Фуко - История сексуальности - 2 - Использование удовольствий

Мишель Фуко - История сексуальности

---

Публикуемый в сборнике перевод выполнен по тексту "Введения", помещенному в начале второго тома Истории сексуальности.

 

Первоначально текст этого "Введения" под названием "Использование удовольствий и техники себя" ("Usage des plaisirs et techniques de soi") появился в 27-м номере журнала Le Debat в ноябре 1983 года, то есть за несколько месяцев до выхода самой книги. Различия между этими текстами немногочисленны и несущественны.

 

Существенно, однако, то, что первоначальная журнальная публикация выступала — о чем говорят как сохранившиеся в книге начальные строки, так и Вот почему. Эта работа не должна была быть ни историей поведения, ни историей представлений [representations].

 

Речь шла об истории «сексуальности»; кавычки в данном случае важны. Я не ставил перед собой цели воссоздать историю типов сексуального поведения и сексуальных практик в их последовательных формах, проследив их эволюцию и характер распространения. Я также не предполагал сниматься анализом идей (научных, религиозных, философских), которые использовались людьми в качестве представлений соответствующих типов поведения.

 

Первоначально я хотел сосредоточиться на этом столь обыденном и исторически столь недавнем понятии - «сексуальность»; взглянуть на него с определенного расстояния, обогнуть его привычную очевидность, проанализировать теоретический и практический контекст, с которым оно связано.

 

Сам термин «сексуальность» появился довольно поздно, и начале XIX века. Этот факт не следует как недооценивать, так и перегружать интерпретациями. Он свидетельствует о чем-то, что не есть просто изменение в языковом запасе; но он, конечно, не указывает на момент внезапного появления того, к чему отсылает. Употребление слова установилось во взаимодействии с другими явлениями: развитием различных областей знания (охватывающим как анализ биологических механизмов воспроизведения организмов, так и типологию индивидуального и общественного поведения); закреплением определенного комплекса правил и норм — частью традиционных, частью новых — опирающихся на соответствующие религиозные, юридические, педагогические, медицинские институты; изменениями в способе, которым индивиды приводятся к тому, чтобы наделять смыслом и ценностью свое поведение, свои обязанности, свои удовольствия, свои чувства и ощущения, свои сны.

 

Одним словом, речь шла о том, чтобы проанализировать, каким образом в современных [modernes] западных обществах сложилась такая «форма опыта», где индивиды должны признавать себя в качестве субъектов определенной «сексуальности», имеющей выходы на самые разные области знания и выражающейся в соответствующей системе правил и принуждений. Проект, таким образом, имел в виду историю сексуальности как опыта — если под опытом понимать существующую в рамках данной культуры корреляцию между областями знания, типами нормативности и формами субъективности.

 

Пер. с франц. В. Каплуна — СПб.: Академический проект, 2004 - 432 с.

ISBN 5-7331 - 0304-1 

 

 

1.Изменения

2.Формы проблематизации

Глава 1

Глава 2

 Глава 3

Глава 4

Глава 5

 

 

Итак, в какой форме, на основе чего половые отношения между мужем и женой рассматриваются греческой мыслью в качестве «проблемных»? По какой причине следовало обращать на них особое внимание? И, тем более, думать над поведением мужа, задаваться вопросом о необходимой для него воздержности, превращать его поведение в предмет моральной заботы — в обществе, где столь доминирующую роль играли «свободные мужчины»? На первый взгляд, оснований для этого нет или, во всяком случае, они шатки и немногочисленны. В конце судебной речи «Против Неэры», приписываемой Демосфену, автор формулирует нечто вроде афоризма, ставшего знаменитым: «Гетер мы заводим ради наслаждения, наложниц - ради ежедневных телесных надобностей, тогда как жен мы берем ради того, чтобы иметь от них законных детей, а также чтобы иметь в доме верного стража своего имущества».

 

С такого рода формулой, и имея в виду ее содержание, напоминающее строгое распределение ролей, мы оказываемся предельно далеко от искусств супружеского удовольствия, которые, как показывает Ван Гулик, можно обнаружить в древнем Китае: там тесно связаны между собой предписания, рисующие, каким должно быть женское послушание, уважение и преданность, советы относительно эротического поведения, предназначенные для того, чтобы усилить, насколько возможно, удовольствие партнеров или, по крайней мере, мужчины, и рекомендации относительно условий, которые следует соблюдать для того, чтобы получить как можно лучшее потомство. Дело в том, что в этом полигамном обществе супруга находилась в ситуации конкуренции, когда ее статус и способность доставлять удовольствие были напрямую связаны между собой; вопросы, касающиеся полового поведения и форм его возможного усовершенствования, являлись частью рефлексии в отношении домашней жизни; умелая практика удовольствий и равновесие супружеской жизни относились к одной и той же области. Формула из речи «Против Неэры» очень далека и от того, что можно встретить в христианской доктрине и в предписаниях христианского пасторства, — но уже по совсем иным причинам.

 

В этой строго моногамной ситуации мужчине будут запрещены любые формы удовольствия, кроме того удовольствия, которое он должен получать со своей законной супругой; но и это удовольствие будет сопровождаться значительным числом проблем, потому что цель половых отношений должна заключаться не в сладострастии, но в деторождении; вокруг этой центральной тематики разовьется целая область детализированных рассуждений касательно статуса удовольствий в рамках супружеских отношений. В этом случае проблематизация рождается не из полигамной структуры, но из моногамного обязательства; и ее задача не в том, чтобы связать качество супружеских отношений с интенсивностью удовольствия и разнообразием партнеров, но, напротив, втом, чтобы отделить, насколько это возможно, постоянство всегда единственной супружеской связи от стремления к удовольствию. Формула из речи «Против Нееры» опирается, по-видимому, на совершенно иную систему. С одной стороны, эта система использует принцип единственной законной супруги; но, с другой стороны, она совершенно отчетливым образом размещает область удовольствий вне рамок супружеских отношений. Брак пересекается здесь с половым общением только в его репродуктивной функции, а половое общение влечет за собой вопрос об удовольствии только вне рамок брака. 

 

Как следствие, не ясно, каким еще образом половые отношения могли бы стать проблемными в рамках супружеской жизни, кроме как в ситуации, когда речь идет о том, чтобы дать мужу законное и счастливое потомство. И вот, совершенно логичным образом, мы находим в греческой мысли разборы технических и медицинских вопросов, связанных с бесплодием и его причинами, рассуждения из области диететики и гигиены относительно средств, помогающих иметь здоровых детей и предпочтительнее мальчиков, нежели девочек, размышления политического и общественного характера о возможности наилучшего подбора супругов», наконец, правовые споры относительно условий, при которых потомство может считаться законным и пользоваться статусом гражданина (это была главная проблема, обсуждавшаяся в речи «Против Не-эры»).