Годвин — Мистериальные религии в Древнем мире

Годвин, Д. — Мистериальные религии в Древнем мире

Несколько веков перед рождением Христа, равно как и в первые столетия после него, перед народами Сре- диземноморья и Европы лежало поразительное разнообразие дорог. Подданные Римской империи в религиозных вопросах обладали свободой выбора, сравнимой только с современностью. На этом сходство не заканчивается: на самом деле кажется, что нынешняя эпоха — это ускоренное повторение той, древней. В таком случае можно использовать историю как увеличительное стекло, дающее возможность трезво взглянуть на наш собственный век — и наоборот. И в той, и в другой эпохе мы видим упадок старых религий вследствие утраты подлинного энтузиазма (в изначальном смысле слова). Жрецы и священники цепляются за свои ритуалы из страха или привычки, и им нечему научить людей, кроме морали. Древнеримская религия стала такой же закостеневшей и унылой, как и современное «церквианство» (Churchianity), но альтернативы в виде агностицизма или атеизма, хотя и полезны в качестве очищающей реакции, оставляли душу в мрачном состоянии — точно так же, как сейчас. Просвещение в ответ на нужды души приходит из другого источника: **lux ex Oriente**. В те времена именно культы Малой Азии, Египта и Ближнего Востока озаряли своим светом Империю; в нынешнее же время открытие дальневосточных религий во всем их многообразии вдохнуло новую жизнь в устремления восприимчивых к религиям жителей Запада. Эти религии гласят, что единственная цель в жизни — **духовное развитие**, для чего каждый может изыскать средства, наиболее подходящие его уровню и характеру. Разумеется, такая тенденция способна привести современного человека обратно к Христу, но уже с новым пониманием и новым отношением. Теория превращается в опыт, а таинства — «сокрытые вещи» — становятся основным жизненным вопросом.

Слишком долго мы слышали о древних религиях из уст неверующих ученых или христианских шовинистов, что, с одной стороны, отрывало их от жизни, а с другой — от веры. Я очень уважаю трудолюбие наших археологов и классицистов, как и их преданность своему делу, но не ту позицию, руководствуясь которой, они подходят к мистериям в том же духе, в каком составляют каталоги глиняных черепков. Уже сейчас изучение живых религий отходит от необходимого для исследователя агностицизма, которого требовала современная академическая среда; и то же должно касаться древних религий. Я не хочу, чтобы о Платоне мне рассказывал сторонник логического позитивизма — я лучше послушаю платоника. Разве возможно постичь то, во что человек не верит?

Я опираюсь на **«вечную философию»**. Я считаю этот термин самым подходящим для обозначения фило- Софии, которая предполагает трансцендентное единство, лежащее в основе всех религий, и рассматривает их как попытки (обоснованные для своего времени и места) указать путь к истинной цели человеческого существования. Многие люди способны признать эту позицию в отношении крупнейших религиозных течений современности: индуизма, буддизма, христианства и ислама. Но когда дело касается далеких от нас религий, таких как культ **Кибелы, Митры и Орфея**, их нередко рассматривают лишь как экстравагантные и довольно декадентские попытки восстановить в Древнем Риме утраченную веру. Но эти культы были чем-то гораздо большим. У них были миллионы последователей — почти таких же людей, как мы, — которые жили и умирали в атмосфере этих вероисповеданий, для нас странных.