Мандзаридис - Глобализация и глобальность

Стремление  человека  к  сближению  и  общению  является  для  него врождённым. Добиваться всемирного сближения и общения  – самое возвышенное 

выражение  такого душевного расположения.  Так  что нетрудно  понять  тот отзвук, который находят в сердцах многих людей появляющиеся время от времени теории всемирного единства, а также политические идеологемы, такие как «глобализация», которые выдвигает «новый мировой порядок» нашего времени. С другой стороны, люди разочаровываются, обманываясь в своих надеждах на действительное сближение, и чувствуют угрозу своей свободе, которую несёт миру «новый  мировой  порядок»,  формирующий  тенденции  к  замкнутости  и  изоляции, которые часто приводят к серьёзному разладу.

 

Наше время находится на пересечении этих двух тенденций: глобализации и самозамкнутости.  С  одной  стороны,  стираются  границы  и  мир объединяется,  а  с другой стороны, начинают главенствовать локальные интересы, появляется новый национализм и расовая самоограниченность, которые, казалось, уже давно утратили силу. Апофеоз  глобализации  совпал  с  падением  социалистической  системы. Народы, которые не жили в системе социалистического интернационализма, были призваны согласиться с идеологией глобализации. А те народы, которые испытали разочарование  в  социалистическом  интернационализме,  тем  сильнее  стали отстаивать  свою  национальную  идентичность,  часто  поощряемые  в  этом  самими идеологами глобализации. Такое  противоречивое,  но  вполне  закономерное  положение,  которое наблюдается  в наше  время, показывает,  что  на  самом деле  отсутствует  искреннее стремление к подлинной глобальности (всемирности).

 

Глобализация нового мирового порядка создаёт лишь ложную и призрачную глобальность. Хотя внешне и кажется, что она связует людей, помогает взаимному сближению,  ломает  разделяющие  людей  барьеры  и  способствует  общению,  на практике  она  ведёт  к  превращению  всех  людей  в  бесформенную  массу,  к разрушению  всех  государств,  к  смешению  религий,  к  унификации  человеческого поведения  и  человеческих  поступков,  к  американизации  образа  жизни.  Апогеем этих  отрицательных  процессов  является  исчезновение  человека  как  личности,  и самой истины о личности. Это  исчезновение  происходит  на  двух  уровнях:  на  религиозном,  точнее,  на богословском уровне, где только и может быть выработано и обосновано истинное учение о личности, и на антропологическом уровне, на котором и может отражаться и  восприниматься  названная  богословская  истина  о  человеке  как  творении  «по образу и по подобию» Божию. Религиозный  синкретизм  нового  времени,  натиску  которого  подвергается христианство,  грозит  уничтожить  истину  о  личности,  сведя  человека непосредственно на низший уровень. Ибо если христианство становится «одной из религиозных  практик»,  если  его  пытаются  смешать  с  другими  религиями  и религиозными верованиями, то истребляется истина о личном Боге и о личном Его общении  с  миром,  что  и  составляет  сущность  христианства.  

 

Различные  религии, включая  и  христианство,  рассматриваются  этой  новой  эпохой  как  способы психологического успокаивания человека. С  другой  стороны,  современная  глобализация,  представляющая  собой идеологию приверженцев нового мирового порядка, угрожает истинному учению о человеке  как  о личности  и  на  антропологическом  уровне,  и  ведёт  к  её действительному исчезновению. Глобализация рассматривает мир как однородный материал, не замечает его принципов, ценностей и особенностей и устанавливает власть денег. Исходя  из  этого,  становится  очевидно,  в  каком  безвыходном  положении оказывается сама человеческая личность. Самая большая надежда, которая остаётся, – это новое обретение истины о личности и её воцерковлении с учётом динамики современного  общества.  Косная  приверженность  схемам  прошлого,  как  и стремительное,  неосторожное  вовлечение  в  процессы  глобализации,  равным образом  приводят  к  бесполезным  результатам,  которые,  как  правило,  порождают одни  лишь  опасности.  Однако  вызов  глобализации  не  приводит  обязательно  и неизбежно  только к  унификации  людей,  а  напротив,  может  послужить  поводом  к деятельному созиданию и выдвижению на первый план общения личностей. Именно это и относится к Церкви и её достоянию, ибо сознание всемирности выражает саму её природу. Поэтому вызов глобализации может послужить лучшим предлогом  для  самокритики  и  нового  воссоединения  верных.  

 

Также  вызов глобализации  может  оказаться  полезен  в  качестве  благоприятного  повода  для верующего  человека  освободиться  от  самоизоляции  и  пережить  всемирность - глобальность, к которой Церковь призывает всякого своего члена. Утешает  то,  что  в  последнее  время  поиск  истины  о  личности находится  в эпицентре богословского внимания, особенно в православных богословских кругах. Но  пока неизвестно, сколь  большие  последствия  вызовет этот  интерес. Тем более нельзя знать, найдёт ли истина о личности, которую несёт Православная Церковь, отклик в остальном христианском мире, и тем более в нехристианском мире. Но что мы знаем и в чём мы убеждены, так это в том, что православная истина о личности – это  единственная  истина,  которая  может  самым  существенным  образом удовлетворить  современного  человека,  вернуть  ему  цельность  и  предложить истинную  глобальность  в противоположность  химерической  глобализации  наших дней. Глобальность, которую несёт Церковь, имеет своим основанием человеческую личность,  и  по  своей  глубине  она  человечна,  имеет  подлинный,  вселенский  и непреходящий  характер.  Более  того,  она  не  исчерпывается  человечеством,  но распространяется  на  всё  творение.  

 

Наконец,  христианская  всемирность расширяется  в  Личности  Христа  и  выходит  за  пределы  тварного  мира,  в беспредельность и вечность. Это та глобальность-всемирность, которая открыта для всего богочеловеческого бытия в целом. Христианская глобальность-всемирность, несомненно, является абсолютной и потому  труднодосягаемой.  Но  в  обычной  жизни  правильный  выбор  всегда происходит  при  обращении  к  чему-то  абсолютному  и  недоступному,  ради  того, чтобы совершать действия уже в обычных условиях, ибо только абсолютное может существенно  повлиять  на  повседневную  жизнь  и  обеспечить  обществу  надёжное направление  развития.  Без  этой  цели  жизнь  людей  становится  хаотической  и неустойчивой. Безвыходное  положение,  в  которое  попал  современный  мир,  не  нужно рассматривать  как  необратимое  и  роковое.  Это,  казалось  бы,  безвыходное положение может каким-то лучшим образом послужить поводом приуготовления к сущностному  возрождению.  К  такому  возрождению,  которое  полагает  свой  центр тяжести не в системах и политических играх, но в человеческой личности. Именно к ней  всегда  устремлялось  внимание  Церкви,  и  на  ней  сосредотачивается православное  богословие.  И  в  надежде  на  такое  возрождение  безвыходное положение  нашего  времени  может  стать  трамплином  к  новым  величественным горизонтам.