Плачи Девятого Ава - Первая книга серии

Библиотека еврейских текстов - Литургия - Первая книга серии

 

Плачи Девятого Ава

Плачи Девятого Ава - От редактора перевода

 

 

Девятый день месяца ав - траурная дата. Но в этот день принято не только вспоминать о прошлом, но и размышлять о том, что мы потеряли. Нам, понятно, есть что оплакать. Но ведь мы как-то приноровились к новой действительности, многие из наших единоверцев не так уж плохо устроились в этом мире. Так бывает при потере близкого родственника - вначале весь мир рушится, потом все затмевает печаль, а потом, постепенно, не сразу, мир все же входит в новую колею. Ведь если и сравнивать утрату Храма и Страны с чем-либо, то, наверное, правильнее всего - со смертью дорогого человека. Но тогда возникает вопрос: вправе ли мы отмечать эту дату из поколения в поколение? В первую очередь потому, что такой длительный, непреходящий плач противоречит всей еврейской традиции.

 

В соответствии с еврейским законодательством траур отмечают по самым близким родственникам: по отцу, матери, братьям, сестрам, мужу, жене, детям. Во всех остальных случаях правила траура уже практически не действуют, разве что речь идет об учителях, от которых человек получил большую часть своей мудрости. Но Храм? Почему нам предписан траур на все поколения? Почему каждый год при приближении даты разрушения мы должны отказываться от вина и мяса, старательно настраивать себя на скорбь? Почему нам следует откладывать свадьбы и запускать щетину, как будто мы и впрямь о ком-то горюем? О чем, собственно? О потере Храма? Мы его никогда не видели, никогда не жили рядом с ним! Мы ведь не жалеем о расставании с тем, с кем не встречались.

 

Да и траур по ближним родственникам четко расписан по дням, месяцам и годам. Семь дней строгого траура, месяц менее строгого, год без веселья. А потом раз в год вспоминать, а еще по большим праздникам читать поминальную молитву. А со времени разрушения иерусалимского Храма прошло уже около двух тысяч лет. По таким срокам никакого траура уже быть не может. Есть некая мрачная еврейская мудрость: «Постановлено свыше: мертвых забывают. А если бы свыше не было постановлено, то все равно так бы и было, потому что, если бы не забывали, люди бы не прекращали плакать»1. Можно понять мудрецов того поколения, при котором Храм был разрушен, постановивших отмечать эту дату. У них практически никто и не спрашивал; решение поститься было принято даже не «сверху», а «снизу», народом. Мудрецам оставалось только закрепить сложившуюся практику формальным постановлением.

 

Ведь в то время разрушение Храма было огромным потрясением для всех. Множество людей прекратили пить вино и есть мясо, причем не по каким-то конкретным датам, а вообще: «Как есть мясо, когда нет жертвоприношений? Как пить вино, когда нет винных возлияний на жертвенник?». Строгий траур как раз предписывает не пить вино и не есть мясо, так что ничего удивительного в таком поведении нет. Великий мудрец того поколения раби Йегошуа сам вызвался объясниться с этими людьми. Это был очень подходящий именно для этой цели человек. Пока Храм стоял на своем месте в Иерусалиме, он служил там в хоре левитов. А вот когда Храма не стало и раби Йегошуа потерял работу, он стал зарабатывать на жизнь изготовлением и продажей иголок. Не очень доходное занятие. Вот этот самый раби Йегошуа пошел разбираться со скорбящими. Удивительно, но в разговоре с ним они не стали ссылаться на законы траура, не сказали, что так и положено себя вести тем, кто потерял родственника. Они сослались на самый неожиданный прецедент: Йов приносил жертвоприношения всякий раз, когда его дети устраивали пир, говоря: «Вдруг согрешили мои дети во время еды и питья?» - и намекнули, что теперь, после того, как Храма не стало, грехи пиршеств остались бы без искупления, а потому устраивать их не следует вовсе.

 

Вообще, появление в этом контексте идей книги Иова, в один миг потерявшего все, очень правильно, и не сомневаюсь, что каждый из тех скорбящих и ощущал себя Иовом. Но раби Йегошуа ответил им, что тогда нельзя есть также и фрукты, потому что не стало жертвоприношения первых плодов. Нельзя пить воду, потому что не стало возлияния воды на жертвенник; нельзя есть соль, потому что соль сопровождала любое жертвоприношение, и уж никак нельзя есть хлеб, потому что какое же жертвоприношение без хлебного подношения! Ведь так согрешить можно буквально во время любой трапезы. После чего раби посоветовал принять специальные меры с тем, чтобы не забывать Храм и Иерусалим, - оставить любую радость неполной. К примеру, не белить стены домов до конца, оставляя не побеленным квадрат размером локоть на локоть, женщина не должна надевать все свои украшения одновременно, жених во время свадьбы разбивает бокал в знак траура по Иерусалиму - и тому подобные траурные обычаи, принятые в нашем народе до сих пор. А жизнь... жизнь должна продолжаться, хотя бы для того, чтобы потомство Аврагама сохранилось на земле.

 

А впрочем, левит он и есть левит, а певец всегда певец. Раби Йегошуа: «Во время веселья по случаю возлияния воды на жертвенник мы вообще не спали». Дальше он описывает нормальный праздничный день левита - непрерывные службы и учеба, а потом - всю ночь праздник. Поэтому и постановления о скорби по разрушенной святыне у него связаны именно с ущербом для радости. Что же касается грехов во время еды, то мудрецы нашли способ их искупления без Храма. Может быть, он не совершенный, но достаточный: пусть за столом звучат слова Торы, и тогда стол еврея будет подобен жертвеннику. Именно тогда, в том поколении, Тора стала прибежищем нашего народа.

 

Итак, закон запрещает скорбеть по покойным «слишком долго». Более того, есть общее правило: «Если не видел ближнего год и больше, то при встрече следует произнести благословение "Благословен Ты, Господь, воскрешающий мертвых"». Почему? Да все потому же: за двенадцать месяцев живых-то забывают, а уж о мертвых и говорить не приходится. (Нет, конечно, у нас есть вечно живые, но те, о ком идет речь, живые буквально: они нас навещают, сохраняются в какой-то недоступной нашему пониманию форме. И главное - они нас навещают.) А что Храм? И все же этот закон на него никак не распространяется. Но почему?! Мы его и представить-то не в состоянии. Нет, конечно, мы видели картинки с его изображением, слышали, что это было самое красивое здание на земле. В Иерусалиме есть даже институт по его изучению, где любой желающий может полюбоваться уменьшенной моделью. Но кто из нас сумеет представить себе жизнь рядом с Храмом?