История

История рыцарей-тамплиеров окутана романтическим ореолом, их суровая, полная опасностей и лишений жизнь, одухотворенная борьба, подвиги и злоключения волнуют многие поколения читателей и вызывают неподдельный интерес историков. Легендарный орден, рожденный во времена пылкой одержимости Крестовыми походами, восхваляли и возвеличивали до тех пор, пока могучая военная сила и религиозный фанатизм могли служить поддержкой для Восточной церкви и удерживать Святую землю.

 

К 60-м гг. XVI в. сформировалась обобщенная публицистическая концепция «нестяжательства» и его истории. Первым «историографом» этого направления общественной мысли стал ученик Максима Грека новгородский монах Зиновий Отенский (1565/1566 г.). Новгородский публицист, не находя никаких исторических прецедентов, называет программу Максима Грека и Вассиана Патрикеева «новым уставлением» и находит имя автору этого учения: первым среди публицистов он называет Вассиана Патрикеева «нестяжателем» и берется растолковать своим читателям сущность новоявленного «закона».

 

Перед нами высится мощная, высокая и увенчанная зубцами башня. Одиноко стоит она на холме высотой в семьдесят метров и смотрит на море. Издалека этот шедевр пост-византийского зодчества напоминает гигантские заросли серо-зеленого средиземноморского кустарника. Внизу открывается вид на чарующий залив под серпом ущербной луны. Девять веков тому назад к этому берегу приставали большие суда, направлявшиеся из всех портов Леванта, особенно же — из Царьграда. Теперь это тихий уголок, к несчастью, пострадавший от бесконечных вырубок.

 

Мы уже намеревались идти обратно в церковь, как нам предложено было возвратиться в нее подземными переходами латинского монастыря. Заблаговременно дано было знать о том «фраторам», а потому на первый стук вожатого нашего в небольшую дверь, находящуюся с северной стороны вертепа, она отворилась, и мы пошли узким переходом, направляясь все к северу, за каким-то монахом, лицо которого дышало добротою и усердною готовностью.

 

Определяя характерные черты русской философии, В.Ф. Эрн указывал на ее 1) онтологическую конкретность, которая выразилась в утверждении нераздельности формы и содержания мысли, в отсутствии систем, в защите онтологизма от нападок ratio и поражений ratio его же оружием; 2) коренную и глубокую религиозность, исторической почвой для которой послужила христианская мистика Востока; 3) персонализм, т.е. подчеркнутую значительность личности ее творцов и создателей.

 

«В доме Отца Моего обителей много», — говорит Христос ученикам своим. И не только в Царстве Божием, а и здесь, на земле, обителей бесчисленное множество, и каждый из нас живет в той из них, которую он сам избрал себе. Если она неприглядна, не на кого пенять, кроме как на самого себя: тут же рядом стоящий человек видит совсем другое царство бытия, блещущее красками, полное жизни, богатой и разнообразной. Особенно дети способны проникать в сказочно прекрасные миры.