О христианском богословии - Роуэн Уильямс

Данная книга является фундаментальным трудом нынешнего предстоятеля Англиканской Церкви, архиепископа Кентерберийского Роуэна Уильямса.

Модуль BibleQuote - О христианском богословии - Роуэн Уильямс

Книга посвящена природе христианского богословия в целом, его связи и взаимоотношениям со Священным Писанием и с современным обществом.

В предисловии автор отмечает, что эта работа была написана под значительным влиянием известного русского богослова В. Н. Лосского.

Искренность в богословии

В каких случаях мы говорим о том или ином дискурсе, что он «искренен» или что ему «недостает искренности»? Обычно это зависит от того, в самом ли деле речь идет о том, о чем предполагается говорить. Утверждения об искренности или ее отсутствии не обязательно относятся к тому или иному конкретному автору: он может и не знать, что в действительности дискурс служит совсем не тем целям, которые провозглашаются. Вполне возможно заявить, как сказал бы марксист, что эстетика XVIII столетия являлась неотъемлемой частью буржуазной культурной идеологии, что ее стратегии и суждения определялись экономическими условиями, и т.д. Это вовсе не означает, что Джонсон с Хоксмуром — лжецы, и Бах кривил душой, когда начинал каждое свое произведение словами Admiorem Dagloriam.

Того, кто придерживается той же эстетики сейчас, когда мы (если верить марксистам) так много знаем о ее реальных корнях, можно назвать неискренним: он уже не верит в то, во что верил человек XVIII века, ибо знает то, о чем человек XVIII века (хотелось бы надеяться) не подозревал — объективное направление, реальные интересы реальных социальных групп, которые обслуживала эта эстетика. Итак, дискурс теряет искренность, когда скрывает свои истинные цели. Знание об этом лишает нас «невинности», необходимой говорящему: речь, скрывающая свои истинные цели, нас не удовлетворяет.

Почему же так важно, чтобы речь не скрывала своих истинных целей? Дискурс, скрывающий свои истинные интересы, неизбежно (сознательно или нет) пресекает возможность честного ответа. Действуя на двух уровнях — явном и тайном, он предъявляет слушателю набор взглядов и аргументов, отличных от тех, что движут им на самом деле. Поэтому возражения и отрицания, направленные на видимую поверхность темы, не задевают ее существа и оставляют сам дискурс незатронутым. Двухуровневый разговор в тревоге отступает от диалога, ибо диалог обладает двумя существеннейшими свойствами, для неискреннего дискурса неприемлемыми, — признанием «незавершенности» взглядов той и другой стороны и возможностью изменить свое мнение.

Во время Второго Ватиканского собора один журналист, описывая взгляды различных церковных деятелей Великобритании на планирование семьи, заметил, что некоторые епископы в своих доводах против контрацепции апеллировали к подавленным чувствам «простого человека» (sic!) или к возражениям светских писателей вроде Оруэлла. Журналист проницательно отмечал, что то и другое не имеет никакого отношения ни к самому делу, ни к реальным побуждениям, заставившим епископов составить именно такое мнение. Аргументы, не имеющие отношения к делу, — явный признак бегства от диалога, связанного с сокрытием истинной цели дискуссии.

Недостаток искренности в речи считается отличительной чертой политиков. Замаскировать истинный предмет разговора, чтобы сделать свои слова неопровержимыми, — типичный прием тех, кто стремится к власти. Этот прием используется на обоих концах социальной лестницы, лица, облеченные властью, с его помощью утверждают свое право властвовать, а «маленькие люди» безропотно принимают язык, навязанный им сильными мира сего, понимая, что только это откроет им доступ в их мир, позволит поживиться крохами их богатства и власти. Разумеется, порой слабые придают языку сильных иронический (и, следовательно, противоположный) смысл, однако дискурс по-прежнему остается неискренним, ибо и тогда речь в нем идет вовсе не о том, о чем представляется.