В XIX-XX веках возникло много новаторских политико-правовых концепций, который казались никак не связанными с многовековыми традициями европейской религиозно-философской мысли, от ее зарождения до наиболее влиятельных систем XVIII — первой половины XIX века. Господство либеральной идеологии во второй половине XX — начале XXI века привело к тому, что представление о радикальном разрыве между «старой», религиозно ориентированной политической философией и политической философией конца XIX — XX века было доведено до устойчивого стереотипа и практически не подвергается сомнению в господствующей тенденции западной философии и политологии. На деле эта точка зрения совершенно неверна, она не позволяет сформировать правильное представление о реальном содержании и реальном значении различных политических концепций, созданных в течение последних двух веков, особенно в рамках истории русской философской и политической мысли.
Восстанавливая связь этих концепций с устоявшимися религиозными моделями общества и государства (не отрицая при этом их очевидного новаторского содержания), мы не только лучше понимаем связность интеллектуальной истории России и Европы, но и открываем дополнительные возможности для современных поисков новых форм политической организации общества. В условиях очевидного кризиса западной либеральной идеологии последнее имеет особенно большое значение. Достижения русской политической философии XIX — начала XX века не только позволяют увидеть плодотворные альтернативы западному либерализму, но и ведут к пониманию возможности построения политической системы общества на либеральных принципах, но в существенно иной версии, чем это характерно для Запада.
Модификации социально-политического учения Библии в истории и религиозные основания политикоправовой мысли Российской империи
СПб.: РХГА, 2019. — 408 с.
ISBN 978-5-88812-972-2
Модификации социально-политического учения Библии в истории и религиозные основания политикоправовой мысли Российской империи - Содержание
Предисловие
Глава 1. Представление о линеарности исторического процесса в Еврейской Библии (Я. Р. Тантлевский)
Глава 2. Раннехристианские интерпретации истории (Г. В. Литвин)
- 2.1. История и творение: аллегория линейности?
- 2.2. Град небесный и Град земной
Глава 3. Новозаветная эсхатология в контексте формирования раннехристианской политической мысли (М. А. Приходько)
- 3.1. Рождение христианского политического миросозерцания
- 3.2. Исторический модус царствования Христа по учению Оригена
- 3.3. Модификация политической мысли Апокалипсиса Иоанна в эсхатологии Вл. Соловьева
- 3.4. Заключение
Глава 4. Образ Константина Великого в историографии Евсевия Кесарийского: начало христианской государственности и ее библейские истоки (Д. С. Курдыбайло)
- 4.1. Константин и Моисей
- 4.2. «Епископ внешних дел»
- 4.3. Константин среди апостолов
- 4.4. Константин — образ Христа
- 4.5. Исполнение пророчеств в правление Константина
- 4.6. Константин и Мелхиседек
- 4.7. Константин и Август
Глава 5. Образ Александра Невского как один из источников идеи сакральности самодержавной власти в России (Р. А. Соколов)
- 5.1. Историческая память об Александре Невском в эпоху Петра I и его преемников
- 5.2. Александр Невский в творчестве М. В. Ломоносова
- Глава 6. Античные концепты меритократии, естественного закона и политической педагогики и их преломление в отечественной политической культуре и политико-правовой мысли (Р. В. Светлов)
- 6.1. Политика, экономика и воспитание у Платона
- 6.2. Формирование концепции естественного права в античной мысли
- 6.3. Меритократия в античной политической философии
- 6.4. Концепция естественного закона в свете идейных исканий русских философов политики и права
- 6.5. Б. Н. Чичерин о формировании античного понимания свободы
Глава 7. Мыслитель во власти в древнем мире и в Российской империи (С. В. Слободковский)
Глава 8. Церковь и власть: оценка византийских моделей в рамках Санкт-Петербургской церковно-исторической школы (И.В.Хмара)
Глава 9. Рецепции и интерпретации классической греческой политической теории в отечественной традиции. Евгений Николаевич Трубецкой (В. В. Алымова)
- 9.1. Начала. Биографический абрис
- 9.2. Социальная утопия Платона
- 9.3. Перечитывая Платона (a propos)
- 9.4. Аристотель vs Платон
- 9.5. Итоги
Глава 10. Идея революции в западной либеральной теории и ее преломление в русской политической философии либерализма (В. А. Куприянов)
- 10.1. Обоснование идеи революции в европейской политической философии Нового времени: от Дж. Локка к И. Г. Фихте
- 10.2. Критика философских оснований теории революции в русском консервативном либерализме
- 10.3. Идея истинной революции в философии истории русской культуры Г. Г. Шпета
- 10.4. Заключение
Глава 11. Религиозные основания исторических и политико-правовых концепций русской мысли (И. И. Евлампиев)
- 11.1. Гностическое христианство и русская религиозная философия
- 11.2. Русский консерватизм и связанное с ним представление об истории
- 11.3. Религиозные основания русского анархизма и его универсальный характер
- 11.4. Отношение к национальной культуре и государству как критерий различия западного и русского либерализма
Заключение
Модификации социально-политического учения Библии в истории и религиозные основания политикоправовой мысли Российской империи - Проблема власти в христианском миросозерцании
На самом раннем этапе своей истории христиане сталкиваются с противодействием общества и власти, что порождает проблему осмысления легитимности земной власти и статуса главного ее правителя — римского императора. Также ранним христианам необходимо было осмыслить свое социальное бытие в рамках чуждого языческого социума. В решении этих вопросов важнейшую роль играют эсхатологические воззрения христиан, в которых земная история представляет собой богоустановленный процесс движения к конечной цели — Царству Христа, где ход истории осуществится в замысле Бога — Новом Мире, и где праведные будут соцарствовать Христу, а зло мира сего будет упразднено. Согласно христианской доктрине, Христос, сидящий «одесную Отца», уже царствует в вечности, ход же времени идет к моменту полного созвучия, тождественности с этим Царством, которое полностью осуществится в эсхатоне. Именно в эсхатологическом аспекте проблема власти рассматривается в раннем христианстве во всей своей догматической полноте. Впервые развернутое осмысление данной темы мы находим в Апокалипсисе, или Откровении ап. Иоанна Богослова.
В поле политического дискурса Иоанн вводит учение о жертве Христа. Согласно Откровению Иоанна, Мессия Христос является в одно и то же время Царем и Жертвой: мессианский «Лев от колена Иудина, корень Давида» открывается как «закланный Агнец» (Откр. 5:1-14). От первого видения Иоанна до последнего, конечной победы Слова Бога, сидящего на белом коне и одетого в доспехи, обагренные кровью (Откр. 19:13), образ жертвы, крови и смерти пронизывает видение власти и могущества апокалиптической фигуры. Через это смешение образов первое пришествие Иисуса в воплощении накладывается на Его Второе Пришествие в славе и формирует картину распятого Агнца и могучего воина. По словам Томпсона, «Первое и Второе пришествие Христа не могут дифференцироваться как две различные эры с четкой границей между ними; Второе Пришествие — это радикальная трансформация, начинающаяся в Пришествии Первом» [55, р. 85]. Распятие Христа для Иоанна — не просто единичное событие истории. «Закланный Агнец» является не только на земле, но и на Небе, рядом с Престолом (Откр. 5:6). Агнец заклан не в определенный момент времени, а скорее, прежде времени (Откр. 13:8; 17:8) [55, р. 85]. Распятие развертывается в глубинной перманентной структуре мировидения Провидца, и оно также помещает в жизнь Иисуса верных, следующих Ему. Христианское подражание Христу через мученичество и страдание и подобия, формирующиеся между Христом и Его последователями, также могут рассматриваться как временное развертывание глубинного порядка мира Откровения.
Противоположностью Агнцу и Его народу Иоанн видит римский империализм, основанный на насилии. В 13-й главе победоносность над врагами является атрибутом власти антихриста. Если мифология императорского культа и его ритуал сообщали своей аудитории причастность к победоносности императора, его фортуне, то Откровение, напротив, убеждает аудиторию ощутить себя по другую сторону имперского общества — как жертву римской гегемонии [30, р. 309]. Согласно Откровению, поражение от сил зла в сем веке есть победа в аспекте бытия небесного. Победы святых происходят от их сопричастности жертве Агнца: «Они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти» (Откр. 12:11).
Таким образом, в Откровении мы находим онтологическое значение Жертвы Христа как связующий смысл Его Царства. Распятие лежит в глубинной структуре реальности, из которой разворачиваются все исторические свершения. Метаисторическая жертва Христа конституирует саму историю: только закланный Агнец достоин снять печати с Книги Сидящего на Престоле (Откр. 5:1-14). Сам ход истории ведет к окончательному торжеству царства Христа [55, р. 190]. Однако историческое развитие, с точки зрения Иоанна, не прогресс и не эволюция, а богоборческое развитие, запечатленное в образах вавилонской блудницы — антихристианской цивилизации, и двух зверей — правителя-антихриста и его культа. Жертва Христа преодолевает историю. В Первом пришествии Христа история преодолевается незримо, для веры верующих, эмпирически продолжая идти дальше, хотя уже под знаком конца. Только Второму пришествию предстоит выявить сокровенную реальность первого [1, с. 516-517].
Главным образом соучастие в Жертве Христа и Его Царствии, согласно книге Откровения, происходит в богослужении, или литургическом действии. Иоанн проводит тему Царства Бога, правления Бога в описании богослужения небесного чертога, где Бог сидит на троне и принимает служения как Царь. Иоанн приводит слова хвалебного гимна: «аллилуия! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель» (Откр. 19:6). Восхваление Бога как Вседержителя, «царя народов» мы постоянно встречаем в Откровении (Откр. 1:8; 4:8; 11:17; 16:7; 19:6). В присутствии Царя служители на небе поклоняются и воздают славу (Откр. 5:14; 19:4; 7:11-12; 5:11-12). Живущие на земле также призываются к этому всеобщему литургическому действу (Откр. 14:7). Только Лев/Агнец остается стоять пред сидящем на престоле Богом; он принимает почести, равные Богу. О «Славе», как и других царственных наименованиях, говорится как о том, что присуще исключительно Богу и Агнцу (Откр. 4:11,5:12-13). Таким образом, в Откровении подлинным осуществлением Царства Бога является богослужение. Литургия перед небесным престолом отражается и на земле, в богослужении церкви. Сами гимны, возглашаемые молящимися пред престолом Бога, берутся Иоанном из литургического обихода церкви [7, с. 316]. По словам Томпсона, богослужение в книге Откровения развивает пространственные и временные границы, оно связывает небо и землю, каждого верующего с Небесным чертогом Бога и Агнца [55, р. 69].
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
