Корочкин - Христианство и судьбы человечества

Каждый человек может размышлять над проблемами веры — на то и наградил Господь разумом. Полагаю также, что следует спокойно и доброжелательно относиться к разным суждениям на этот счет, ибо недостойно взывать к пониманию, проявляя нетерпимость к другим. Ведь Бог един, но религии разнообразны, и особенности их зависят и от темперамента, и от социального статуса, и от национальных традиций. Так почему же я все-таки христианин? Наверное, потому, что Учение Христа находит больший отклик в моем сердце, чем откровения Будды или Магомета. Явленная в Нагорной Проповеди Любовь мне ближе фанатизма и нетерпимости мусульман или освященного неравенства и квиетизма буддистов. Не могу поверить и принять, что человек рождается лишь затем, чтобы самоуничтожаться в нирване, предав забвению чувство сострадания к ближним или проливать свою и чужую кровь в священном джихаде. Буддизм замораживает, мусульманство сжигает, а христианство греет. Я не хочу быть замороженным или сожженным, потому я — христианин. 

 

И еще мне нравится в христианстве его живость, душевность, обращенность в мир, к человеку. Христианство — вера радостная, а не угрюмая, светлая, а не мрачная, сердечная, а не суровая, сладкая, а не горькая. Христианин призван трудиться и творить, неся счастье другим. Смысл жизни и счастье самого христианина как раз и состоит в этом. Ведь Христос — Господь творящий, а значит — и человек, как образ и подобие Божие, лишь в творении открывает свое лицо, в то время как в индуизме и буддизме цель жизни — обезличивание путем разрыва с миром, а у мусульман — обезличивание через предание собственной воли на откуп духовному пастырю. Между тем только в творческих деяниях проявляется дарованная нам Божественная энергия. Потому в творчестве — наше оправдание перед Богом, реализация нашего предназначения в этой жизни: творя, мы делимся ниспосланной нам Богом энергией с другими людьми. Наверное, Бог награждает талантом смертных именно для того, чтобы Самому проявиться в мире через бессмертие продуктов творчества, этим талантом созидаемых.

 

Мне кажется также, что христианская вера более всех других способствует исцелению от безбожия. В нем также воспитывается и возрастает жестокосердие — и бродячую тварь не пожалеет, и нищему в подаянии откажет. Безбожие ведет к идолопоклонству, к каждению кумирам, что сродни языческим культам. Оно пробуждает в душе человеческой низменные страсти, и тогда воскипают в ней зависть, злоба и ненависть. Христианская же вера рождает внутреннюю потребность разделить чужие слезы и чужие радости. Потому христианство, на мой взгляд, сердечнее и милосерднее других религий. Христос учил прощать врагов. Прощение — одно из самых высоких проявлений христианской любви. Другое — в покаянии, которое есть не что иное, как реализованная совесть, как звучание Божественных струн в человеческой душе, как возгорание в нас искры Божией. Совесть, выраженная в покаянии, — это предстояние перед Богом со своими помыслами, поступками и заботами, предстояние не только каждого отдельного лица, но целых народов, уверовавших в Спасителя и осуществлявших преображение мира.

 

М.: Издательство "Протестант", 1991. — 64 с. 

ISBN 5-85770-001-9