Марк Аврелий - Наедине с собой

То, что ты уже не можешь прожить достойно философа всей жизни или жизни зрелых лет, то и тебе самому, и другим ясно, как ты далек от философии, —  также отвращает от тщеславия. Ты запятнал себя так, что нелегко приобрести славу философа, а этому противодействует и твое положение. Но если ты действительно познал, в  чем суть, то отрекись от всего показного и будь доволен, если тебе удается провести остаток жизни в согласии с желаниями твоей природы. Подумай об этих желаниях, пусть ничто иное не отвлекает тебя.

 

Ты делал много попыток, блуждал по многим направлениям, но нигде не нашел благой жизни. Ни в силлогизмах, ни в славе, ни в наслаждении, нигде. Но где же она? В том, чтобы исполнять требования человеческой природы. Каким же образом ты их исполнишь? Если у тебя будут твердые основы, которые определяют все стремления и поступки. В чем их суть? Они касаются понимания добра и  зла. Согласно им ничто не будет для человека добром, если не содействует справедливости, благоразумию, мужеству и свободе. Ничто нельзя назвать злом, что не противодействует этому.

 

перевод с древнегреческого С. Роговина

Москва: Издательство  АСТ, 2019. 256  с.

Наука. Большие идеи

ISBN 978-5-17-114823-2

 

Предисловие

С. А. Котляревский. Марк Аврелий 

 

 

Перед нами дневник императора Марка Аврелия, который никогда не предназначался автором для публики, о чем свидетельствует само заглавие записок. <…> В этой книге император отдает себе самому отчет о  всем течении своей внутренней жизни, отмечает в ней — для более ясного понимания самого себя — несомненные, по его мнению, основные истины, которые бы руководили им и  все строже и  теснее обязывали его не выходить из пределов раз установленной нормы жизни. Если представляется интересным и  поучительным ознакомление с воззрениями каждого выдающегося человека на важные вопросы, каковы отношение человека к Богу, к  ближнему, к  самому себе и  к  жизни, то интерес этот и поучение еще возрастают, когда перед нами такое лицо, коего миросозерцание и убеждения решали судьбу мировой империи. Такой всемогущий император и властелин, от личности которого зависело внести в  общественный организм тревогу, ненависть, злобу и лицемерие или струю любви, стойкости и доверия, ибо в тогдашнем общественном строе не было и следа таких учреждений, которые бы могли ограничить или умерить верховную власть. Если бы о  царствовании Марка Аврелия не осталось даже никаких других следов, то одной записной книжки его было бы достаточно, чтобы пробудить живейший интерес к нравственному образу этого человека. Но изобильные сведения о нем, записанные в истории, усугубляют желание ознакомиться с внутренней жизнью его.

 

Императором Марком Аврелием заканчивается самый блестящий период римской истории, период Антонинов, и уже давно историки усвоили себе прием излагать эту эпоху, от Траяна до Марка Аврелия, в особом отделе под заглавием «Лучшие времена». Гиббон говорит: «Если бы кому-нибудь из историков поручено было указать на тот период всемирной истории, в продолжение которого человечество наслаждалось наибольшим благоденствием и спокойствием, то он без малейшего колебания мог бы указать на промежуток времени между смертью Домициана и возвышением Коммода. Беспредельная Римская империя процветала в  ту эпоху под самодержавием монархов, руководимых мудростью, добром и  справедливостью. Законы гражданского управления свято соблюдались четырьмя следовавшими один за другим императорами: Нервой, Траяном, Адрианом и Антонином Кротким. Имея врожденную любовь к свободе в истинном ее смысле, они впервые добровольно признали свою ответственность перед законом». Другой историк, Иоганн Мюллер, говорит: «Все эти императоры, казалось, вступили на престол в качестве лучших и мудрейших граждан. Неутомимая заботливость, благодетельная предусмотрительность  — вот единственно то, что отличало их от прочих граждан, и исключительное преимущество, ими лично присвоенное, состояло только в том, что круг их благотворной деятельности был обширнее. Доступ к ним был свободнее, чем в республиках к патрициям. Закон об оскорблении величества впал в  забвение. Одному из них, кроткому Антонину, случилось в  бедственную годовщину голода проходить посреди народа, наполнявшего форум. Толпы в  него стали кидать каменьями. Тогда он остановился, спокойно объяснил причины бедствия и рассказал, какие им приняты меры. Никогда большинство человечества не наслаждалось более продолжительным благоденствием. Эта эпоха заставила забыть об утрате республики».

 

Вот этот-то добрый Антонин и усыновил Марка Аврелия и  воспитал его как своего наследника. Сын последовал высокому примеру отца, его великодушию, доброте, кротости. Таковым является перед нами Марк Аврелий в возмущении правителя Сирии Авидия Кассия, который поднял знамя бунта во время похода императора на сарматов, но был убит своими солдатами. Марк Аврелий сожалел о том, что смерть Авидия лишила его «радости обратить врага в  друга» и  на деле доказал всю искренность своего великодушия, умерив рвение сената в  преследовании сообщников Авидия.