Эта книга содержит переведенные статьи, опубликованные в иностранных журналах и научных сборниках, недоступных большинству отечественных читателей. Автор признателен редакторам этих журналов и изданий за разрешение использовать опубликованные ими материалы в настоящем сборнике. Автор также считает своим долгом выразить глубокую благодарность Евгению Барскому, Марии Головановой, Ирине Колбутовой, Олегу Макарьеву, Александру Маркову и Николаю Селезневу за их переводы.
Андрей Орлов
Милуоки, США
Андрей Орлов - Подобие Небес - Азазель, Сатанаил и Левиафан в иудейской апокалиптике
Москва: Книжники, 2016. — 384 с.
Чейсовская коллекция
ISBN 978-5-9953-0486-9
Андрей Орлов - Подобие Небес - Азазель, Сатанаил и Левиафан в иудейской апокалиптике - Содержание
Предисловие
Введение. Темные зеркала: симметрия небесного и демоническогов ранней иудейской демонологии
Азазель
- Гибель антагониста в апокалиптическом предании о козле отпущения
- Мессианский козел отпущения в Откровении Авраама
- Проклятия Азазеля в Откровении Авраама
- Пища Азазеля в Откровении Авраама
- «Подобие небес»: слава Азазеля в Откровении Авраама
- Эсхатологический Йом Кипур в Откровении Авраама: обряд с козлом отпущения
Сатанаил
- Затопленные кущи: предания о садах в славянской версии
- Третьей книги Варуха и Книге Исполинов
- Сатана Созерцаемый: апокалиптические роли антагониста в евангельских рассказах об искушении Христа
Левиафан
- Левиафан как основание храма творения
- «Что скрыто внизу?»: тайны Левиафана в ранних иудейских апокалипсисах и Мишна, Хагига, 2:1
Список принятых сокращений
Об авторе
Андрей Орлов - Подобие Небес - Азазель, Сатанаил и Левиафан в иудейской апокалиптике - Темные зеркала: симметрия небесного и демонического в ранней иудейской демонологии
В последние годы наблюдается возобновление интереса к изучению символики симметричных соответствий, которые порой проявляются в текстах ранней иудейской апокалиптической литературы.[1] В этой литературе начальные и конечные этапы истории человечества иногда представлены зеркально отражающими друг друга. Одним из примеров подобной симметрии протологического и эсхатологического периодов может служить ранний иудейский апокриф, известный нам как Книга Юбилеев. Ученые уже ранее отмечали, что в Книге Юбилеев конец времен (Endzeit) как бы отражает начало времен (Urzeit). Один из исследователей утверждает, что...
...в Книге Юбилеев демонстрируется определенная временная симметрия. Вся человеческая история от творения до «нового творения» предначертана Богом и написана на небесных скрижалях, которые, в свою очередь, даруются путем ангельского посредничества Моисею на горе Синайской, подобно тому как они были дарованы когда-то Еноху. В этой концепции исторические события призваны подтверждать божественное провидение над земными делами. Ярким примером такого видения служит соответствие между Endzeit и Urzeit. В Юбилеях, так же как и в других апокалиптических произведениях, Бог хочет, чтобы мир в конечном счете соответствовал Его первоначальному замыслу о творении, однако в Книге Юбилеев, более того, подразумевается почти полное повторение истории, то есть то, что Endzeit, или восстановление, будет почти точно отражать Urzeit, или патриархальный период.[2]
Еще один пример симметрии начала и конца времен может быть найден в другом раннем иудейском апокалиптическом тексте, известном нам как Вторая книга Еноха. Там распад изначального зона света, который носит имя Адоил, происходящий в начале творения мира, симметрично противопоставлен собиранию эсхатологического эона конца времен. Согласно славянскому апокалипсису, после окончательного суда, когда пространственное и временное устроение мира упразднится, все праведники мира будут собраны в этот единый последний светоносный эон. В описании этого эсхатологического эона обнаруживается поразительное сходство с чертами первоначального эона света, изображаемого ранее в качестве основы всего миропорядка.[3]
Эсхатологическое восстановление повторяет не только порядок событий изначального периода человеческой истории, как бы дублирующегося в конце времен, но также и известные судьбы некоторых главных героев начала человеческой истории, которые в последние времена придут снова и возьмут на себя новые эсхатологические функции. Одним из таких героев является седьмой патриарх Енох — главный свидетель допотопного опустошения земли разрушительными делами ангельских Стражей и их потомков. Этот патриарх изображается в славянском апокалипсисе как первый плод эсхатологического светоносного зона праведников. Появление этого важного свидетеля первых времен в ключевом периоде конца человеческой истории не может быть случайным совпадением.
В этой временной зеркальной перспективе часто предполагается, что и другие патриархи и пророки начала времен, включая Адама, Авеля, Сифа, Ноя, Авраама, Иакова, Иосифа и Моисея, станут важными свидетелями путем принятия ими новых эсхатологических ролей в конце времен, поэтому в иудейских апокалиптических писаниях многие эсхатологические герои зачастую представлены как концептуальные реинкарнации знакомых про-тологических фигур, персонажей, которые при этом явно и латентно отображают особенности своих исконных «владельцев». В ранних христианских апокалиптических произведениях также обнаруживается знакомство с этой типологической симметрией протологических и эсхатологических персонажей. Так, например, ранние христианские авторы часто пытаются представить Иисуса как нового Адама или нового Моисея, то есть как того, кто возвращает человечество к его изначальной природе или приносит новый завет.[4]
Симметричные тенденции, присутствующие в иудейских и христианских апокалиптических текстах, порой выражаются в очень сложных и часто парадоксальных измерениях. Так, символизм симметрии, проявляющийся в апокрифических текстах, охватывает не только горизонтальное, временное измерение, но и вертикальное, пространственное измерение апокалиптического мировоззрения с его характерной образностью небесных и земных царств.
Размышляя над этим пространственным измерением апокалиптической симметрии в Книге Юбилеев и других ранних иудейских текстах, Джеймс Скотт отмечает, что в них можно найти «...не только временную симметрию между Urzeit и Endzeit, но также и особую симметрию между небом и землей».[5] Эти отличительные соответствия между земным и небесным планом хорошо известны. В апокалиптических текстах такие корреляции особенно очевидны в своеобразном параллелизме между небесными и земными культовыми реалиями, которые часто изображаются как зеркально отображающие друг друга.
[1] О временной и пространственной симметрии в иудейских апокалипсисах см.: J. М. Scott. On Earth as in Heaven: The Restoration of Sacred Time and Sacred Space in the Book of Jubilees. JSJSS, 91 (здесь и далее: список принятых сокращений см. с. 379). Leiden: Brill, 2005. P. 212-219. — Здесь и далее примеч. автора.
[2] Ibid. Р. 212.
[3] О симметрии протологического и эсхатологического эонов во Второй книге Еноха см.: A. Orlov. The Pillar of the World: The Eschatological Role of the Seventh Antediluvian Hero in 2 (Slavonic) Enoch. Henoch. 2008. N 30.1. P. 119-135.
[4] О Христе как новом Моисее см.: D. Allison. The New Moses: A Matthean Typology. Minneapolis: Fortress Press, 1993.
[5] Scott, On Earth as in Heaven... P. 217.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
Благословений!
спасибо