Очерки истории русской иконы - от Крещения Руси до наших дней

Почитание икон в России издревле перешло пределы, полагавшиеся обычаем, и обрядовая сторона молитвы сосредоточилась в непрестанном «поклонении» иконам. «Иже святым иконам не поклоняется, чюж есть веры святыя, яко иконная честь на первый образ переходит». В перечне латинских заблуждений, приводимом в послании Михаила Керулария (1054 г.), в древнейшей редакции славянского перевода (списки XIV в.), уже становится общим то обвинение, что «иные латины отрицаются поклонения святым иконам», и что, входя в церковь, латины не поклоняются святым иконам.

Как свидетельствует старейшая русская летопись: «Влезше бо в церковь не поклонятся иконам, но стоя поклонится, и поклонився напишет крест на земли и целует, встав прост станет на нем ногами; да лег целует, а встав, попирает». В записке XI в. «О фрязех и о прочих латинах» (по спискам конца XIII в.) латины «обрах в святых церквах не пишут, проче единаго Пропятого, но и то Пропятие не шаровным строением пишут, но токмо цело в едином древе и в камени изваяно творят, рекше издолблено». По поводу обвинения некоторых латинян в иконоборстве давалось такое объяснение: «Иже есть гное тезоименитаго ересь и проклятых онех, иже иконы пожгоша», причем под «тезоименитым гноею» разумеется Константин Копроним.

Распространение икон в России было тесно связано с обилием на Руси лесов. Из дерева строились избы, палаты и церкви, и украшали их иконами, писанными на дереве. Из Византии – хотя сравнительно редко, и то в особых случаях – могли получать картоны и рисунки, отчасти даже вызывать мозаичистов, но за иконными образцами обращались или на Балканы, к болгарам и сербам, или к греческому Востоку, через Херсонес и Кафу в Малую Азию, где во многих местностях издревле была принята иконопись на дереве. Дело в том, что лишь немногие плотные и чистые от узлов породы дерева, как-то: липа и ее виды, ольха, береза, дуб, кипарис дают доски чистые, не трескающиеся от сушки, несмолистые и не сгибающиеся от времени, годящиеся вполне под иконы, и потому, напр., больших иконостасных икон на сиро-египетском Востоке не было и не могло быть по условиям древней караванной торговли.

***

Русская икона отличается от западной религиозной живописи тем, что икона не портрет и не картина. По учению св. Отцов, икона – «небесное явление» и «подобие» Божественного. В ней нет ничего мирского и телесного, ее отвлеченные образы являют тайну невидимого. На иконе пишутся не лица, а «лики», черты нереальны, глубокий взгляд расширенных глаз придает им выражение строгого, благого покоя и безболезненной печали, далекой от мирской суеты. Святые движутся и живут на отвлеченном золотом фоне в присутствии ангелов или в окружении сказочных гор, невиданных растений и райских цветов. Условное положение рук обозначает удивление, молчание, печаль и молитву. Перспектива, по мирским понятиям, отсутствует, архитектура орнаментальна, прозрачные здания позволяют видеть одновременно внешние их очертания и внутреннее убранство.

Фронтон обозначает целое здание, отдельное строение – целый город. Кусок ткани, перекинутый с одной части здания на другую, указывает на действие, происходящее внутри помещения. Природа использована для усиления движения и выражения чувств. Например, на фоне иконы «Положение во гроб» (XV в.) очертание двух скалистых гор повторяют жест отчаяния поднятых рук одной из св. жен. На иконе «Вход в Иерусалим» (XV в.) наклоненное дерево указывает движение Христа по направлению к городу, а опущенная голова осляти дает понятие о спуске Христа с Елеонской горы. На некоторых иконах для указания действия и движения та же фигура повторяется несколько раз, как, например, на сложных композициях Воскресения Христова, где Спаситель изображен несколько раз: воскресшим, сходящим во ад и ведущим праведных в рай. Или на иконе Благовещения, где Архангел Гавриил виден дважды: слетевшим с неба и благовествующим Богоматери.

Икона прибыла на Русь сложившейся догматически и по своему духовно-религиозному содержанию, и по художественному письму. По постановлению Отцов Церкви, икона не может быть домыслом личных религиозных воззрений художника и плодом его благочестивого воображения. На иконе каждая деталь должна быть основана на Священном Писании, Священном Предании и источниках, одобренных Церковью. Для руководства иконописца существует иконописный Подлинник, который в схематических рисунках передает неизменную сущность каждой композиции. Первоначальный Подлинник был византийским, в XVI в. появляется первый русский подлинник Софийский, позднее, в XVII в., – Строгановский и Сийский. Русский иконописный Подлинник давал, помимо основной схемы иконы, материл для руководства и вдохновения иконописца. В приложении перечислялись принятые Церковью благочестивые легенды (апокрифы), справки о Житиях святых, описание видений, чудотворных икон, слова песнопений, молитв, разъяснение символов и греческих аллегорий, давались справки о важных исторических событиях, указывались одеяния святых и их «атрибуты отличия».

В требуемых Церковью отвлеченных образах святых «атрибуты», установленные каждому, помогали к их опознанию: мученики держат крест или орудие мученичества, епископы – Евангелие, пророки – свитки, строители церквей и монастырей – модели зданий, святые врачи, как св. Пантелеимон, свв. Косма и Дамиан, держат ларец с лекарствами и лжицу. Все святые пишутся с бородами, кроме ангелов, которые, по словам Подлинника, «юноши неописуемой красоты»; то же и святые, умершие в юном возрасте, как св. Георгий Победоносец, св. Димитрий Солунский, св. кн. Глеб и св. Иоанн Богослов, бывший юным при земной жизни Христа. Борода, по древним понятиям, была признаком особого уважения и благолепия. Еще в начале XVIII в. русский патриарх Адриан напоминает в своем «Слове о брадобритии», что «Бог мужа сотвори и жену, положив между ними знамение: мужу убо благолепие, яко начальнику, браду израсти, жене оного благолепия не даде, яко да будет подчинена, зряще мужа своего красоту». В отличие от святых, бесы пишутся бритыми, кроме сатаны, их начальника.

Стиль бороды и волос в сочетании с «атрибутом» создал определенный тип каждого святого, по которому он узнается до наших дней. Например, св. Николай Чудотворец пишется в епископском облачении, держащим Евангелие, как изображаются и другие святые епископы, но отличается он от них и узнается по указанному в Подлиннике стилю волос и бороды: «борода средняя, сед, взлысина». Существует распространенное мнение, что иконописный Подлинник ограничивал творчество художника и препятствовал развитию искусства, но образцы давали лишь схему неизменной догматической сущности, и иконописец заполнял контуры по своему умению, выбирая и расцветку по личному усмотрению. Он мог от себя добавить архитектурные детали, увеличить число ангелов и второстепенных фигур, украшать пейзаж растениями и цветами, не изменяя, однако, основной схемы. Новые композиции выдающихся мастеров, по принятии их Церковью, включались в иконописный Подлинник или распространялись в точной прорези.

Иконописцы были обычно монахи и приступали к работе с постом и молитвой. В ней они просили «полета в высоту и дерзновения видеть свет неприступный сокровищ славы Премудрости Божьей». Еще в 1554 г. на Стоглавом Соборе напоминается иконописцу быть смиренным, кротким, благочестивой жизни, догадками Божества не описывать, добавляя: «не всякому иконописцем быть» (Стогл. Собор, гл. 143). Икона пишется на дереве, на липовой или кипарисной доске. Кресты и складни вырабатываются на металле, украшаются эмалью и рельефными изображениями. Иконы малого размера бывают из глины, кости, меди, серебра и золота. Доска иконы, в предотвращение выгиба, при сырости или жаре, скрепляется «шпонками», т. е. кусками дерева, врезанного поперек с обратной стороны. Середина доски, предназначенная для росписи, слегка выдалбливается, и, таким образом, края становятся подобием обрамления, т.к. для иконы не полагается ни рамы, ни стекла.

Заготовляется доска покрытием алебастра, разведенного на жидком клею, иногда грунтовка накладывается на так называемую «поволоку» – т.е. на кусок полотна, прилаженного к доске. В старину краски в порошке растирались на воде или квасе, с добавлением яичного желтка. В настоящее время пользуются клеевой краской «темпера». Употребление масляных красок для писания священных изображений воспрещается из-за химического состава. Готовая икона покрывается особым лаком – «олифой». Приступая к работе, иконописец начинал с позолоты, и по числу накладываемых листов золота иконы назывались «пятилистными», «шестилистными» и т. д. После позолоты писали одеяния и, закончив с деталями, – лики. Тени на иконе не накладываются в зависимости от внешнего освещения, как на картинах, а вырабатываются особой техникой перехода от темных красок к светлым, т. к. по своему замыслу икона освещается не извне, а исходящим от нее светом.

Иконы не подписываются. Иконописец создает их не для личной славы, а во славу Божию. Такие имена, как Алипий (XI в.), Андрей Рублев (XV в.), Симон Ушаков (XVII в.) и многие другие, дошли до нас по летописям, архивам и патерикам. Сохранение иконописных традиций было делом Церкви и Государства. Лучшие мастера созывались в Московский Кремлевский Дворец, и в царских палатах создалась знаменитая Школа царских иконописцев. С канонизацией Русских Святых устанавливаются в их честь новые праздники, службы, песнопения, особые от греческих. На иконах святые Борис и Глеб пишутся в русском платье, воины – в русском вооружении, церкви – уже не св. София Константинопольская, а св. София Новгородская или Киевская, Смоленская «Одигитрия» и Псковская св. Троица. Если угодник был епископом, его житие дает данные для истории города и на иконе встречается древний план города, построенные им монастырь и церкви.

Русские иконы XVI в. мало осложнялись деталями, тогда как в XVII–XVIII вв. появляются чрезмерно сложные композиции под влиянием обширной богословской литературы. Через Балканы проникали переводные апокрифы-легенды. Многие из них Церковь объявила «отреченными книгами», но некоторые принимала, основываясь на словах ап. Павла: «Итак, братья, стойте и держитесь предания» (2 Фес. 2, 15). Некоторые легенды видоизменялись в такие чисто русские литературные произведения, как духовные стихи, Голубиная книга. Для ежедневного благочестивого чтения вышли сборники многотомного труда митрополита Макария (Четьи-Минеи). На Древней Руси знали икону, как слова молитвы. Знали так, что малейшее изменение вызывало опасение за чистоту веры. Живым свидетельством являются исторические примеры, как известное «Дело дьяка Висковатого». «Дьяк» в те времена был чином отличия человека образованного и дипломата, каким был Висковатый при царе Иване Васильевиче Грозном.

В 1547 г. при московском пожаре сгорели древние иконы Кремлевского Собора и некоторые из них были заменены новыми – письма псковских мастеров. Висковатый с группой москвичей-единомышленников восстал против «непонятных» им икон и подал пространное заявление духовным властям, прося разъяснения. Был созван Собор. Этим доказывается важность, которую Церковь придавала подобным вопросам. Собор, разобрав до мелочей новые иконы, обосновал каждую деталь на Священном Писании. Висковатый принял разъяснение, объявил свое «богомудрствование» ошибочным и признал псковские иконы православными. Эти же иконы привели в недоумение новгородцев, которые обратились за пояснением к ученому монаху Отенского монастыря Зиновию. Он ответил им письменно в «Истинном Показании», в котором он принимал икону «Единородный Сыне» как православную, но отвергал «Распятого Серафима».

Это знание и понимание икон может быть объяснено воспитанием в Древней Руси до конца XVII в., главным двигателем которого было Православие. Иконы находились в каждом доме, будь то боярские хоромы или крестьянская изба. Иконы были связаны с важнейшими семейными событиями и умножались из поколения в поколение. При рождении ребенка заказывалась именная икона ангела с изображением святого покровителя, имя которого дано новорожденному при крещении. В старину эта икона делалась по мерке ребенка и потому называлась «мерная». При смерти «мерная икона» клалась на крышку гроба. Жениха и невесту благословляли иконами Божией Матери и Спасителя, сына, призванного на войну, – иконой святого воина (св. Георгия Победоносца, Димитрия Солунского или Федора Тирона).

Болящим дарили образ св. Пантелеимона. Изображения святых, имена которых соответствовали именам членов семьи, приписывали на полях икон, или заказывались особые «семейные иконы» с рядами святых. Памятные дни заносились на иконе в изображениях, соответствующих церковному календарю, например, если кто родился 25 марта, то образ Благовещения помещался в ряду икон, если венчание состоялось 26 августа, в день поминовения св. Наталии, ее образ олицетворял это событие и т.д. Со временем иконы стали закрываться металлическими ризами или окладами, сначала в виде обрамления или узорчатой серебряной пластинки заполняющей лишь фон иконы, так называемой «басмой» (слово, принятое от татар, которые, собирая пошлину, возили с собой «басму», т.е. изображение своего хана).