Серия – «История науки»
За двадцать пять лет, прошедших с момента публикации «Опасной идеи Дарвина», в биологии было сделано множество удивительных открытий, и особенно далеко ученым удалось продвинуться в исследовании двух наиболее сложных для изучения временных отрезков — у корней и вершины Древа Жизни: самого возникновения жизни и роли культурной эволюции в новейшей истории эволюции человека.
Как сказано в моей книге, специалисты по теории эволюции склонны преувеличивать свои заслуги, провозглашая себя революционерами там, где на самом деле речь идет о некоторых усовершенствованиях, дополнениях и правках, вносимых по ходу дела. Так, например, мы наблюдали взлет evo-devo (эволюционной биологии развития), «конструирования ниш» и неустанные попытки продемонстрировать существование «ламаркианских» явлений, и, хотя эти кампании и конфликты привели к некоторым важным открытиям, ортодоксальный неодарвинизм остается непоколебимым, продолжает развиваться и каждый день подтверждается открытиями в области биоинформатики и других новых научных дисциплин.
Вероятно, у нас больше шансов стать свидетелями масштабного переворота в физике, чем в биологии, — но, конечно, от нашего внимания могло ускользнуть что-то важное. В философии шли совсем другие процессы: триумфальный взлет твердо опирающихся на научные данные философских исследований разума, смысла, сознания и даже этики спровоцировал реакцию, которая, по-моему, вполне понятна, хотя и весьма прискорбна. Философия, которую я отстаивал и которой сам пытался заниматься в своих работах — в особенности в «Объясненном сознании» (1991) и «Опасной идее Дарвина» (1995), предполагает, что философы, желающие, чтобы их принимали всерьез, должны достаточно хорошо разобраться в областях науки, которые имеют отношение к философским проблемам.
«Кабинетная философия», которой занимаются в благодушном неведении относительно научных достижений, показала себя совершенно косной и по большей части бесполезной «дисциплиной». Но среди философов, несомненно, есть профессора и студенты, сопротивляющиеся научному повороту. Больше всего меня обескураживает точка зрения, прекрасно выраженная студентом, которого я встретил на аспирантской конференции в Брауновском университете году в 2005‐м: «Я занялся философией, потому что так мне ничего особенно не придется учить».
Он занимался не историей философии, которую с успехом изучает так много студентов европейских философских факультетов, но современной аналитической метафизикой — тем, что я назвал наивной аутоантропологией: вы используете себя и своих столь же малообразованных коллег в качестве информантов, пытаясь выработать самый обширный и внутренне непротиворечивый набор метафизических «позиций», какой только у вас получается, — и наивно полагаете, что результат обязательно будет истинным! Философы из этой секты считают почти что делом чести не читать работ философов, занимающихся изучением междисциплинарных проблем. Вместо этого они пишут книги и статьи, предназначенные в лучшем случае для нескольких сотен читателей и совершенно непонятные непосвященным.
Дэниел Деннет – Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни
Перевод с английского – М. Семиколенных
Издательство – «Новое литературное обозрение»
Москва – 2020 г.
ISBN 978-5-4448-1417-8
Дэниел Деннет – Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни – Содержание
- Предисловие редактора и переводчика
- Предисловие
- Предисловие к русскому переводу
Часть I Начав с середины
Глава первая Скажи почему
- 1. Разве нет ничего святого?
- 2. Что, где, когда, зачем — и как?
- 3. «Доказательство» примата Разума у Локка
- 4. Юм попадает в девятку
Глава вторая Рождение идеи
- 1. Что особенного в видах?
- 2. Естественный отбор — грубое преувеличение
- 3. Объяснил ли Дарвин происхождение видов?
- 4. Естественный отбор как алгоритмический процесс
- 5. Процессы как алгоритмы
Глава третья Универсальная кислота
- 1. Первые отклики
- 2. Дарвин опрокидывает Лестницу творения
- 3. Принцип аккумуляции замысла
- 4. Инструменты проектно-конструкторской деятельности: небесные крючья или подъемные краны?
- 5. Кто боится редукционизма?
Глава четвертая Древо жизни
- 1. Как нам представить себе Древо Жизни?
- 2. Как раскрасить Древо Жизни
- 3. Ретроспективная коронация: Митохондриальная Ева и невидимые истоки
- 4. Паттерны, чрезмерные упрощения и объяснения
Глава пятая Возможное и действительное
- 1. Степени возможности?
- 2. Библиотека Менделя
- 3. Сложные отношения генома и организма
- 4. Натурализованная возможность
Глава шестая Реальные связи в пространстве замысла
- 1. Дрейф и подъем в Пространстве Замысла
- 2. Вынужденные ходы в Пространстве Замысла
- 3. Единство Пространства Замысла
Часть II Дарвиновская мысль в биологии
Глава седьмая Запуск дарвиновского двигателя
- 1. Задолго до Дарвина
- 2. Молекулярная эволюция
- 3. Правила игры «Жизнь»
- 4. Вечное возвращение — жизнь, лишенная оснований?
Глава восьмая Биология как инженерное искусство
- 1. Науки об искусственном
- 2. Дарвин мертв. Да здравствует Дарвин!
- 3. Функция и спецификация
- 4. Первородный грех и рождение смысла
- 5. Компьютер, который научился играть в шашки
- 6. Герменевтика артефакта, или Обратное конструирование
- 7. Стюарт Кауфман как метаинженер
Глава девятая В поисках качества
- 1. Сила адаптационистского мышления
- 2. Парадигма Лейбница
- 3. Игра с ограничениями
Глава десятая Браво, бронтозавр!
- 1. Тот, кто кричал: «волки!»
- 2. Антревольты не то, чем кажутся
- 3. Прерывистое равновесие: многообещающее чудовище
- 4. Тинкер-Эверс-Чанс: дабл-плей сланцев Бёрджеса
Глава одиннадцатая Обезвреженные противоречия
- 1. Рой безобидных ересей
- 2. Три неудачника: Тейяр, Ламарк и направленная мутация
- 3. Cui Bono?
Часть III Разум, смысл, математика и мораль
Глава двенадцатая Подъемные краны культуры
- 1. Наши предки встречают мем
- 2. Вторжение похитителей тел
- 3. Возможна ли меметика?
- 4. Философское значение мемов
Глава тринадцатая Без ума от дарвина
- 1. Значение языка для интеллекта
- 2. Хомский против Дарвина: четыре столкновения
- 3. Неплохие попытки
Глава четырнадцатая Эволюция смысла
- 1. Поиски подлинного смысла
- 2. Два черных ящика
- 3. Перекрывая пути к отступлению
- 4. Безопасная дорога в будущее
Глава пятнадцатая Новый ум короля и другие истории
- 1. Меч в камне
- 2. Библиотека «Тошиба»
- 3. Призрачный квантово-гравитационный компьютер: уроки из Лапландии
Глава шестнадцатая Происхождение морали
- 1. E Pluribus Unum?
- 2. Фридрих Ницше и его Сказки просто так
- 3. Некоторые разновидности алчного этического редукционизма
- 4. Социобиология: хорошо и плохо, добро и зло
Глава семнадцатая Пересоздавая мораль
- 1. Возможна ли натурализация этики?
- 2. Жюри конкурса
- 3. Руководство по первой этической помощи
Глава восемнадцатая Будущее одной идеи
- 1. Похвала биоразнообразию
- 2. Универсальная кислота: обращаться с осторожностью!
- Приложение
- Библиография
Дэниел Деннет – Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни – Что особенного в видах?
Чарлз Дарвин не собирался выводить Джона Локка из теоретического тупика или искать впечатляющую космологическую гипотезу, ускользнувшую от Юма. Сформулировав свою великую идею, он осознал, что она и в самом деле приведет к такому поистине радикальному перевороту, но изначально у него и в мыслях не было отвечать на вопрос о смысле — или даже происхождении — жизни. Цель была немного скромнее: он хотел объяснить происхождение видов. К тому времени натуралисты накопили горы заманчивых фактов о живых организмах и сумели разработать несколько способов их систематизации. В результате были сформулированы две важные загадки.
Во-первых, совокупность открытий, касавшихся адаптации организмов, что так занимали юмовского Клеанта: «Все эти разнообразные машины и даже самые мельчайшие их части приспособлены друг к другу с такой точностью, которая приводит в восхищение всех, кто когда-либо созерцал их»31. Во-вторых, невероятное разнообразие живых существ — буквально миллионы различных видов растений и животных. Почему их так много? Это разнообразие в строении организмов было в некоторых отношениях не менее поразительным, чем их совершенство, и еще поразительнее были закономерности, которые прослеживались в этом разнообразии. Существовали тысячи стадий и вариаций в развитии организмов, а также зияющие пропасти между ними.
Некоторые птицы и млекопитающие могли плавать, словно рыбы, но ни у одного вида не наблюдалось жабр; существовали собаки с телами самых разных размеров и форм, но не было собакокотов, собакокоров или пернатых собак. Закономерности требовали классификации, и ко времени Дарвина труды великих систематиков (для начала взявших за исходную точку и исправивших древние классификации Аристотеля) увенчались созданием подробной иерархии двух царств (растительного и животного), разделенных на типы, в свою очередь делившиеся на классы, за которыми следовали отряды, семейства, роды и, наконец, виды. Разумеется, виды тоже можно разделить на подвиды или разновидности: кокер-спаниель и бассет — разные подвиды вида «собаки», Canis familiaris.
Сколько существует различных видов организмов? Поскольку нет двух в точности похожих друг на друга — различаются даже однояйцевые близнецы, — то различных видов столько же, сколько и живых организмов. Однако очевидно, что различия можно классифицировать, рассортировать на важные и незначительные, или случайные и сущностные. Так учил Аристотель, и этим философским принципом руководствовались все — от кардиналов до химиков и лоточников32. У любого предмета (а не только живого организма) есть два вида качеств: сущностные, без которых предмет не будет относиться к определенному виду вещей, и случайные, которые могут быть разными у представителей одного вида.
Слиток золота может сколько угодно менять форму, оставаясь при этом золотом: золотом его делают сущностные качества, а не случайные. Предполагалось, что у каждого вида есть некая сущность. Сущности определяют вид и являются вневременными, неизменными и не допускающими градаций. Не бывает в некоторой степени серебра, или квазизолота, или полумлекопитающего. Аристотель разработал теорию сущностей в стремлении усовершенствовать платоновское учение об идеях, согласно которому каждая вещь на земле является своего рода несовершенной копией или отражением идеального образца или формы, которая существует вне времени в платоновском мире идей, где правит Бог.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
