От автора.Общее количество юродивых, найденных мною в средневековых источниках, выросло по сравнению с «Византийским юродством» чуть не вполовину: важнее, что я задался вопросами, которые десять лет назад почему-то не приходили в голову: кто из тех, кого именуют юродивыми, суть мифологические персонажи, кто — живые люди, подделывающиеся (одни искренне, другие корыстно) под этих персонажей, кто — безумцы, чья болезнь угодила под благочестивую интерпретацию, и, наконец, кто те авторы, от которых мы все это узнаем, чего они хотят и на какую читательскую реакцию рассчитывают.
Культурная ситуация юродства на поверку вышла гораздо сложнее, чем мне когда-то представлялось: мало того, что даже по самим христианским правилам игры юродивый постоянно должен что-то изображать — те, кто изображает юродивых, практикуют лицедейство в квадрате, а те, кто нам все это изображает художественными средствами, в кубе!
Эта зеркальная анфилада изображений уходит в бесконечность, и мне теперь весьма странно, что раньше я довольствовался термином «юродивый», словно понятной и все разъясняющей музейной биркой.
Сергей Аркадьевич Иванов - Блаженные похабы - Культурная история юродства
Второе издание:
ООО “Издательство АCT”, CORPUS, 2019ю - 464 с.
ISBN 978-5-17-111103-8
Первое издание:
Рос. академия наук. Ин-т славяноведения
М: Языки славянских культур, 2005. — 448 с. — (Studia historica). — Цв. вклейка после с. 256.
ISSN 1727-9968 ISBN 5-9551-0105-5
Сергей Иванов - Блаженные похабы - Культурная история юродства - Содержание
Предисловие ко второму изданию
Предисловие к первому изданию
Введение
Предисловие к первому изданию
Введение
- Глава 1. Предтечи и питательная среда юродства
- Глава 2. Монастырские симулянты
- Глава 3. Блудники и попрошайки
- Глава 4. Святой дебош
- Глава 5. «Второе издание» юродства
- Глава 6. «Новые богословы»
- Глава 7. Балансируя на грани
- Глава 8. Закат юродства
- Глава 9. Древнерусское «похабство»
- Глава 10. «Похаб» и царь
- Глава 11. «Похабство» накануне Нового времени
- Глава 12. Искоренение и неискоренимость юродства
- Глава 13. Восточная периферия юродства
- Глава 14. Западная периферия юродства
Заключение
Библиография
Список сокращений
Указатель имен
Сергей Иванов - Блаженные похабы - Культурная история юродства - Введение
Сегодня слова «похабный» и «блаженный» означают весьма различные вещи. Между тем в древнерусском языке они описывали одно и то же явление, для которого ныне осталось единственное слово: «юродство». Если вдуматься, не так уж и странно.
В настоящей работе юродивым будет именоваться человек, который публично симулирует сумасшествие, прикидывается дураком или шокирует окружающих нарочитой разнузданностью. Но это определение необходимо еще сузить: разного рода экстравагантность может быть названа юродством лишь в том случае, если ее свидетели усматривают за ней не просто душевное здоровье или сугубую нравственность, а еще и некую особую мотивацию, отсылку к иной реальности. В контексте православной культуры эта реальность — божественная; в контексте светской культуры Нового времени — психологическая.
В обоих случаях задача юродства — показать, что вроде бы очевидное в действительности обманчиво; при этом «религиозный» юродивый намекает на неисповедимосгь высшего суда, а «светский» — на собственные невидимые миру достоинства. В нашем языке второй смысл юродства закономерно развился из первого. Сам тот факт, что при разговоре оо этом древнем и странном феномене русские (и только они одни) могут без кавычек и дополнительных пояснений употреблять слово своего современного языка, чрезвычайно показателен: он демонстрирует важность и укорененность данного явления в нашей культуре.
Однако при попытке дать ему строгое определение это же обстоятельство и мешает. Слово слишком употребительно и многозначно. Например, у Достоевского в «Братьях Карамазовых» юродивыми в разных контекстах именуются восемь персонажей, и половина из них, в нашей терминологии, таковыми не являются: Лизавета Смердящая — безвредная сумасшедшая, она ничего не симулирует, так что здесь мы имеем дело с дополнительным смысловым расширением; когда к юродивым причисляют старца Зосиму, Алешу или Ивана Карамазовых, это слово используется как бранный эпитет и тоже «нетерминологично».
Из оставшихся четырех персонажей первые двое — «религиозные» юродивые, а вторые — «светские»: монахи Варсонофий и Ферапонт юродствуют сознательно, ориентируясь на старинные житийные образцы; Федор Павлович Карамазов — юродствующий шут; штабс-капитан Снегирев фиглярствует от униженности. Мирское значение возникло у слова лишь в XIX в., но оно весьма употребительно и сегодня.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
спасибо
спасибо