Успокоить ум и войти в красоту. В Коктебеле это так просто. Почему даже здесь это мало у кого выходит?
Бог создал человека созерцателем своей безмолвной красоты и собеседником в молитве. Но только после сорока лет я стал немного понимать, что к чему. Или после пятидесяти. А может быть, и сейчас не совсем понимаю. Не умом, а всем существом понять это удается только редко, от случаю к случаю. Бог создал человека, чтобы он впустил Его в себя, приобщился к Его воле и поступал так, как Бог на душу положит. Но ум забит чем попало, и Богу некуда войти. У скал, у вод, у деревьев нет свободной воли, Бог входит в них, не спрашивая. Человека приходится спросить. А человек не слышит. Или слышит — и отвечает: потом. Вот сделаю свое дело, тогда откроюсь Тебе. Потом кончились дела, но ум продолжает крутиться и обдумывает завтрашние дела или крутится на холостом ходу, болтает о том о сем...
Григорий Померанц - Выход из транса
М.: Юрист, 1995. 575 с.— (Лики культуры)
ISBN 5-7357-0028-5
Григорий Померанц - Выход из транса - Содержание
- Философские опыты
- Довлеет дневи
- Пережитые абстракции
- Две модели познания
- Три уровня бытия
- Незавершенность
- Маленькие эссе
- Квадрильон
- Человек ниоткуда
- Проблема Воланда
- Очерки культурологии
- Теория субэкумен и проблема своеобразия стыковых культур
- Россия на перекрестке культур
- Долгая дорога истории
- Роль масштабов времени и пространства в моделировании исторического процесса
- Троица Рублева и тринитарное мышление
- Иконологическое мышление как система и диалог семиотических систем
- Однониточные теории
- Корни будущего
- Восточный религиозный нигилизм
- Парадоксы
- О причинах упадка буддизма в средневековой Индии
- Социальные условия расцвета и упадка чань (дзэн) в Китае
- Язык абсурда
- Канон и непосредственность в буддизме дзэн
- Джидду Кришнамурти и проблемы современного религиозного нигилизма
- Выбор XXI века
Послесловие
Григорий Померанц - Выход из транса Россия на перекрестке культур
Первым человеком, заболевшим «беспочвенностью» России, ее положением на перекрестке великих культурных миров, был Петр Яковлевич Чаадаев: «Мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого... Стоя между двумя главными частями мира, Востоком и Западом, упираясь одним локтем в Китай, другим в Германию, мы должны были бы соединить в себе оба великих начала духовной природы: воображение и рассудок — и совмещать в нашей цивилизации историю всего земного шара. Но не такова роль, отведенная нам Провидением... Одинокие в мире, мы ничего не дали миру... ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили...»
Национальный нигилизм (за который Чаадаев был объявлен сумасшедшим) чередовался с порывами необузданной веры в Россию: «Придет день, когда мы станем умственным средоточием Европы, как мы уже сейчас являемся ее политическим средоточием, и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше теперешнее могущество, опирающееся на материальную силу...». Кажется, что одно утверждение опровергает другое, что вместе они абсурдно несовместимы. На самом деле одно дополняет другое. Чаадаев интуитивно сознавал обе перспективы, вытекающие из положения России на перекрестке культур: угрозу исторического провала, духовного бесплодия — и возможность великого синтеза.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
