Реформация Мартина Лютера

Реформация, начавшаяся в 1517 г. с публикации «95 тезисов» Мартина Лютера, представляет собой один из поворотных моментов истории, тот, что вызвал к жизни мир культуры Нового времени. В центре этой трансформации стоит Лютер, чья исключительно богатая личная и творческая биография показывает силу человека, творящего историю и вовлекающего в этот процесс множество других людей. Вместе с тем, исследователи зачастую останавливаются на периоде до 1530-х гг. - времени становления реформационного учения, основных дискуссий и создания главных трудов реформатора, и, говоря о жизни Лютера после этого периода, описывают лишь внешние, социальные или политические аспекты его биографии. Хотя мировая литература о Лютере и его теологии необозрима, в отечественных исследованиях существует немного специальных исследований, посвященных развитию лютеровской мысли после 1530-х гг. и специфике этого этапа его творчества.

 

Даже в фундаментальном «Оксфордском руководстве по теологии Мартина Лютера», которое считается лучшим современным англоязычным обзором лютеровского учения, авторы предпочитают систематическое изложение в рамках ключевых топосов учения реформатора, что, в сущности, нивелирует темпоральный уровень развития его доктрины. Из числа исследований на русском языке мы можем выделить всего лишь три работы, которые касаются затронутого нами вопроса: во-первых, главы 13-15 работы немецкого историка Г. Брендлера «Мартин Лютер: Теология и революция» (1983, рус. пер. 2000), где автор намечает контекстуальное понимание некоторых проблем лютеровской теологии в связи с его борьбой как реформатора и политика; во-вторых, вступительную статью И. Л. Фокина «Мартин Лютер и немецкая Реформация» к сборнику произведений Мартина Лютера «95 тезисов» (2002), где автор намечает главные мотивы позднего творчества Реформатора и его некоторые важные темы; наконец, в-третьих, это недавно переведенная на русский язык фундаментальная биография М. Лютера, написанная X. Шиллингом: «Мартин Лютер: Бунтарь в эпоху потрясений» (2014, рус. пер. 2017), где историк разворачивает масштабную историческую картину создания поздних трудов Лютера, что позволяет уяснить как обстоятельства, способствовавшие их появлению, так и те важные мировоззренческие подвижки, которые характерны для Лютера 1530-1540-хх гг.

 

Под ред. И. Л. Фокина. 

СПб.: Санкт-Петербургское общество Мартина Лютера - изд-во Санкт-Петербургского христианского университета, 2018. - 264 с.

ISBN 978-5-906256-13-3

 

I. Предшественники и предвестники Реформации

II. История и теология Реформации

III. Идеи Реформации в философии и культуре Нового времени

Об авторах

 

 

Важное место в развитии европейской и мировой истории сыграла Реформация, которая стала прологом в становлении Нового времени и знаком необратимых изменений в европейской культуре. Это обусловило важное место, занимаемое данным событием в системе историософии, которая исследует формирование культуры Модерна. Однако путь к пониманию задачи исследования формирования новоевропейского мира был пройден не сразу.

 

1. Историософия раннего Нового времени в осознании истоков Модерна

 

Общие принципы историософии премодерна и раннего Нового времени определялись богословским провиденциалистским пониманием истории как осуществления замысла Бога о человеке, поэтому базовыми категориями, вокруг которых строилась система интерпретаций истории, были категории греха, благочестия, Провидения и благодати, восходившие к библейскому принципу понимания истории. Также до XVIII в. оценки Реформации определялись конфессиональным положением того, кто с такой оценкой выступал. Очевидно, что для протестантов Реформация являлась событием, конституирующим дальнейшую историю человечества, и борьба между протестантизмом и католицизмом рассматривалась в эсхатологической перспективе последних дней перед Страшным судом. Но католики аналогично рассматривали возникновение протестантизма, видя в протестантах еретиков, отступников и слуг сатаны, приближающих конец света. В итоге, ключевое место в этих попытках рефлексии занимали вопросы церковной истории, а конфессиональные разногласия рассматривались как центр исторических конфликтов.

 

Альтернативой этой конфессиональной историософии было прагматическое историописание, которое восходило к Н. Макиавелли и его «Рассуждениям о первой декаде Тита Ливия», где он предлагает рассматривать политику как центр исторического развития, а политические события как основу для изучения тех или иных исторических периодов. Данная концепция впоследствии воплотилась в т.н. «прагматической историографии», где проводился принцип описательности и акцентировалось фактическое содержание исторического процесса. Однако, уже к началу XVIII в. эта прагматическая тенденция, следующая локальному методу «истории стран и народов», отказывается от выделения доминирующих, всемирно-исторических событий. В пользовавшейся огромной известностью «Истории» С. Пуфендорфа Реформации уделяется несколько страниц в связи с событиями правления Карла V (выступление М. Лютера и борьба князей с императором) и Рудольфа II (конфессиональные причины Тридцатилетней войны).

 

С другой стороны, в среде просветителей возникла специфическая, восходящая к «Спору о древних и новых» модель историософии, развитая Вольтером и его последователями, которая рассматривала историю в рамках своеобразной рационалистической телеологии, где разумность, знание и приличия образовывали единый комплекс культуры и развивались в истории до «века Людовика XIV», когда достигли своего расцвета.

 

В «Воспитании человеческого рода» Лессинга эта концепция обретает религиозное звучание. Лессинг утверждает: «то, что для человека - воспитание, то для человечества - откровение» (§ 1). Культура у Лессинга, таким образом, предстает как раскрытие Божества в человеке. Далее он рассматривает в этой перспективе историю человечества, которая предстает ему в виде истории сообщества верующих. Первоначальная история религиозного развития человечества заключалась в ветхозаветном этапе, где, «продолжая доказывать ему [избранному народу. - P.C.], что Он самый могущественный из всех богов (а таковым ведь может быть только один), Он постепенно приучил его к понятию Единого» (§ 13), но этот этап Лессинг характеризует - в соответствии с традиционной просветительской схемой «возрастов человечества» - как этап «детства», где элементарные понятия соседствуют со строгостью требований (§ 16-17, 26-27). Однако, в какой-то момент происходит переворот, в результате которого меняется соотношение сил: «В прошлом откровение вело за собой разум, теперь же разум внезапно озарил светом данное ему откровение» (§ 36). Этот момент Лессинг относит к эпохе Пленения и послепленную эпоху, когда рождается представление о бессмертии души, и данный период завершается появлением Христа, который «стал первым практическим учителем бессмертия души, который внушал доверие» (§ 58). Вместе с тем, внутри этой логики развития, Лессинг находит и возможность отметить влияние восточной и античной культур на становление ветхозаветных антропологических представлений (§ 42).