Communio et traditio - Кафолическое единство Церкви в раннехристианскую эпоху

Раннехристианский период имел основополагающее значение в про­цессе развития христианской мысли, поскольку именно тогда отцами Церкви был осуществлен подлинный, с одной стороны, укорененной в библейской традиции, а с другой — творческий и даже новаторский бого­словский синтез, позволивший раскрыть во всей парадоксальной полноте догматы о Пресвятой Троице и Богочеловечестве Христа.

 

Без постоянной рефлексии над патристическим наследием той эпохи Церковь не смогла бы сохранять преемство своей традиции и, как следствие, свою сверх­временную идентичность.

 

Когда мы обращаемся к догмату о Пресвятой Троице, мы исповедуем его так, как его разъяснили отцы Никейского собора 325 г., свт. Афанасий Великий, Отцы Каппадокийцы и латинские отцы — свт. Иларий Пиктавийский и свт. Амвросий Медиоланский.

 

Когда же пытаемся уяснить догмат о Боговоплощении, то опираемся на опыт богомыслия свт. Кирилла Александрийского, папы Льва Великого, отцов Халкидонского собора 451 г., прп. Максима Исповедника.

 

Однако богословская мысль отцов не может быть в полной мере вос­принята вне того опыта церковной жизни, в рамках которого она сфор­мировалась.

 

Речь идет о множестве факторов, как устойчивых, так и пере­менчивых, которые придали кафолическому богословию его исторические формы: о специфике и правилах богословской коммуникации и полемики, о жанровых и семантических особенностях раннехристианских текстов, об уникальном персональном опыте богомыслия, о жизненном пути отцов, о современной им церковной, государственной и социокультурной среде и,

 

что, возможно, самое главное, о самом их опыте соотнесения себя с Церко­вью как кафолическим единством, поскольку отцы Церкви были не одино­кими мыслителями, окутанными сумраком своего гения, но выразителями соборной церковной истины, запечатленной в апостольском предании и сохраняемой благодаря церковному общению.

 

 

М.: Изд-во ПСТГУ, 2014. - 144 с.

ISBN 978-5-7429-0932-3

 

Предисловие

W.A. Lohr. The Changing Construction of Doctrinal Dissent: Heresy in Early Christian Times

Г. E. Захаров. Богословская позиция Римской церкви в арианских спорах IV в.

A. Chauvot. L'arianisme de Fritigern, religion de I'empereur ou religion des Tervinges? 

 

П. Б. Михайлов. Каппадокийцы против аномеев: тактика ведения богословской полемики

D. S. Biriukov. The Reconstruction of Eunomius' Doctrine on Universals in his Apology for Apology and of its Philosophical and Historical Context

 

С Mattei. Le primat romain selon les Africains. Antecedents, contenu et posterite

A. P. Фокин. Антиарианская полемика блж. Августина: De Trinitate V. 3. 4 — 14. 15 и концепция относительной предикации Лиц

I. A. Kopylov. La teologfa en el espejo de la lengua: Sobre los fundamentos terminologicos de los certdmenes de la fe en la Africa vandala

 

Сведения об авторах

 

 

Несмотря на то что раннехристианский период во многом был эпохой богословских споров, Церковь с самого начала рассматривала единомыслие в вере как фундамент своего единства, а разногласия в догматической сфере считала недопустимыми. Основным критерием истинности в рамках кафолической традиции было соответствие той или иной богословской идеи апостольскому свидетельству, запечатленному в Священном Писании Нового Завета и хранимому церквами.

 

При этом функция сохранения, истолкования и проповеди апостольского учения постепенно становится одной из основных обязанностей епископа как главы локальной христианской общины. Св. Ириней Лионский рассматривает апостольское преемство епископата как один из аргументов в пользу истинности кафолического предания. Церкви обладают одной целостной апостольской традицией, поскольку апостолы единодушны в своем свидетельстве, однако каждая из них воспринимает это свидетельство своими путями: некоторые церкви — непосредственно от того или иного апостола, другие, возникшие позднее, — от более древних церквей.

 

В этой связи голос церквей, основанных апостолами, рассматривается как особенно авторитетный. В качестве примера св. Ириней приводит Римскую церковь, хранящую предание, полученное от ап. Петра. Кроме того, святой указывает, что истинная вера в римской общине поддерживается благодаря постоянному общению с другими церквами: «По необходимости к этой церкви, благодаря ее начальной значимости, обращается всякая церковь, т. е. повсюду верующие, так как в ней апостольское предание всегда сохранялось верующими повсюду» (Ad hanc enim ecclesiam propter potentiorem principalitatem necesse est omnem convenire ecclesiam, hoc est eos qui sunt undique fideles, in qua semper ab his qui sunt undique conservata est ea quae est ab apostolis traditio). Об особой авторитетности Римской церкви как кафедры Петра (cathedra Petri) и ее стойкости в вере свидетельствует и св. Киприан Карфагенский, утверждавший, что к римлянам «не может быть доступа нечестию» (реrfidia habere поп possit accessum)[1].

 

На Петрово происхождение Римской кафедры ссылается в своей полемике со св. Киприаном по вопросу о повторном крещении еретиков и папа Стефан[2]. Свт. Афанасий Великий именует римлян «апостольскими мужами»[3]. Однако все указанные авторы не наделяют Римскую церковь какими-либо исключительными полномочиями в деле сохранения и формулирования догматов веры. В то же время в конце IV в. блж. Иероним Стридонский прямо заявит, что общение с Римом является критерием принадлежности к Кафолической Церкви: «Следуя в первую очередь за Христом, я нахожусь в общении с твоим Блаженством, т. е. с престолом Петра. Я знаю, что на этом камне была воздвигнута Церковь. Всякий, кто будет вкушать Агнца вне этого дома, тот неверующий» (Ego nullum primum, nisi Christum sequens, Beatidudini tuae, id est cathedrae Petri, communione consocior. Super illam Petram aedificatam ecclesiam scio. Quicumque extra hanc domum agnum conederit, profanus est)[4].

 

В созданном в этот период каноническом памятнике так называемом Decretum Damasi, вошедшем в Decretum Gelasianum, заявляется, что Римская церковь не имеет «ни пятна, ни порока, ни чего-либо подобного» (поп habens maculam neque rugam пес aliquid eiusmodi). Положение Римской церкви в христианском мире также мыслится как уникальное, поскольку Римская церковь получила примат не благодаря решениям соборов (пиШь synodicis constitutis ceteris ecclesiis praelata est), а по обетованию Самого Господа Петру (evangelica voce Domini et Salvatoris nostri primatum obtenuit)[5]. Само понятие «апостольский престол», с исторической точки зрения приложимое ко многим кафедрам, основанным апостолами, в посланиях пап Либерия и Дамаса превращается в синоним исключительно Римского престола[6].

---