Фриз - Губительное благочестие

Эпоха войн и революций

---

Большинство исследователей истории предреволюционной России занимались исключительно общественно-политической стороной дела, в которой в качестве основных протагонистов и антагонистов выступали отдельные личности и политические партии (или классы и сословия). В зависимости от принадлежности конкретного историка к лагерю «оптимистов» или «пессимистов» по вопросу о жизнеспособности «старого режима», в объяснении кризиса и падения самодержавия акцентировались политические или (в недавние времена) общественные факторы. Хотя этот традиционный подход позволил подробно осветить революционный процесс, он полностью вынес за скобки его культурную и тем более религиозную составляющую; если не считать рассмотрения идеологических взглядов интеллигенции, в этом подходе проигнорирована роль культуры, особенно в формировании представлений и моделей, распространенных в народной среде. Тем самым историография оставила за бортом политическую культуру, поддерживавшую — или разрушавшую — общественное согласие, которое придает легитимность (духовную, этическую, национальную) любому историческому явлению и задает ценностные рамки и негласные правила политического поведения.

 

Эта политическая культура в не меньшей степени, чем общественные потрясения и экономические противоречия, сыграла важнейшую роль в определении того, будет ли общество и дальше поклоняться существующему режиму, верит ли оно в то, что режим должен (даже если ему это и не под силу) решать накопившиеся общественные и этнические проблемы. Российская православная церковь, вне всякого сомнения, являлась одной из основных культурных движущих сил в дореволюционной России. Историки традиционно приписывают ей консервативную, соглашательскую роль, она предстает в виде фаланги реакционного духовенства или поставщика благочестия, оно же «опиум для народа». В начале новой российской истории Церковь действительно выступала в роли соглашателя, проповедуя божественное право монарха и помогая формировать ключевые символы соответствующей политической культуры. Кроме того, она имела колоссальное влияние на верующих, — влияние, которое во всей полноте сохранялось в начале XX в., когда среди населения был еще крайне высок процент воцерковленности, — и постоянно бомбардировала мирян литургиями, проповедями, публикациями, уроками закона Божьего в школах. Неправильно было бы говорить об однозначной, линейной и всеобщей «секуляризации», которая привела к полному исчезновению религиозной культуры и ценностей. 

 

сборник статей

пер. с англ. А. Глебовской, М. Долбилова; под ред. П. Рогозного

СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2019. 352 с.

Серия "Эпоха войн и революций"; вып. 12

ISBN 978-5-94380-244-7 

 

Грегори Фриз. Предисловие к русскому изданию 

Павел Рогозный. Грегори Фриз — американский историк русского православия

Список сокращений 

 

 

Не секрет, что после революции 1917 г. историки — и в России, и на Западе—долго не обращали внимания на историю Российской православной церкви. Вплоть до конца XX в. исследователи досконально изучали государство и чиновников, разные социальные группы, светскую культуру, а Церковь и ее верующих едва упоминали, как будто последние были недостойны внимания и не играли никакой роли. В это же время историками (особенно в Англии, Франции и Германии) были проведены фундаментальные исследования по церковной и религиозной истории, собраны и обработаны массовые источники, была создана дисциплина под названием «религиозная география», составлялись биографические указатели представителей духовенства, анализировалась повседневная религиозная практика и формулировалась — и переформулировалась—главная проблематика. А Российской православной церкви выпала незавидная участь «круглой сироты»: ни российские, ни западные историки не собирали даже элементарные данные, не ставили даже самые существенные вопросы, не выдвигали хотя бы рабочие гипотезы о роли Церкви, веры, духовенства и (самое главное) верующих. Только в постсоветский период историки начали заполнять этот пробел, но лакун здесь остается очень много до сих пор.

 

Данный сборник статей - это попытка сделать небольшой вклад в изучение истории Российской православной церкви, духовенства и верующих в конце старого режима и в начале нового. В первой статье («Служанка государства? Переоценка роли Церкви в императорской России») выдвигается аргумент против традиционного взгляда на Православную церковь как безропотную рабу царизма, в ней описывается растущее недовольство и отчуждение среди духовенства, даже среди его наиболее консервативно настроенной части. В другой статье («Церковь и политика на закате императорской России») я сосредоточиваюсь именно на последних предреволюционных годах, когда это недовольство вспыхнуло открыто и духовенство упорно защищало свои интересы — сословные и общецерковные. Причины для такой церковной оппозиции были разные (от растущей либерализации государственной конфессиональной политики до скандальной связи дворцовых лиц с пресловутым Григорием Распутиным), но важно не упускать из виду чисто религиозный момент, который стал очевиден во время ряда канонизаций (см. об этом в статье «Губительное благочестие: религия и политический кризис в предреволюционной России»). Церковный кризис также включал важный внутри- церковный момент — растущие требования мирян относительно их прав, особенно в самом приходе (см. статью «Вся власть приходам? Проблемы церковной реформы в пореформенной России»). Этот вну- трицерковный кризис ярко выразился в епархиальных съездах, на которых обозначился конфликт между архиереями и приходским духовенством и которые весной 1917 г. стали главной ареной борьбы за власть со стороны и белого духовенства, и мирян (см. статью «Революция в Церкви: епархиальные съезды, 1905-1917 гг.») Для многих верующих—как из привилегированных классов, так и низших слоев населения — крайне консервативная политика по отношению к бракоразводному вопросу давно стала объектом всеобщей критики. И это быстро дало о себе знать в 1917 г., заставляя Церковь делать долгожданные уступки и двигаться в сторону либерализации разводов, этот вопрос играл важную роль в годы революции и Гражданской войны (см. статью «Русское православие и кризис семейных отношений: развод в годы революции и войны, 1917-1921 гг.»). Таким образом, можно сказать, что в тот период существовали взаимодействующие процессы: не безверие, а вера и Церковь являлись видными факторами в революции 1917 г. (см. об этом в статье «Динамика духовной жизни в период русской революции: вера или безбожие?») 

 

Эта книга, конечно, лишь скромное начало, но, может быть, статьи, вошедшие в нее, подскажут свежую точку зрения, укажут на новые вопросы, дадут возможность переосмыслить роль православия— и Церкви, и духовенства, и верующих—в истории России до и после событий 1917 г. Мне очень приятно, что в Издательстве Европейского университета впервые на русском языке выходит моя книга, — многие годы занимаясь русской историей, я всегда ориентировался и на русского заинтересованного читателя. Пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить тех многочисленных историков и архивистов, которые оказывали мне громадную помощь Предисловие к русскому изданию во время моих многолетних исследований в России. Не стану перечислять их, иначе книга (уже немаленькая) удвоится по размеру. Я хотел бы поблагодарить одаренную переводчицу Александру Глебовскую за перевод моих текстов и моего коллегу Бориса Колоницкого за поддержку настоящего издания. И конечно, я весьма признателен Павлу Рогозному, который так много времени посвятил подготовке этой книги. Разумеется, за ошибки несу ответственность я, но надеюсь, что мне удалось стимулировать интерес и новый разговор о значении и роли Церкви и православия в истории России. Исследование выполнено в рамках проекта «Исторический опыт управления этническим разнообразием и этноконфессиональными конфликтами в имперской, советской и постсоветской России: междисциплинарное исследование», финансируемого грантом Российского научного фонда (проект № 15-18-00119). 

 

Грегори Фриз декабрь 2016 г.