К XIV в. земли бывшей Киевской Руси оказались поделенными между двумя политическими образованиями: Золотой Ордой и Beликим княжеством Литовским. Историческое ядро Киевской Руси после сближения Литвы с Польшей в 80-е годы XIV в. вошло в объединенное польско-литовское государство. Кревская уния 1385 г. оформила слияние Польши и Литвы. Противодействие поглощению Литвы в унитарном государстве привело к созданию нового политического образования.
Люблинская уния 1569 г. юридически оформила создание федерации, получившей название Речь Посполитая. В ее границах находились Польша, Литва, Украина, Белоруссия. (Позже поднимались проекты вхождения в федерацию и России .) Территории Киевской Руси, признавшие вассальную зависимость от Золотой Орды, объединились под властью Московского княжества.
Задачи становления Московской государственности, прежде всего, — необходимость утверждения законности княжеской власти, определили разработку идеи киевского наследства на русской почве. Концепция “Москва — новый Киев” исходила из представления о последовательном переходе прерогатив от Киева к Владимиру, а затем к Москве. Московский великий князь воспринимался как “отчич” киевских земель.
На печатях князя Симеона Гордого, а затем в титуле великого князя Ивана III в его дипломатических переговорах с Литвой появилась формула “государь всея Руси”. Развитие идеи наследства кн. святого Владимира стимулировало обретение Московским государством независимости в 1480 г. Чуть позже, в период правления Ивана IV Грозного идея киевского наследства приобретала особое значение, она разрабатывалась в комплексе исторических сочинений (Степенной книге, памятниках правительственного летописания) и была вовлечена в имперские построения.
Идеологическим обоснованием Ливонской войны и войны с Речью Посполитой стало представление о задачах освобождения Московским государем территорий, некогда входивших в Киевскую Русь. Призыву возвращения “отчих земель” сопутствовала идея священной войны: война велась против “люторов” и “латин”, обладающих наследственными территориями Московского государя.
В реализации идеи киевского наследства появился новый стимул: восстановление позиций православия на принадлежащих “иноверным” территориях. Таким образом, этнические и конфессиональные мотивы были взаимосвязаны. Основой консолидации восточных славян стало представление о конфессиональной общности. Но к концу XVI в. единоверные и генетически родственные восточные славяне принадлежали не только к двум политическим, но и к двум церковным структурам.
Дроблению государства на достаточно позднем этапе сопутствовало разделение единой церкви. Первоначально, во многом единство воcточных славян в Киевской Руси, а особенно в раздробленных княжествах обеспечивалось церковной централизацией. Церковное управление исходило от киевского митрополита “всея Руси”, который с момента основания восточнославянской церкви находился в подчинении от константинопольского патриархата.
Татаро-монгольское нашествие обусловило движение кафедры. Угроза татарских захватов Киева привела к перемещению резиденции главы восточнославянской церкви. Престол киевского митрополита был перенесен во Владимир на Клязьме (1299 г.), а затем в Москву (1326 г.). Почти столетие православное население польско-литовского государства управлялось митрополитом “всея Руси”, находящимся в Москве. Православные Золотой Орды и Великого княжества Литовского до середины XV в. были членами одной церкви.
Раскол в восточнославянской церкви был связан с Флорентийской унией. В 1438—1439 гг. в Ферраре, а затем во Флоренции на соборе с участием представителей всех христианских церквей было подписано соглашение об объединении католической и православной церквей. Последствия Флорентийской унии сказались на истории восточнославянской церкви. Московское правительство великого князя Василия II Темного отвергло Флорентийскую унию и на этом основании вывело восточнославянскую церковь из-под юрисдикции Константинополя.
В 1448 г. собор русских иерархов избрал первого автокефального митрополита Иону. (Автокефалия русской церкви не была подтверждена восточными патриархами.) Польский король и великий князь Литовский Казимир IV десятилетие спустя разорвал отношения с московской митрополией и согласился принять из Рима в качестве киевского митрополита униата Григория Болгарина. Получивший поставление в Константинополе Григорий Болгарин призван был восстановить связь восточнославянской церкви со вселенским патриархатом.
И хотя в течение своего правления Григорий перешел на позиции православия, в восточнославянской церкви оказались две кафедры: киевская (“всея Руси”), согласно каноническому правилу оставшаяся под юрисдикцией константинопольского патриархата, и автокефальная московская (также “всея Руси”). Последняя не восстановила своей зависимости от Константинополя и тогда, когда униатского вселенского патриарха Григория Мамму сменил православный Геннадий Схоларий.
Татьяна Опарина - Иван Наседка и полемическое богословие киевской митрополии
Сибирское предприятие РАН
Издательство — «Наука» — 431с.
Новосибирск — 1998 г.
ISBN 5-02-031083-2
Татьяна Опарина - Иван Наседка и полемическое богословие киевской митрополии - Содержание
Введение
- Глава 1 - Начало XVII века
- Глава 2 - Освященный собор 1620 г
- Глава 3 - Датское посольство 1621—1622 г. и “Изложение на люторы” Ивана Наседки
- Глава 4 - “Просветитель Литовский I” — основа “Кирилловой книги”
- Глава 5 - Духовный контроль патриарха Филарета и Прения 1627 г.
- Глава 6 - Библиотека Симона Азарьина
- Глава 7 - Прения 1644—1645 гг. и издание “Кирилловой книги”
- Глава 8 - Издание “Книги о вере”
Заключение
Примечания
Приложения
- 1.О переводах и переложениях “Книжицы в шести отделах” Василия Суражского-Малющицкого, “Книжицы в десяти отделах”; “Казанья об антихристе” Стефана Зизания; “Книги о образех”
- 2.Челобитная Франца Фаренсбаха (Алуферка Францбекова) патриарху Филарету с просьбой о перекрещивании
- 3.Оглашение (XVII в.)
- 4.Антипротестантское послание Антония Подольского
- 5.Антипротестантское послание Семена Шаховского
- 6.Прение с “Евангелием Учительным” Кирилла Транквиллиона Ставровецкого
- 7.Свиток укоризненный Кириллу Транквиллиону-Ставровецкому
Татьяна Опарина - Иван Наседка и полемическое богословие киевской митрополии - Освященный собор 1620 г.
Собор на митрополита Иону (1619 г.) продолжился новым собором, где был поставлен вопрос об отношении к западному христианству. Приговоры собора 1620 г. известны по рукописному (РГБ, собр. Троице-Сергиева монастыря, № 741 (далее Тр.-Серг. 741 ))и печатному (Требник 1639 г.) вариантам. Постановления включают протоколы собора, сочинение “Ереси римские”, чинопоследования и “Указ како изыскивати и о самех белорусцех”. Поводом к разбирательству стало выявившееся в ходе предшествующего собора еще одно нарушение бывшего местоблюстителя патриаршего престола. В период работы собора 1619 г. на митрополита поступил донос от двух священников Успенского собора Московского Кремля, Ивана и Евфимия, в котором сообщалось, что митрополит запретил перекрещивать двух поляков, Яна Слободского и Матфея Свентицкого, и допустил католиков к причастию после миропомазания.
Патриарх Филарет начал допросы. Митрополит Иона признал, что совершил обряд миропомазания и доказывал его каноничность. Применение такого обряда свидетельствовало об отождествлении католиков с еретиками, но менее опасными, чем в случае требования перекрещивания. Митрополит Иона в качестве аргумента использовал “Вопрошание Кириково”. Патриарх Филарет ответил, что правило Нифонта уже утеряло свою силу, поскольку с того времени католичество значительно изменилось: “после того у латин многия ереси учинилися”. Следующим аргументом митрополита Ионы было 95-е правило Трулльского собора о трех категориях христиан-еретиков. Патриарх Филарет полностью разделял эти канонические установления, с той лишь принципиальной разницей, что уравнивал католиков не только с раскольниками, но и с еретиками, подлежащими перекрещиванию. Готовое подтверждение этого взгляда находилось у него в руках — компиляция “Ереси римские”.
Патриарх Филарет выступил с обличительной речью, в которой весомым аргументом стала компиляция “Ереси римские, еже прияша от жидов, мелхиседек и армян”. Текст утверждал крайний взгляд на католиков, принятый затем всей русской книжностью первой половины XVII в. В сочинении доказывалось, что католическое вероучение и практика являются воплощением абсолютно всех раннехристианских ересей: “...всех же убо еретических вер... сквернейши и лютейши есть латиняне папежницы, понеже всех древних еллинских и жидовских, и агаренских, и еретических вер, ереси проклятия в закон свой прияша. И со всеми с поганскими языки, и с проклятыми со всеми же еретиками обще все и действуют и мудрьствуют”. Автором были взяты из чинов принятия в православие названия всех учений, относящихся к категории “ересь” и позволяющие подводить всех их адептов под перекрещивание.
Все эти учения, на которые распространялось перекрещивание, были увязаны им с католичеством. “Ереси римские” утверждали сходство католической церковной практики с иудаизмом, манихейством, монтанизмом, евномианством и далее по списку чинопоследований. Трактат объяснял, что в filioque проявились ереси монтанистов (отрицание божества Святого Духа) и аринства (признание Сына Божия тварью); субботний пост в четыредесятницу заимствован у иудеев, армян и мелхиседекиан (нарушает 64-е апостольское правило и 55-е правило Трулльского собора); празднование субботы взято у иудеев (нарушает 29-е правило Лаодикийского собора), время празднования Пасхи также идет от иудеев (противоречит 7-му апостольскому правилу и 1-му правилу Антиохийского собора);
допущение кающихся грешников к причастию без эпитимии — “оригеново заблуждение”, взято у мессалиан и вассилиан; целибат — у монтанистов; обливательное крещение заимствовано у евномиан. Кроме того, католичеству вменялись в вину такие положения, как допущение монахам есть мясо, отказ от молитв за умерших и крещение в одно погружение (в качестве обвинений они названы еще в сочинениях “О фрязех и о прочих латинох”, “Прении Панагиота с Азимитом”). По мнению автора, эти элементы пришли в католичество от ариан. Два последних пункта были обозначены еще в ранней византийской полемике, но в рассматриваемое время могли быть связаны и с протестантской конфессией. Сочинение “Ереси римские” представляло собой компиляцию из цитат апостольских правил о древних еретиках.
Но все канонические определения в отношении еретиков в ней направлены были на католическую конфессию. Для православных подобный прием полемики был основным. В православии Священное Предание ограничено временем вселенских соборов, и для определения сути каждого нового явления необходимо выяснить, насколько оно соответствует постановлениям первых веков христианства. Таким образом, спор мог возникнуть о соотношении католичества с той или иной категорией древних еретических учений- Текстом, доносящим позицию православной стороны времен разделения церквей, было сочинение “О фрязех и о прочих латинох”. В нем католичество сопоставлялось с иудаизмом, савелианством, монофизитством. Текст представлял собой вольный перевод окружного послания Михаила Керуллария.
Памятник относился к низовому уровню византийской письменности и представлял собой смесь подлинных и вымышленных обвинений. (Характерно, что, например, в период работы Флорентийского собора православные богословы жестко отделяли обрядовые различия от догматаческих и спор вели только по поводу последних. Напротив, в русской традиции принципиально важными оказывались обрядовые расхождения.) Произведение “О фрязех и о прочих латинох”, попавшее в русскую письменность не позднее XV в., стало отправным при формировании взгляда на западное христианство. Сочинение “О фрязех и о прочих латинох” или, в другой редакции, “Сказание о отпадении латан”, играло роль предисловия во всех рукописных Требниках и служило обязательной частью Кормчих, Хронографов, полемических сборников и других текстов древнерусской литературы.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
