Библейские «крылатые слова», так называемые библеизмы, до сих пор не были собраны в отдельном справочном издании. В том или ином объеме они учитывались, среди прочих, различными языковыми словарями (в первую очередь, фразеологическими), при этом их источник иногда указывался (как в известной книге Н. С. Ашукина и М. Г. Ашукиной «Крылатые слова»), но делалось это не во всех изданиях и не для всех выражений, берущих начало из текста Библии.
«Библейское слово в нашей речи» — первый опыт подготовки фразеологического словаря, целиком посвященного библеизмам и дающего, в отличие от указанных выше, по возможности полное воссоздание контекста (через краткий пересказ соответствующего сюжета и цитаты библейского текста, имеющие в своем составе данное выражение).
Адресован словарь самому широкому кругу читателей — и тем, кто питает особый интерес к происхождению образных выражений, к истории русского языка, и тем, кто совсем недавно обратился к великой книге и, читая ее, преодолевает немало трудностей, связанных и с архаичной лексикой, и с усложненными синтаксическими конструкциями. Этим последним словарь поможет соотнести текст Священного Писания с их личным интеллектуальным и даже житейским опытом, через хорошо знакомые и нередко используемые ими образные выражения.
Библия, как источник современной фразеологии, представляет собой обширное поле исследования, и настоящий словарь, будучи первым опытом в этом направлении, не претендует на полноту.
Надежда Николаюк - Библейское слово в нашей речи - Словарь-справочник
2-е изд. испр. и доп. — СПб.: Библиополис, 2012. —384с.
ISBN 978-5-7435-0289-9
Надежда Николаюк - Библейское слово в нашей речи - Введение
Библейское слово в нашей речи... Стоит внимательно прислушаться в течение дня к разговорам, диалогам, звучащим вокруг нас, и можно насчитать не менее десятка оборотов, фраз, слов, вошедших в нашу повседневность из текста Библии. Это удивительно, если учесть, что несколько поколений были разлучены с первоисточником русской словесности. И все-таки библейские образы и понятия настолько вошли в плоть и кровь нашего языка, что продолжали, несмотря ни на что, жить и обогащать духовную сферу. Несколько десятилетий не остановили веками длившегося процесса.
Просвещение Руси началось с книги, которая содержала в себе все знание о Боге, мире, человеке. Содержала не только откровение Божией истины, но и всю полноту представлений о человеческой природе.
Летописец повествует о посольстве в Византию: «Земля наша крещена, но нет у нас учителя, который бы наставил и поучил нас и объяснил Святые Книги. Ведь не знаем мы ни греческого языка, ни латинского; одни учат нас так, а другие иначе, от этого не знаем мы ни начертания букв, ни их значения. И пошлите нам учителей, которые бы могли нам рассказать о книжных словах и о смысле их». Тогда были посланы на Русь Мефодий и Константин (Кирилл), знавшие славянский язык и слывшие искусными философами. «Когда же братья эти пришли, начали они составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величии Божием на своем языке.
Затем перевели Псалтирь и Октоих и другие книги» («Повесть временных лет»).
С первых лет распространения христианства представления о сущности и смысле бытия, запечатленные в Библии, естественно усваивались сознанием русского человека, формировали его мировоззрение, пронизывали все сферы жизни. Достаточно открыть «Повесть временных лет», чтобы в этом убедиться. Уже само происхождение славян Летопись связывает со Священной историей: «По разрушении же столпа (Вавилонской башни. — Ред.) и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама — южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же семидесяти двух язык произошел и народ славянский, от племени Иафета — так называемые иорики, которые и есть славяне». Летосчисление в Древней Руси велось «от сотворения мира».
Летописец отсчитывает историческое время «от Адама до Потопа, от Потопа до Авраама, от Авраама до исхода Моисея, от Давида и начала царствования Соломона до пленения Иерусалима... от Рождества Христова до Константина» и далее до Олега, Игоря, Святослава и Ярослава. События, современные летописцу, запечатлеваются им как естественное продолжение Священной истории.
Библия, ставшая повсеместно самой читаемой (или слушаемой) книгой на Руси, формировала не только религиозное, но и обыденное сознание. Она понуждала к осмыслению бытия в категориях добра и зла, истины и заблуждения, правды и лжи, греха и праведности. Эти идеи раскрывались через реальную жизнь реальных людей, во всем многообразии проявлений духа и плоти. Читающий соотносил себя с их поступками и помыслами, познавая тем самым свою душу, определяя и оценивая свой жизненный путь.
Вместе с тем, проникновение в разговорную речь библейской лексики и фразеологии проходило не только под влиянием непосредственного общения с текстом Библии, но и под влиянием русской литературы. От истоков и до сего дня она вбирала в себя библейские «глаголы» и доносила их до читателя уже слившимися со стихией живой речи. Не пытаясь даже бегло охарактеризовать столь глобальную тему, как «Библия и русская литература», обратимся лишь к двум примерам — максимально отстоящим друг от друга во времени и жанровом пространстве.
«Моление Даниила Заточника» (XIII в.) — один из первых образцов русской художественной прозы и публицистики — не оставляет сомнений в абсолютном слиянии образного мышления автора с образной системой библейского текста. Очень небольшое по объему произведение преисполнено библейскими цитатами и метафорами, упоминаниями событий и персонажей. Даниил сравнивает себя с бесплодной смоковницей, с Адамом, рыдающем о рае, приводит речения Соломона, Давида, апостола Павла, присоединяется к мудрым высказываниям о «злой жене», включает библейские фразы в поток своей речи, прибегает к использованным в Библии олицетворениям (волк и ягненок, свинья, перед которой не следует рассыпать золото). И заключает свое «Моление» пожеланием князю «силы Самсона, разума Иосифа, мудрости Соломона, искусности Давида».
Столь же очевидно сопряжена с Библией «площадная» поэзия В. Высоцкого. Вот лишь некоторые строки:
Мы многое из книжек узнаем, А истины передают изустно: «Пророков нет в отечестве своем», — Но и в других отечествах не густо.
Но съем плоды запретные с древа я, И за хвост подергаю славу я. У него толчковая — левая, А у меня толчковая — правая!
Он ругался и пил, он спросил про отца, И кричал он, уставясь на блюдо: «Я полжизни отдал за тебя, подлеца, — А ты жизнь прожигаешь,
(Следует заметить, что чаще других в его стихах встречается образ Страшного Суда.)
Если русские литераторы — от Г. Державина до А. Ахматовой — сознательно прибегали к библейской поэтике, то Высоцкий, отразив, как никакой другой современный поэт, разговорный, просторечный язык, зафиксировал спонтанное бытование ее в массовом сознании.
Проникновение идей и образов Библии в повседневную речь заметно усилилось в 90-е годы XX века.
Многие в этот период впервые получили возможность вчитаться и вдуматься в текст Священного писания. Сыграли свою роль и новые идеологические установки. Публицистические выступления, устные и письменные, запестрели библейскими словесными оборотами. Это стало чуть ли не модой. Если составить частотный словарь библеизмов, употребляемых в последнее десятилетие, то лидировать будет фраза из книги Еккле-зиаста «возвращение на круги своя». Этот образ поясняет самые разнородные ситуации — возвращение крупного политика на прежнюю должность, восстановление рейтинга президента, восстановление интерьера Шереметьевского дворца, стабилизацию курса доллара.
Не менее злободневен контекст и других библеизмов, используемых журналистами и ораторами. «Много званых, но мало избранных» — таково название статьи об условиях выдачи кредитов Европейским банком. «Притчей во языцех» становятся то встречи «без галстуков», то работа общественного транспорта. Немало сказано о «поклонении золотому тельцу». Образ «путеводной звезды» мэр Москвы применил к правительственному документу. Предупреждением звучат слова экономиста о банках, не возвращающих вклады: «Люди снесут их с лица земли», тележурналиста о чиновниках: «Народ сметет их с лица земли». На страницах газет то и дело встречаются «жупел», «золотой телец», «козел отпущения», «ад кромешный», «дар Божий», «камень преткновения», «буквазакона», «запретный плод» и, конечно, «власть предержащие», причем преимущественно в искаженной форме: «власть придержащие».
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
Огромное спасибо!