Келигов - Философская и религиозная составляющие человеческого духа - Homo sapiens - Преходящий феномен

Нельзя адекватно понять природу религиозного духа, его современное состояние и исторические перспективы, не обращаясь к его взаимодействию с философским духом. В свою очередь, философия, позиционирующая себя как критическая рефлексия над всем духовно-интеллектуальным опытом человечества, без осмысления жизни религиозного духа будет неполновесной, существенно обедненной. Отсюда оправданным является интерес к рассмотрению религии как одной из разновидностей духа, вступающей в необходимую связь с иными сферами духа, и в первую очередь с философией.

 

История взаимоотношений религии и философии (последняя возникла позднее религии и во многом в конфронтации с ней) не только имеет драматические страницы, но и весьма поучительна. Если современные исследователи были бы более внимательны к богатому опыту взаимоотношений философии и религии, накопленному в русле историко-философской и теологической мысли, то обнаружили бы весомые доказательства как относительной самоценности каждой из этих областей духа, так и их духовно-мировоззренческой близости. Вот что писал о плодотворности взаимодействия философского и религиозного мировоззрений один из основателей патристики: «О теологии, которую называют естественной, надлежит вести беседу не с какими попало людьми (...) а с философами, само имя которых, если перевести его на латынь, указывает на любовь к мудрости; если же мудростью является Бог, которым все сотворено, как удостоверяют божественный авторитет и истина, то истинный философ любит Бога».

Взаимодействие философии и религии как исторически возникших и родственных областей общественного сознания и духовности — актуальная проблема современного социально-гуманитарного познания. От того, какое место занимают эти духовно-мировоззренческие формообразования в культуре и как они соотносятся между собой, зависит во многом общая духовная ситуация и духовная атмосфера в обществе.

 

Пристальное внимание к данной проблеме обусловлено, во-первых, тем, что после распада СССР и краха государственного атеизма в постсоветской России начался активный возврат к религии, религиозным представлениям и ценностям. Процесс этот, как справедливо отмечается в литературе1, происходит, однако, с перекосами, крайностями и неприемлемыми упрощениями религиозной ситуации. В условиях мировоззренческой турбулентности, наступившей на рубеже XX-XXI вв., религия провозглашается решающим и порой единственным основанием духовности. Так, российский философ В. Кутырёв настаивает, что «духовны лишь верующие в Бога и что безрелигиозный человек не может быть ни нравственным, ни любящим. В России в настоящее время существование духовности прямо обусловливается возрождением религии... Это её фундамент, самый глубокий корень духовности». Такое чрезмерное возвышение религиозного духа не только не способствует сближению и взаимопониманию религии с другими духовно-мировоззренческими образованиями, но и ведет к росту напряженности между ними. Отсюда и необходимость внимательного и строго взвешенного рассмотрения природы религии и ее социокультурного назначения.

 

Во-вторых, обостренный интерес к жизни религиозного духа обусловлен тем, что он выступает важным критерием самоидентификации индивидов и социумов, а также резким возрастанием роли религии в мировом общественном развитии. Конкретным выражением активизации религиозного фактора в современном мире служит его масштабное вовлечение в происходящее в различных регионах мира, включая Россию, идеологические, геополитические и собственно конфессиональные конфликты. При этом борющиеся социальные группы и политические движения используют зачастую религию как средство для решения, в сущности, чуждых ей задач. Отсюда необходимость противодействия силам, оправдывающим проявления религиозного насилия, жестокости, убийства людей, с одной стороны, и раскрытия христианства, ислама, буддизма и других конфессий как религий, подверженных миролюбию и милосердию, толерантности и умеренности, — с другой стороны.

 

В-третьих, происходящее в конце XX — начале XXI в. взаимодействие философии и религии обнаруживает недостаточность и ограниченность крайних и абстрактно-отвлеченных характеристик религиозной ситуации в российском обществе, да и в мире в целом. Познание современной религиозной жизни нуждается в таком подходе, в котором религиозные верования предстают многоплановым и объемным образованием: а) заключающим противоречивые линии секуляризации и десекуляризации, столкновение традиционных и нетрадиционных конфессий, религий, приемлющих элементы новаторства в истолковании религиозных положений и религий консервативной ориентации; б) содержащим различные уровни и формы бытия религиозного духа: верования, выступающие на богословско-теологическом уровне и на уровне обыденного сознания, верования-убеждения и верования, проявляющиеся в ритуально-обрядовой форме, верования, пронизанные духовностью и верой, выражающей лишь принадлежность к данной религиозной общине (умме), верования, основанные на доказательстве и логике, и вера, поддерживаемая традицией и откровением.

 

В-четвертых, актуальность исследования избранной темы имеет для автора и личностный аспект. На протяжении последних трех десятилетий в ходе преподавания философии в вузах Чеченской Республики и Республики Ингушетия приходилось сталкиваться с ситуацией настороженного, мягко говоря, отношения студентов к темам курса, прямо или косвенно затрагивающим догматы и положения ислама. Изложение вопросов, в особенности связанных с саморазвитием природы, самоценностью и мощью человеческого разума, происхождением человека и смысла его существования, вызывало (и вызывает) нередко напряженное молчание — у одних и подозрительные взгляды у других. И я был рад, когда у студентов возникали вопросы и замечания, поскольку они давали возможность, хотя бы у некоторых из них, поколебать их представления о недопустимости любого вопрошания и сомнения, как якобы только вредящих религии и верующим.