Потапова - Трибуны сырых казематов

Восстание декабристов — одно из самых резонансных и символических значимых событий в российской истории. Его политический, культурный, социальный смыслы оставались востребованными на протяжении многих десятилетий. Не так давно Михаил Рожанский написал блестящий очерк о том, как в памяти XIX - XX в. интепретировался мятеж 1825 г., как рассказ о нём трансформировался с учётом новых концептов, базовых для XX в., и как происходил санкционированный властью перевод на новый язык «понятий, укоренённых в культурной традиции». Он показал, как складывался декабристский миф, вытеснялись символы и изменялись культурные смыслы жестов и действий акторов, как в процессе интерпретации событий на Сенатской площади различалось их понимание. Между тем декабристский миф начал формироваться ещё во время следствия, процесс переопределения смысла и мотивов действий начался буквально сразу, в первых описаниях случившегося. Задача этой книги — услышать подавленные а следствии версии событий и голоса, а главное — попытаться разобраться с идеями, элементами политических идеологий, которые делали возможным, осмысленным, оправданным и понятным то, что произошло 14 декабря 1825 г. в Петербурге.

Эта книга о моделях политического действия и протеста, её тема — история идеологий и политической субъективизации человека в тот непростой период русской истории, когда в публичном пространстве происходили отчётливые дискурсивные изменения и заметные социальные премены, а героев эпохи классицизма постепенно теснили «маленькие люди в гоголевской шинели» эпохи бидермейера. Полифония символов, стёртые античные коннотации, французские лекала и британские кальки для новомодных концепций, ранние идеи о «религиозности, самодержавии и народности», национальном единстве — записи допросов в крепости способны многое рассказать о представлениях людей в 1825 г., словно через тюремное оконце проливая свет на образы и абстрактные идеи их прошлой «реальной» жизни. Они проступают на страницах показаний под слоем официальной версии, как буквы палимпсеста на пергаменте. Пытаясь разобрать этот палимпсест, мы постараемся выяснить, что произошло 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади, как стали возможны эти события, исходя из того, как люди понимали и переживали происходящее.

Известно, что русский протест 1825 г. был безмолвным. Так случилось, что вышедшие на императорский форум к русскому Сенату и подножию воображемого Капитолия не смогли артикулировать, что они делают. По сути, мы даже не знаем, есть ли у нас основания рассматривать события на Сенатской площади 14 декабря как протест. Их действие считывалось наблюдателями по-разному. Смешение символов, порождённое переходной эпохой и обстоятельствами, создавало полифонию страхов и надежд. Подлинным форумом для людей 1820-х гг., на котором они могли, а многие были вынуждены говорить о политике, стали допросы в крепости. Отзываясь на вызовы обвинения, они формулировали подходящее, с их точки зрения, видение политического действия. В обмен за сотрудничество им обещали снисхождение, защиту семьи, свободу. Конечно, скорее всего, они знали, чем рискую, оговаривая себя, они хотели, чтобы это «подошло» власти. И все же артикуляции обладали и подрывным смыслом, для большинства арестованных, тех, кто никогда не выходил на Сенатскую, это и был их протест, допросы стали тем форумом, которого многие из них на свободе так и не имели. Власть узнавала, что стоило бы с ней сделать, от доведённых до отчаяния людей. Новые формы политического мышления, которые демонстрируют на следствии обвиняемые, важнее, на наш взгляд, чем вопрос, как несколько человек вывели солдат из казарм. Они показывают, на что способны люди в критический момент, хотя пик этого момента и пришёлся, судя по всему, не на утро 14 декабря, а на время, наступившее после выстрелов пушек и начала массовых арестов.

Наталья Потапова - Трибуны сырых казематов