миллениума, предшествующего ей. Такое прочтение обладает некой частью правдоподобия, так как стих 20 описывает время, когда не будет более смерти малолетних, и старца, который не достигал бы полноты дней своих. Этот стих прямо говорит, "Там не будет более малолетнего и старца, который не достигал бы полноты дней своих; ибо столетний будет умирать юношею, но столетний грешник будет проклинаем”. Так как в этих стихах упоминается смерть, диспенсационалисты утверждают, что речь не может идти здесь о конечном этапе.

Хотя это трудный отрывок, вполне может быть, что в этом пророческом описании новых небес и новой земли используется язык, чтобы описать конечный этап. Если нужно было бы понимать только буквально, тогда возник бы конфликт с библейским учением, что на новой земле и новом небе смерти более не будет. Но, может быть, автор использует здесь такие выражения, чтобы в поэтической форме подчеркнуть длинную жизнь, которой будут жить наследники новой земли. Следует заметить, что эти стихи также говорят о жителях, что продолжительность дней их – как "дни дерева” (ст.22), указывая на невероятную продолжительность жизни. Наверное, более важно, что в этих стихах сказано "не услышится более голос плача и голос вопля” в Иерусалиме – те же самые обороты речи, что и в Откр.21,4, который описывает конечное состояние. Поэтому самое предпочтительное прочтение этих стихов состоит в том, что с 17 по 25 стихи на языке настоящего опыта описывается нечто радостное, блаженное и вечное – и все это результат пребывания Божьего народа на новых небесах и новой земле.

Другими словами, эти и похожие отрывки занимают должное место в недиспенсационалистском подходе к чтению Библии. Просто не в том дело, что все недиспенсационалисты одухотворяют эти пророчества и не принимают всерьёз обновлённую жизнь на новой земле. Не надо быть диспенсационалистом, чтобы правильно судить о конкретном, земном языке, используемом в этих пророчествах, касающихся новой земли и нового неба. Поскольку понятно, что конечный этап требует новых небес и новой земли, богатство и конкретика образов в этих библейских отрывках могут быть поразительными. Воистину, можно даже утверждать, что поскольку диспенсационалистскому тысячелетнему царству не хватает блаженства жизни на новой земле, описанной в этих отрывках, он становится более виновным в одухотворении языка и значения. И поскольку недиспенсационалисты верно настаивают на восстановлении земли в конечном состоянии, им не нужно принимать обвинение, что они якобы незаконно одухотворили Писания в соответствии с их представлением о новой земле и новом небе.

 

Читаем на Эсхатосе - Диспенсационализм как богословие Армагеддона

 

Диспенсационалистское утверждение относительно буквального толкования Писания является на самом деле плодом их убеждённости в разделении между Израилем, Божьим земным народом, и Церковью, Божьим духовным народом. Без этого важнейшего предположения – что у Бога есть эти два разных народа – нет причин отвергать исполнение ветхозаветных обетований в новозаветных реалиях. Не будет причин и избегать воплощения библейской типологии в диспенсационалистской системе.

Возможно, самое явное доказательство против диспенсационалистской герменевтики можно найти в послании Евреям. Можно даже сказать, что суть послания Евреям – это полное опровержение диспенсационализма. Где, как не в послании Евреям, аргумент за аргумент приводится в защиту оконченности, богатства и завершённости в Новом Завете, во Христе, всех обещаний и дел Господа. Диспенсационализм же хочет сохранить старые установления для Израиля, якобы обновлённые в период тысячелетнего царства. Однако это было бы равносильно возвращению назад к тому, что уже прошло, отдалению от Нового Завета со Христом, обращению к постановлениям, уже ненужным и ветхим, потому что они воплотились в реальность в Новом Завете. Посредник этого Нового Завета, Христос, есть воплощение всех обещаний Господа Своему народу. Поэтому для автора послания Евреям любое возвращение к образам и церемониям Ветхого Завета - неприемлемый уход от реалий Нового Завета и предпочтение ветхих теней.

Хотя некоторым это может показаться слишком жестко, мы не можем прийти ни к какому другому заключению относительно системы библейского толкования, известного как диспенсационализм. Он представляет собой постоянное стремление к теням и ритуалам ветхозаветной диспенсации и не может правильно принять завершенность Нового Завета. Его доктрина буквальной герменевтики не является буквальной в точном определении этого слова. Вместо того чтобы читать Новый Завет "буквально”, диспенсационализм читает Новый Завет через призму настойчивого и радикального разделения между Израилем и Церковью.

 

Читайте на Эсхатосе - Диспенсационализм как вызов библеистике