Христианско-иудейский диалог - Думби

Дружба или братоубийство — именно эту альтернативу предложил религиям двадцатый век. И они продемонстрировали такую неприступность и замкнутость, которую редко являли доселе. Сегодня мы встречаемся и говорим друг с другом. Нам приходится это делать, поскольку мы уже осознали альтернативу, увидели, где она кончается, — и пребываем в ужасе от того, что увидели. Если только мы можем слышать голос небес, пусть даже еле различимый, то все эти пятьдесят лет он призывает нас встретиться на истерзанной границе между религиями и научиться жить вместе, — что означает понять друг друга, найти, что между нами общего и в чем различия, увидеть в самих себе творение нашего единого Бога.

По крайней мере, к такому выводу пришли многие иудеи и христиане, размышлявшие, вместе и поодиночке, над историей нашего времени. Эта история началась с особой мечты, а именно мечты секулярной. Современная государственность для народа, впервые провозглашенная в 1789 г. в Декларации Национального собрания Франции о правах человека, должна была ознаменовать собой наступление эпохи терпимости. Считалось, что отделение государства от религии неизбежно покончит с многовековыми предрассудками и распрями.

Гражданам даровались права независимо от их веры; к ним следовало относиться с уважением, как к представителям рода человеческого, какова бы ни была их религиозная принадлежность. Политические изменения казались достаточными для того, чтобы покончить с войнами и гонениями, которые развязывали одни слои населения против других. Сегодня, по прошествии пятидесяти лет после Холокоста, мы стали мудрее, но и печальнее.

Христианско-иудейский диалог - Хрестоматия

Межконфессиональный и межрелигиозный диалог

составитель Хелен П. Фрай

Предисловие Джонатана Сакса, главного раввина Объединенных еврейских общин стран Британского Содружества

Москва, Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1998 г. - 356 с.

ISBN 5-89647-034-7

Христианско-иудейский диалог - Предисловие

Через девяносто лет после Французской революции новое слово, придуманное немецким журналистом Вильгельмом Марром, заняло свое место в европейском словаре. Оно сфокусировало в себе тенденции, получившие развитие как раз в тех странах, которые находились в авангарде Просвещения. Это слово — антисемитизм — прозвучало зловещим сигналом: предрассудок не умер, а лишь изменил свою форму. Религиозная вражда переродилась в расовое неприятие. В 1895 г. еврейский журналист Теодор Герцль, став свидетелем процесса Дрейфуса в Париже, пришел к выводу,что век “свободы, равенства и братства” не покончил с антиеврейскими настроениями — а в чем-то и усилил их. Полвека спустя две трети европейских евреев было уничтожено, и даже тех, кто, как и я сам, родился уже после Холокоста, не покидает печаль.

Если двадцатый век чему-то и научил нас, так это одному: всякие значимые перемены, которые наполняют нашу жизнь благодатью и неотделимы от божественного присутствия среди нас, должны совершаться прежде всего в нашем сердце. Сами по себе общественные механизмы не порождают терпимости и взаимного уважения. Для этого требуется встреча лицом к лицу с тем, кто не похож на нас, подлинный диалог с “другим”. Отсюда следует, что люди различных вероисповеданий должны встречаться друг с другом, говорить друг с другом, узнавать друг о друге. Начало такого разговора бывает очень нелегким, но в процессе его совершается великое открытие: тот, чей образ отличен от нашего, все равно сотворен по образу Божьему; Бог говорит с нами на многих языках, посредством многих религиозных традиций и вероучений.

Серьезный разговор между иудеями и христианами, начало которому было положено после второй мировой войны, составляет одно из важнейших достижений в долгой истории наших двух религий. Рабби Хаим из Санса как-то рассказал историю о человеке, заблудившемся в лесу. Несколько дней он пытался найти дорогу домой, но безуспешно. Вдруг человек услышал звук шагов и увидел, что кто-то идет ему навстречу. Наконец-то, обрадовался он, мне покажут дорогу. Однако неизвестный сказал ему: “Не рассчитывай, что я укажу тебе путь — я тоже заблудился. Но вот что я скажу тебе: не иди по тропе, по которой шел я — она ведет в лес. Давай вместе искать другой путь”. Именно это, как мне кажется, и старались делать христиане и иудеи в течение последних пятидесяти лет. Нам неизвестен заранее наш путь, но мы вместе ищем его.

В хрестоматии, подготовленной Хелен Фрай, отражены некоторые результаты этих совместных поисков. Мы слышим голоса иудеев и христиан, доносящие их самые сокровенные религиозные верования: о Боге и Его присутствии в мире, о спасении и избавлении, о священных для каждой традиции текстах и о характере их интерпретации, о той роли свидетелей Божьих, которая назначена обеим общинам. Вместе они анализируют последствия антисемитизма и Холокоста, сегодняшние проблемы, такие как роль женщин в жизни религиозной общины, необходимость совместных или же, наоборот, самостоятельных, действий в современном мире.

Вслушиваясь в беседу, мы начинаем различать множество голосов уже внутри как иудаизма, хак и христианства. Нам открываются не одно или два, а множество богословий. Их объединяет и придает им особое звучание то обстоятельство, что они свидетельствуют о глубокой внутренней борьбе; они удивительно напоминают нам о предрассветном поединке, который вел Иаков с неизвестным на берегу Иавока. Несколько абзацев библейского текста задают нам немало загадок. Мы не знаем, с кем боролся Иаков той ночью: с “другим” ли, с самим ли собой или, в каком-то смысле, с обоими? Но мы знаем точно, что Иаков не мог не пройти через такую схватку, прежде чем он стал Израилем, “князем Бога”.

В этом для меня и состоит смысл диалога. Он может начаться со страха — страха, оставшегого нам в наследство от многих предшествующих веков, и пересиливаемого еще большим страхом: а что произойдет, если мы не научимся говорить друг с другом и жить в мире? Но завершается диалог самопознанием. Мы начинаем понимать, в чем состоит уникальность наших традиций, и что делает нас подобными другим, таким же человеческим существам, сотворенным по образу Божьему.

Если бы мы не имели ничего общего между собой, мы не имели бы возможности разговаривать. Если бы мы были совершенно одинаковыми, нам не требовалось бы разговаривать. Между двумя этими полюсами заключена непредсказуемость человеческой жизни и всеобъемлющий религиозный вопрос: могут ли те, кто живет отлично друг от друга, жить вместе? Могут ли узы, связывающие нас с Богом, связать нас друг с другом, а не противопоставлять одного другому, — ведь в последнем случае ценой становится драгоценнейшее творение Божье, сама жизнь человека?

Как еврей, я ожидаю, что в процессе совместных поисков мы будем руководствоваться тремя наиболее важными, с моей точки зрения, положениями. Все они содержатся в книге Бытия — книге, которая в иудейской традиции называется “В начале”. Именно к ней следует обращаться всем тем, кто, следуя библейской традиции, предлагает свои решения.

Первое положение заключается в том, что творение предшествует откровению. Намного раньше, чем мы узнаем о путешествии Авраама, и уж тем более о том, как израильтяне услышали слово Божье на горе Синай, Библия учит нас, что мы сотворены по образу и подобию Бога. Прежде всего остального нам говорится о достоинстве человеческой личности и святости человеческой жизни. Только при условии существования надежных основ нашей общей человеческой природы мы можем следовать различными, хотя и взаимосвязанными, путями к Богу.

Второе: узнавая другого, мы начинаем узнавать себя. В еврейской Библии это положение выражено с удивительным изяществом, которое так часто теряется при переводах. Когда была сотворена первая женщина, то первый мужчина сказал: “Она будет называться женою (иша), ибо взята от мужа (иги)п. Мы порой не обращаем внимания, что в этом стихе человек впервые назван мад, т.е. “личность”, “человеческая индивидуальность”.

До того человек назывался хагадаж этим словом обозначается чисто биологическое понятие — то, что взято “из праха земного”, человек как часть природы, говорящий примат. Человек должен был произнести имя женщины, прежде чем он осознал себя мужчиной. Он должен был узнать “иное”, прежде чем он смог узнать себя. Он должен был увидеть, что не одинок, прежде чем понять, в чем состоит его уникальность. Мы не теряем своей идентичности, когда узнаем тех, кто отличен от нас; фактически, мы по-новому узнаем себя.

Третье: существует надежда. В книге Бытия, в повествовании о первых потомках людей, Каине и Авеле, уже предсказаны судьбы человечества. Авель нахоДит “благоволение” в глазах Бога, Каин не находит, а в результате последовало убийство: так был впервые проложен путь от веры к братоубийству. Теперь, когда двадцатый век подходит к концу, мы не можем читать это повествование без страха и трепета — ибо знаем, сколь частые и трагичные продолжения оно имело в истории.

Книга, начинающаяся одним жестоким поступком, казалось бы, уже заканчивается другим — попыткой убийства Иосифа его братьями. Но совершенно неожиданно, подобно тому, как вдруг солнце, во всей своей красе, появляется из-за туч на исходе дождливо-серого облачного дня, так и книга завершается примирением. Иосиф не жаждет мести за все то горе, что ему причинили. С какой силой звучат его слова, напоминая нам, что стержнем веры является мир между людьми: “Вот, вы умышляли против меня зло, но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей”! Если трагедии прошлого заставляют нас искать новые пути к дружбе, то эти слова, как и раньше, являются для нас приговором веры — в эпоху, порой приближающуюся к порогу отчаяния.

Иерей Георгий Думби - Теология братства

М.: ГРАНАТ, 2022. — 240 с.

ISBN 978-5-906456-57-1

Иерей Георгий Думби - Теология братства – Содержание

Предисловие

Благодарности

Глава 1. Введение в проблему христианско-иудейских отношений

Место Церковного Предания в христианско-иудейских отношениях
Особенности отношения приверженцев иудаизма к христианству
Представления о Мессии в контексте христианско-иудейских отношений
Неизбежность христианско-иудейского диалога
Путь к диалогу от Иисуса Христа до наших дней. Переход от «теологии презрения» к «теологии после Освенцима»

Глава 2. Христианско-иудейские отношения с 1916 года до Катастрофы европейского еврейства

Межрелигиозный диалог в контексте «богословия диалога» Мартина Бубера
Роль военной корреспонденции Ойгена Розенштока-Хюсси и Франца Розенцвейга в развитии христианско-иудейских отношений
Военная корреспонденция Ойгена
Розенштока-Хюсси и Франца Розенцвейга
Джеймс Паркс — голос евреев среди народов

Глава 3. Христианско-иудейский диалог от Катастрофы европейского еврейства до «Nostra aetate»

Национал-социализм и христианство в Западной Европе. Особенности взаимоотношений в 1933—1945 годах
Национал-социализм и протестантские объединения
Кардинал Михаэль фон Фаульхабер. Рождественские проповеди
Христианско-иудейский диалог после
Второй мировой войны. «Nostra aetate» (1965)
Жюль Исаак. Возрождение европейского еврейства
Кризис христианства после Холокоста

Заключение

Приложение А. Перевод военной корреспонденции Ойгена Розенштока-Хюсси и Франца Розенцвейга