Мартин Хайдеггер – К философии

«К философии» в вопрошании движутся по пути, проложенному лишь через переход к другому началу, в которое теперь вступает западное мышление. Этот путь приводит переход на простор (Offene) истории и обосновывает этот переход как, возможно, весьма длительную задержку на пути, во время которой другое начало мышления остается всегда лишь предугадываемым (Geahnte), но при этом уже решенным.

Тем самым «К философии» несмотря на то, что они уже говорят и говорят только из существа бьтя, т. е. «события» (Er-eignis), еще не могут слагать свободный склад (freie Fuge fugen) истины бытія из него самого. Если это когда-нибудь удастся, то названное существо бытія в его трепете (Erzitterung) будет определять складность (Gefuge) самого мыслительного произведения. Этот трепет в таком случае усиливается до мощи высвобожденной мягкости глубины того божествования Бога богов, из которого осуществляется препоручение вот-бытия бытію, как основыванию истины для этого вот- бытія. Однако и здесь, пусть и в предварительной попытке, должен быть предпринят опыт мыслительного сказывания философии в другом начале.

Здесь не описывают и не разъясняют, не возвещают и не учат; здесь сказывание не является противоположностью сказываемого, а это сказываемое само есть как сутствие бытія. Это сказьвание собирает бытіе на первом отзвуке (Anklang) его существа и само звучит только лишь из этого существа. В предварительном опыте высказывается вопрошание, которое не есть целенаправленное поведение индивида и не расчет, произведенный в узких рамках какого-либо сообщества, а прежде всего это продолжение намекания намека (Weiterwinken eines Winkes), который приходит из наиболее достойного вопрошания и остается ему принадлежащим. Отрешение от всякого «личного» интереса (Ge- machte) удается лишь из глубины самой древней принадлежности. Никакое основывание, которое не было бы гарантировано в таком отрешении, не будет прочным. Время «систем» прошло. Время воздвижения сущностного облика сущего на основании истины бытія еще не настало.

В этом междувременье философия в переходе к другому началу должна совершить нечто существенное: набросок, т. е. основывающее раскрытие пространства-времени (Zeit-Spiel-Raumes) истины бытія. Каким образом осуществить это единственное? Для этого у нас нет ни предшественников, ни опоры. Простые видоизменения всего того, что было до сих пор, даже если они будут осуществляться с помощью самого максимального перемешивания исторически известных способов мышления, не сдвинут дело с места. И вовсе уже в стороне от философии стоит всяческого рода мировоззренческая схоластика, потому что таковая может существовать лишь на основе отрицания достойности вопрошания бытія. В удостаивании этой достой- ности вопрошания своим вниманием философия имеет свое собственное невыводимое и неисчисляемое достоинство.

Из сохранения этого достоинства и именно как способы сохранения этого достоинства совершаются все решения относительно того или иного действия. Однако в царстве наиболее достойного вопрошания всякое действие — это исключительно вопрошание. Философия должна иметь решимость идти из света своего знания к своему существу, и если это вообще когда-то должно произойти в одно из ее сокрытых времен, то, безусловно, в переходе к другому началу. Другое начало мышления так названо не потому, что оно имеет лишь другую форму, отличную от любой другой прежней философии, а потому, что оно должно быть единственно другим по отношению к единственно единому и первому началу. Этой взаимоотнесенностью того и другого начала уже определен способ философского осмысления в переходе.

Переходное мышление осуществляет основывающий набросок истины бьтя как историчное (geschichtliche) осмысление. История при этом есть не предмет и не сфера некоего рассмотрения, а то, что пробуждает и приводит в действие мыслительное вопрошание как место его решений. Мышление в переходе делает самое далекое прошлое бытія истины и самое далекое грядущее истины бытія предметом разговора и дает слово невыспрошенному в нем до сих пор существу бытья. В знании переходного мышления первое начало в качестве первого остается решающим и все же преодоленным как начало. Благоговение перед первым началом, самое ясное и впервые раскрывающее его единственность, должно сочетаться в этом мышлении с безоглядностью отхода другого вопрошания и сказывания.