Обширное литературное наследие С.И. Фуделя долгое время существовало как часть огромного советского самиздата. Сочинения С.И. Фуделя на богословские и церковные темы, книги о Достоевском, Флоренском и славянофилах были созданы большей частью в 60-е и 70-е годы XX века (начал он писать в 1955-м), но, как и его «Воспоминания» и письма, не имели никаких шансов на публикацию в СССР ни при жизни автора, ни еще долго после его кончины. К счастью, друзья и почитатели Фуделя приложили немало усилий, чтобы и при жизни Сергея Иосифовича его работы имели распространение хотя бы в близких церковных и околоцерковных кругах.
В течение многих лет его сочинения тайно перепечатывались в десятках экземпляров и передавались из рук в руки, из дома в дом, от человека к человеку, приобщая читателей к выстраданному автором опыту познания Церкви, а также к практически недоступным в ту пору сокровищам русской духовной и философской традиции. С.И. Фудель не имел возможности тщательно готовить свои рукописи к печати. Его произведения расходились в самиздате во множестве машинописных копий, и даже те тексты, которые просматривались автором, не были последовательно выверены: в них нередко вносились изменения, опечатки исправлялись лишь частично.
Рукописи (как правило, это были школьные тетради, куда с разрозненных черновых листков он переписывал набело свои работы) стараниями помощников и друзей попадали к машинисткам самиздата, и те перепечатывали текст в максимально возможном количестве экземпляров на самой тонкой бумаге (она позволяла делать до десяти копий при каждой перепечатке — правда, последние были едва читаемыми). Копии свободно «ходили» в самиздате, читались, обсуждались, цитировались (иногда анонимно) и при случае переправлялись на Запад, где тексты становились уже «тамиздатом».
Протоиерей Балашов Николай, Сараскина Людмила Ивановна - Сергей Фудель
2-е изд., испр. и доп.
М . : Русский путь, 2011. 256 с .: ил.
ISBN 978 5-85887-368-6
Протоиерей Балашов Николай, Сараскина Людмила Ивановна - Сергей Фудель - Содержание
- «Голос, которому веришь»
- Судьба литературного наследия
- Эпоха. Детство. Отец
- Молодость
- Друзья отца
- Дружба с С. Н . Дурылиным
- Философское общество. Правдоискатели и праведники
- «Русский Апокалипсис». Новоселов и Тихомиров. «Филадельфийская эпоха» и «церковь-блудница»
- Арест. Парадоксы свободы
- Время испытаний. Тюрьмы и ссылки
- Конец ссылки и административный минус. Усмань
- Начало литературной деятельности.«Моим детям и друзьям»
- Выход в самиздат. «Путь Отцов»
- Новые работы Усманского периода
- История создания книги «Наследство Достоевского»
- «Наследство Достоевского»: оптика, ракурсы, интерпретации
- С. И. Фудель об искусстве и литературе
- Книга о Флоренском: «Начало познания Церкви»
- «Славянофильство и Церковь»
- Издательство Патриархии. Поздние богословские статьи
- Последние работы
- Последние годы в Покрове. Кончина
- Заключение
Приложения
- Основны е даты жизни С. И. Фуделя
- Библиография
- Использованные архивные м атериалы
Указатель имен
Протоиерей Балашов Николай, Сараскина Людмила Ивановна - Сергей Фудель - «Голос, которому веришь»
Сергей Иосифович Фудель родился в последний день XIX века в семье московского тюремного священника и был крещен в храме Бутырской тюрьмы. Ему предстояло трижды возвращаться в ее стены в качестве узника. Три ареста, долгие часы допросов, двенадцать лет тюрем и ссылок, а между ними — солдатская служба в годы войны. С небольшими перерывами, которые были наполнены каждодневным ожиданием нового ареста, эти испытания растянулись на три десятилетия, и окончательно вернуться к семье Фудель смог лишь во второй половине столетия. Запрет на прописку в родном городе налагал несмываемое клеймо неблагонадежности. Дома не было, попытки устроиться хоть где-нибудь всем вместе — проваливались.
В университете удалось проучиться лишь год, и даже освоенную в ссылке нудную работу счетовода найти оказалось нелегко человеку с таким прошлым. Из двоих ближайших друзей юности один — священник Сергий Сидоров — расстрелян, другой — художник Николай Чернышев — безвестно сгинул на пути в ссылку. Третий, старший друг Сергей Дурылин, оказавший большое влияние на Сергея в молодые годы, отказался от священнического служения, отошел от Церкви и избегал общения с теми, кто когда-то знал его иным. Самому С.И. Фуделю священником стать не пришлось — по причинам как внешнего, так и внутреннего свойства, о которых говорил он мало и редко. Может быть, одним из главных препятствий был тот высокий образ священства, который запечатлела в его сердце память об отце. Случившегося на скорбном пути было довольно, чтобы сломить и сильного человека. Сергей Фудель прожил жизнь и встретил смерть с песнью благодарности Богу в душе. Слова, исходившие от избытка сердца, запечатлены в его книгах и письмах. Он стремился поделиться с другими, особенно с молодыми. Поделиться прежде всего свидетельством о том, что значила для него Церковь, в которой он обрел немеркнущую зарю Духа и причастие вечной жизни.
Фудель считал себя грешным человеком, удостоенным от Господа милости быть другом святых. Святых он знал не из книжек — вернее сказать, не только из них, потому что и книги древних и новых Отцов он нес в своем сердце и знал их, как мало кто. Но в разное время, в разных местах — в Москве начала XX века и в глухой провинции послевоенных лет, в тюремных камерах и на ссыльных дорогах, в потаенных храмах катакомбной Церкви и кельях духовников, к которым добирались по ночам окольными тропами, — ему довелось близко общаться с подлинными подвижниками веры, из которых теперь многие уже прославлены всей Русской Церковью как новомученики и исповедники, как свидетели верности Христу в годы ее Голгофы. Он помнил их живое и теплое дыхание, в котором без слов являлась святость Церкви, их огнеобразные слова. Поэтому Сергей Фудель, страдавший от духовной опустошенности эпохи, проникающей даже во внешний двор Церкви, и движимый состраданием к «тем, кто, может быть, никогда не видел святых», хотел донести их благословение, как свое единственное сокровище, до холодеющего под натиском безбожия мира людей, — мира, им трепетно любимого.
Любил он и мир культуры. Ему был дорог всякий отблеск вечности, присутствующий в земном творчестве. Мыслители и поэты были для него собеседниками и спутниками в пустыне долгого одиночества. И этим внутренним опытом постижения человеческого творчества в свете высших духовных ценностей Евангелия С.И. Фудель тоже хотел поделиться со своими младшими современниками, воспитанными на литературоведении с классовым подходом и уж конечно не бывавшими на легендарных собраниях Религиозно-философского общества, где Фуделю в юности не раз довелось присутствовать.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
