Полен - Левит послание к Евреям и… Левит - Послание Евреям и христианская теология

 

Статья из сборника  The Epistle to the Нebrews and Christian Тheology, 2009

Leviticus and Hebrews ... and Leviticus 

Nehemia Polen

1

Вот такой Первосвященник и нужен был нам — святой, непорочный, чистый, отделенный от грешников и ставший превыше небес. Ему не нужно, как другим первосвященникам, день за днем приносить жертвы сначала за собственные грехи, а потом уже за грехи народа. Он сделал это раз и навсегда, принеся в жертву самого себя. Ведь Закон ставит первосвященниками людей с их слабостями, а клятвенное Слово Бога, данное после Закона, поставило Первосвященником Сына, ставшего совершенным навеки. (Евр. 7:26-28, РБО).

 

Вот жертва, которую ты должен регулярно приносить на этом жертвеннике: два годовалых ягненка в день. (Исход. 29:38, cм. Числа. 28:3, РБО).

Какова основная цель священнической скинии и системы жертвоприношений, описание которых занимает ядро ​​Пятикнижия? Часто считается, что это прощение грехов; и действительно, стих за стихом в книге Левит говорится об очищении святилища и искуплении греха. Огромная масса материалов, посвященных этим темам, огромное разнообразие предложений и подробное изложение связанных с ними обрядов, как правило, затеняют гораздо более короткое и простое программное утверждение, которое встречается дважды, с небольшими изменениями, в в книге Исход и в Числах, цитируемые в моем втором эпиграфе чуть выше. Эти отрывки представляют совершенно другой взгляд на скинию и жертвы. Основная цель «подношений пищи», которые посылают «приятный запах» Богу, наряду с хлебом и вином - все, что Бог призывает израильтян, чтобы своевременно снабжать Себя своевременной энергией, - это развивать и поддерживать отношения между Богом и Израилем, чтобы обеспечить непрерывность Божественного Присутствия. «Там Я буду пребывать во время встречи с сынами Израилевыми — и освятится то место Славой Моей...  Я буду обитать среди сынов Израилевых и буду их Богом. И они будут помнить, что Я, Господь, — их Бог, который вывел их из Египта, чтобы обитать среди них. Я, Господь, — их Бог!» (Исх. 29:43, 45-46).

 

Последний стих особенно поразителен: цель Исхода из Египта не в том, чтобы израильтяне могли войти в Землю Обетованную, как это указано во многих других библейских отрывках. Скорее эта цель теоцентричности: чтобы Бог мог пребывать с Израилем, как если бы Бог устроил всю драму Исхода, чтобы Он мог найти обитель среди своего народа. Это ограничивает повествовательную дугу, апогей которой достигается не при входе в Ханаан в конце Второзакония и начале книги Иисуса Навина, а в день посвящения скинии (Лев. 9-й), когда Божья Слава - явное Присутствие – совершается перед лицом всего народа (9: 23-24).

 

Эти наблюдения в сочетании с некоторыми лингвистическими намеками, которые ученые давно отмечают, позволяют предположить, что истинной целью скинии является одомашнивание Синайской теофании (Исход 19-20) - это великое основополагающее событие в израильской памяти заключения Завета, а также символическое возвращение в Эдем, действительно в первозданное состояние мира при Творении. Как однажды сказал Моше Вайнфельд, завершение построения скинии параллельно с завершением построения вселенной в книге Бытия. И, мы могли бы добавить, что пребывание Славы в Святом Святых скинии - это, по крайней мере, частичное изменение изгнания Адама из Сада и разделения Бога от его человеческого творения (Быт. 3: 23-24 ).

 

Итак, наша первая точка зрения - основная простота религиозного мировоззрения и ритуала священника положена в основе их учреждения. В понятии единого обряда, совершаемого каждый день, утром и вечером, от Синая до конца времени присутствуют глубина и сила, свидетельствующие, а также взращивающие постоянные отношения между Творцом и Израилем («Постоянное всесожжение») – чтобы возносить из поколения в поколение у входа в скинию собрания перед Господом» (Исх. 29:42).

 

Давайте теперь обратимся к первому эпиграфу, представленному выше, из послания к Евреям. Для особого изучения выделены две особенности (P): постоянное повторение жертвоприношений «день за днем»; и посредничество священства Ааронида, представленное несовершенными людьми, которые «подвержены слабости» и, следовательно, сами нуждаются в искуплении. Аспекты (P), выделенные здесь, - бесконечное повторение основных жертвоприношений и несовершенство самих людей-священников - действительно являются основными для священнической системы в целом. Послание к Евреям оценивает эти особенности негативно, но (P) с энтузиазмом подтверждает эти аспекты своей ритуальной системы и теологии, которая стоит за ней. Повторение знаменует собой бесконечную цепочку дней, связывающую исключительный трепет Синайского присутствия с ритмами происходящего времени: восход, закат; завтрак, ужин. Что может быть проще, что может более убедительно представлять безопасность, чувство естественной близости, которое связывает Израиль и его Бога?

 

2

Но если все так просто, то почему все так сложно? Как массивно детализированная жертвенная система (P) вписывается в эту элегантную картину? Ответ кроется в первом слове книги Левит (после предваряющих фраз): «Адам» - «Когда человек ...» (Лев. 1: 2) Сложность системы является следствием участия в ней человека, взаимодействия человека с чистотой, чистотой божественного плана. Как и в остальной части Бытия описываются последующие деструктивность и хаос, которые возникают, когда люди населяют аккуратно сконструированный мир Бытия. Так же в книге Левит устанавливаются условия для управления движением людей в стенах идеализированного скинии / микромира. Но теперь, вместо того, чтобы привести к смерти и изгнанию из Сада, система предвидит следы, которые люди всегда оставляют, неизбежные запутанности, врожденную неразбериху и несовершенство состояния человека, которое (Р) называет, «[ритуальной] нечистотой». Именно здесь должно начаться наше обсуждение жертвоприношений.

 

Никакая доктрина замещения не намекается в отношении жертвы в (P). Животное не умирает вместо человеческих грехов. (Р) также не зацикливается на процессе смерти животного: если есть какое-либо страдание, оно не играет никакой роли в ритуале как таковом. Ментальная линза (Р) никогда не фокусируется на умирающем животном. Это правда, что животное является существом с моральным статусом; на самом деле, если кто-то убивает животное вдали от скинии, то он "пролил кровь" (Лев. 17: 4), то есть совершил убийство. Но у авторов (Р), похоже, нет сомнений в том, что животное, принесенное в скинию, является священным приношением - именно потому, что принятие жизни ;bdjnyjuj в жертву (Евр. 1:77) «делает его священным», а не его убийство.

 

Таким образом, мы приходим к крови как знамению завета, как напоминанию о родстве между Богом и Израилем. Это усиливается словом aima, где утверждается, что «жизнь плоти в крови», что делает его особенно подходящим для представления человеческого «я» в контакте с алтарем Бога. Таким образом, наше понимание того, как кровь действует в (Р), - это не «ритуальное очищающее средство», а дар близости, принесенный к Божьему столу, алтарю. Это физическое применение обновляет и восстанавливает священную связь между Богом и Израилем, коллективно и индивидуально. Это то, что (P) обозначает термином exilaskomai (евр. Kipper), часто переводимым как «искупление», а у Мильгрома - как «очищение». Как сказал Фрэнк Горман, «Kipper включает в себя не только очищение, но и перестройку царства святости ... Kipper влечет за собой не только устранение осквернения, но также перестройку и поддержание сотворенного культового порядка». Н. Киучи, следуя З. Вайнбергу, отметил, что, по крайней мере, в отношении Назира (назарей), его предложение (жертва) в день завершения его обета (Чис. 6: 13-21), это ни «очищение», ни «прощение». Скорее, kipper производит эффект «восстановления правильных отношений» между Богом и соискателем».

 

Возможно, самым ясным указанием на то, что жертвоприношение должно повлечь за собой нечто большее, чем чистку, является его совершение в связи с двумя жертвами «olah» («всесожжение») в Лев. 16:24. Это происходит ближе к самому концу ритуалов святого праздника Йом Кипур (День Искупления), после того как были принесены все особые жертвы этого священного дня, даже после того, как живой козел был отправлен к Азазелю. Что же тогда еще нужно очистить или искупить? Это может быть только тем случаем, когда можно говорить о возвращении к целостности, гармонии и любви завета. Возможно, что «жертвоприношения» в этот момент, после того, как уникальные действия святого дня завершены, на самом деле являются краеугольным камнем Йом Кипур: искупление совершено, гармония восстановлена; теперь правильные отношения, в их обычной форме, могут возобновиться. Подводя итог, можно сказать, что ритуал и теология (Р), которую он принимает, направлены на укрепление и поддержание отношений между Израилем и его Богом, создателем неба и земли.

 

3

Упомянутый здесь алтарь - это большой внешний алтарь, то есть алтарь во дворе скинии. Но в скинии собрания был небольшой золотой алтарь для благовоний - в скинии собрания, где также находился стол для хлебов и светильник-семисвечник. Помимо этого, конечно, было Святое Святых, содержащее ковчег завета. Хотя большинство обрядов совершалось на внешнем алтаре, были моменты времени, когда кровь вносилась на внутренний алтарь. И один раз в год первосвященник заходил во Святое Святых, чтобы проливать кровь у подножия самого Ковчега Завета. Детали сложны, но для наших целей мы можем заметить, что более серьезные нарушения - особенно те, в которых участвует сам первосвященник - требуют ритуального применения во внутренних помещениях, либо в шатре собрания (Лев. 4: 1-12) 19, либо в Йом Кипур, в Святое Святых (Лев. 16). Мое предположение состоит в том, что эта схема разработана, по крайней мере, частично, чтобы обойти то, что можно назвать парадоксом самоссылки, которое можно сформулировать следующим образом: если служение священника необходимо для искупления просителя, как может священник (особенно первосвященник) искупить свои собственные недостатки? Как он может действовать как субъект и объект ритуала одновременно? Это один из главных недостатков, который автор послания к Евреям находят в предписаниях книги Левит, как отмечалось выше. Казалось бы, (P) очень хорошо осведомлен об этой проблеме и побеждает этот парадокс самоссылки, используя последовательные, дифференцированные области святости. Будет полезно представить схематически весь израильский лагерь как последовательность прямоугольников. Внутри лагеря находится отделенное пространство, являющееся двором Скинии, где стоял большой бронзовый алтарь. Внутри этого двора находилась Скиния собрания; затем самая внутренняя часть шатра, Святое Святых; и, наконец, Ковчег Завета с его покровом, Каппорет и Херувим.

 

Искупление или восстановление можно обрести, перейдя за пределы своего обычного местополо. Жертва израильтянина доставляется на внешний алтарь во дворе, но священник должен перейти в более внутреннюю область - Скинию собрания, или на Йом Кипур, в Святое Святых. Здесь я не согласен с Джейкобом Милгромом, который полагает, что серьезные грехи налегают и загрязняют внутреннюю область, даже сам Ковчег. Наоборот, то, что внутреннее, всегда остается чистым. В самом ядре системы находится проявленное божественное Присутствие, Слава, которая витает в облаке над крышкой Ковчега. В конечном счете, все обряды направлены на это Присутствие. Присутствие гарантирует их эффективность; чистота и искупление, которых они достигают, определяются близостью к нему / применением к нему. Стивен Геллер пишет: «День Искупления восстанавливает святыню до ее первоначального состояния чистоты в день посвящения, когда она была подходящим хранилищем Присутствия Славы... Благодаря связи святыни с творением можно сказать, что День Искупления перелетает через всю историю и возвращает культ к состоянию близости с Богом, которое человечество испытывало только до своего восстания против повеления Бога в Эдеме. Но это в конечном счете это восстановление достигается не механическим применением ритуальных средств очищения, а скорее» [Тем, Кто] пребывает с ними посреди нечистоты их (Лев. 16:30).

 

Центральная особенность ритуала в Святом Святых - окропление кровью. Лев. 16:14 гласит: «и возьмет крови тельца, и покропит перстом своим на крышку спереди и перед крышкою, семь раз покропит кровью с перста своего». Этот контакт крови, жидкости жизни, с самой центральной точкой структуры священного пространства, возведенного в лагере Израиля, намекает на контакт с самим Богом, чье Присутствие парит над покровом ковчега и Кто один может произвести искупление и восстановить Скинию и космос до их изначальной чистоты.

 

Парадокс самоссылки преодолен, если первосвященник входит в Святое Святых или, по крайней мере, указывает на него. После прикосновения к святости и чистоте в ядре системы они могут излучаться наружу к самому священнику, который затем возвращается к своей роли человеческого посредника между Богом и остальными людьми.

 

Подобный подход можно увидеть в очень детальных обрядах священнических облачений и посвящения. Они описаны подробно, один раз в Исход. 29 и снова в Лев. 8. Многие читатели, без сомнения, полностью теряют нить взаимосвязанных событий, которые так тщательно изложены и упорядочены. Но было бы полезно осознать, что обряд в целом структурирован так, чтобы решать и преодолевать то, что можно назвать парадоксом посвящения: вкратце, если священнику требуется совершить священное проебразование и связь с божественным, то как могут священники сами быть освященными, когда еще нет священников, чтобы совершить освящение? Здесь стратегия заключается в том, чтобы задействовать самого Моисея, который в течение семи дней посвящения выступает в качестве протектора священника, прототипа или помощника, который служит для запуска и ввода системы, а затем навсегда выходит из нее. В этой стратегии использования Моисея в качестве временного священника мы можем различить глубокую структурную логику под очевидным множеством сложных деталей на поверхности ритуальных событий.

 

В то время как мы говорим о библейских личностях, которые появляются в повествованиях в роли священников, давайте теперь обратимся к Мелхиседеку, который в Быт. 14 приветствует Аврама хлебом и вином и благословляет его после победы последнего и спасения Лота. В Послании к Евреям Иисус называется первосвященником, не являющимся Ааронидом. Как отмечает Гарольд Эттридж в своем комментарии, автор послания к Евреям опускает фактическое благословение, произнесенное Мелхиседеком. То есть в Послании к Евреям основное внимание уделяется Быт. 14:18 и второй половине ст. 20, но в нем опущены ст. 19 и первая половина стиха 20. Эти слова гласят: «благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли; и благословен Бог Всевышний, Который предал врагов твоих в руки твои...» напоминающие вступительные стихи из Быт. 12, которые можно назвать миссионерским утверждением религии Авраама: «...Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные».

 

На самом деле Мелхиседек благословляет Аврама; и на самом деле это может быть центральной чертой его священнического служения. Следует отметить, что он не предлагает никаких жертв. Благословение также является ключевой ролью более позднего священства Ааронидов (см. Лев. 9; Чис. 6:22-27; Втор. 10: 8; 21: 5).

 

Здесь стоит сделать паузу, чтобы противопоставить то, как Мелхиседек и царь Содомский встречают Аврама: первый приносит хлеб (связанный с проклятием в Быт. 3:19) и вино (которое вызывает проклятие в 9:25). Мелхиседек благословляет Аврама, который далее передает благословение (14:20, 22, 23). Но царь Содома относится к Авраму слегка пренебрежительно, в 14: 21 - «Дай мне людей и возьми себе товар». Его заявление одновременно неблагодарное, грубое и дерзкое. Предположительно, он был уничтожен при разрушении Содома, который ранее описывался как «Сад Божий» (13:10). Мелхиседек, царь Салемский, принимает продукты, связанные с проклятием, и превращает их в выражения приветствия, признания, благодарности - иными словами, благословения. Но царь Содома берет «райский сад» и превращает его в ад. Так что этот эпизод на самом деле является «Сказкой о двух городах» - Салем против Содома. (В Пс. 76: 2 Салем является синонимом Сиона или Иерусалима.) Царь Содомитов унижает Аврама и уничтожается. Напротив, ханаанский священник и царь Мелхиседек благословляет Аврама и получает от него десятину, подтверждая тем самым свое священническое служение. Таким образом, Быт 12: 1-4 начинает реализовываться в Салеме.

 

Благословение обещает не совершенство, а возможность. Оно обеспечивает почву для роста, окно для возможностей, которые могут появиться в утробе времени, возможно, только в некотором отдаленном будущем, без навязывания или требования немедленных ответов или решений. Благословение диалогично; оно предполагает партнерство, слушание, сообщество. Благословение не предлагает окончательности - сама его сущность становится манящей. Таким образом, он процветает и наиболее необходимо в еще не усовершенствованном мире. Его нужно предлагать снова и снова.

 

Если этот анализ верен, мы можем услышать диалог между Священническим Кодексом книги Левит (Р) и Посланием к Евреям с большей ясностью. Автор послания к Евреям рассуждает о совершенстве: о совершенном священнике, приносящем совершенную жертву в небесном Храме, раз и навсегда. Со своей стороны, Левит славится бесконечным повторением, ежедневной регулярностью жертвоприношений одного ягненка утром, и одного ягненка вечером. Действительно, как утверждает автор послания к Евреям, «Закон ничего не довел до совершенства» (7:19). Именно по этой причине всегда нужны благословения, всегда нужна упорядоченность. Человеческое несовершенство предвидится, объясняется, встречается с пониманием, а не с опасением, поскольку это повод пойти глубже, проникнуть во внутренние пределы царства святости в поисках обновления и восстановления, в поисках Того, кто пребывает на покрытие Ковчега, Присутствие которого является напоминанием о Творении и поэтому обеспечивает бесконечную последовательность новых начинаний.