Шахнович - Чумакова - Идеология и наука - Изучение религии в эпоху культурной революции в СССР

За последние двадцать пять лет появилось много глубоких и содержательных трудов по интеллектуальной истории науки в России в советский период, исследующих влияние идеологии на развитие естествознания и гуманитарных наук, рассказывающих о трагических судьбах ученых и о том, как развивались научные исследования в условиях идеологического диктата и подцензурной печати. Уже стали хрестоматийными работы Ф. Ф. Перченка и его коллег, книги В. Н. Сойфера, В. М. Алпатова, П. А. Дружинина, статьи А. М. Решетова, появляются и новые публикации. В последние десятилетия состоянием гласности стала трагедия российской «репрессированной этнографии», «репрессированного языкознания», «сумерек лингвистики», однако не менее трагическая история развития религиоведения до сих пор остается неизвестной, хотя архивы хранят немало интереснейших свидетельств.

 

Целью советской культурной революции было создание «нового человека», полностью «сбросившего религиозные цепи». Осуществление этой идеи началось в 1922 году после публикации статьи В. И. Ленина «О значении воинствующего материализма» в которой были определены основные направления предстоящей идеологической работы. Одним из важнейших инструментов по реализации проекта «сотворения человека» свободного от религии, стала периодическая печать, и прежде всего газета «Безбожник».

 

СПб.: Наука, 2016. — 367 с.

ISBN 978-5-02-039567-1

 

Документы

I. Материалы научных заседаний группы по изучению религии

II. Публикации Н. М. Маторина, имеющие отношение к деятельности группы по изучению религии

Список сокращений

Именной аннотированный указатель

 

 

Для понимания общественного настроения и интеллектуальной атмосферы эпохи чрезвычайно важно не отрываться от исторического контекста, понимать особенности не только идеологических клише, но и полемического дискурса. С. А. Савицкий, изучавший историю советской культуры 1920—1930-х годов, писал, что в те годы человек сам невольно подчинялся существовавшей социально-политической реальности, в противном же случае он оказывался вне современности.

 

Савицкий приводит характерную запись из дневника писательницы и ученого Л. Я. Гинзбург, относящуюся к 1928 году: «В настоящее время неправильно разделять наших историков литературы на тех, которые пользуются социологическими методами, и тех, которые не пользуются. Нас следует разделять на тех, чьи социологические методы немедленно вознаграждаются (местами, деньгами, хвалами), и тех, чьи социологические методы не вознаграждаются».  Дневник Л. Я. Гинзбург показывает, как интеллектуал, разделявший отнюдь не все ценности советской системы, пытался найти себе место в обществе и при этом не поступиться принципами. То же касается и ученых, занимавшихся исследованием религии. Одни из них были атеистами, признававшими принцип свободы совести, который они рассматривали не только как веротерпимость, но и как право быть неверующим. Другие были, как мы теперь знаем, верующими людьми, но и те и другие воспринимали «агитпроп», а позже и «научный атеизм» в качестве навязанных сверху идеологических норм, новых «духовных скреп», они отдавали себе отчет в том, что это - результат происходящей культурной революции.

 

Методология написания работы по интеллектуальной истории мало отличается от любого исторического исследования: обычно оно начинается с составления библиографии вопроса, написания историографического обзора и выявления круга источников, и чем глубже проникновение в исторический материал, тем качественнее работа. Этот принцип лаконично сформулировал П. А. Дружинин в своем фундаментальном труде «Идеология и филология», посвященном драматическим событиям истории гуманитарной науки 1940-х годов. Он писал: «Стремление представить верную и аргументированную картину происходившего поставило нас перед необходимостью направить максимальные усилия на формирование репрезентативной Источниковой базы». Источники, использованные П. А. Дружининым и другими историками науки, чрезвычайно разнообразны: они включают циркулярные письма и личную переписку, постановления, статьи, книги, доклады, мемуары, причем как опубликованные, так и хранившиеся в архивах и впервые вводимые авторами в оборот. Именно серьезная и кропотливая работа с источниками и позволяет исследователям, по словам того же Дружинина, «не только хронометрировать события», происходившие в науке, «но и попытаться выявить их предпосылки, а также попытаться обозначить их место на общем фоне отечественной истории».