Кереньи Карл - Зевс и Гера - Архетипические образы отца, супруга и супруги

Карл Кереньи - Зевс и Гера - Архетипические образы отца, супруга и супруги

С помощью этой книги я хочу сделать шаг к тому, чтобы представить греческую религию именно как религию. Мы должны заполнить пробел в наших знаниях о религиозной истории Европы. Религиозная история — это история взаимоотношений между человеком и сущностями, которым он поклоняется; взаимоотношений, что можно проследить исторически вне зависимости от того, существовали ли эти сущности на самом деле. Вопрос о том, что контексте такого взаимоотношения значил для греков Зевс, и что Зевс и Гера означали для мужчин и женщин, еще никогда всерьез не ставился, не говоря уже о научном ответе на него. Ответ же должен быть дан с точки зрения историка и гуманиста, предмет размышлений которого — человек. Историк занимается реконструкцией, гуманист — дифференциацией. Сама реальность истории — в нашем случае, религиозной истории Греции — требует как одного, так и другого. К счастью, и историк, и гуманист в данной области могут обратиться к весьма конкретным средствам: к средствам языка, сохранившего свое богатство и ясность, каковым является древнегреческий, и к тому, что можно назвать «традицией восприятия», — выражение, обозначающее одновременно и культурные памятники, и ландшафт, в котором они существуют.

Язык — это научно постижимая граница религиозно-исторической конкретики.

Основой моих предыдущих исследований для монографии о Зевсе и Гере стало то, что легло в основу самих этих языковых конструкций, т. е. мифов о двух божествах и их взаимосвязи: человеческие взаимоотношения, отразившиеся в мифе и культе. Названия обоих исследований указывали на группу человеческих взаимодействий, в смысловом центре которых пребывала пара Зевс — Гера: «Возникновение олимпийской семьи богов» и «Зевс и Гера: ядро олимпийской семьи богов». Материал, полученный и изложенный в этих исследованиях, был переработан и вошел в данную книгу.

Определённые сценарии человеческих взаимоотношений, представленные во все времена и во всех культурах, превосходят отдельные, частные случаи взаимодействия между двумя людьми. Эти сценарии проявляются как определенный воплощенный прообраз, манифестирующий некую изначальную данность: наиболее уместно здесь было бы говорить в духе К. Г. Юнга об «архетипах» или, по меньшей мере, об «архетипических» данностях. Archetypos, слово из лексикона философов, является скорее прилагательным, и мне бы хотелось использовать его как существительное лишь в тех случаях, когда оно может помочь лучшему пониманию предмета. Язык в своем дофилософском, естественном состоянии способен просто и непосредственно улавливать суть человеческих отношений, но он также может указывать на нечто, что находится за пределами частных случаев межличностных взаимодействий. Для этого в нем есть слова, чей полный смысл и значимость раскрываются именно в контексте того взаимоотношения между божеством и человеком, которое в большинстве европейских языков обозначается латинским термином religio и его фонетическими коррелятами.