От автора. Преподобный Нил Сорский — его учение, жизнь и творчество — тема далеко не новая для историографии. Уже более 200 лет не утихают дискуссии в исторических сочинениях, посвященных преподобному Нилу. Что привело меня на стези изучения этой темы? В первую очередь, конечно, профессиональный интерес историка, который занимается историей русских средневековых монастырей.
Ведь монастыри были «солью» Русской земли, а Нил Сорский положил много труда, чтобы эта соль «не перестала быть соленой».
Не скрою, что в моих ученых занятиях присутствовал и личный, человеческий интерес. В 1989 г. волею судьбы я стала научным сотрудником Кирилло–Белозерского музея–заповедника. Изучая окрестности этой славной русской обители, я предприняла путешествие в Нило–Сорский скит, который сейчас называется «местечко Пустынь».
Чтобы добраться туда, нужно проехать по Белозерской дороге до указателя «м. Пустынь» (здесь в былые времена стоял древний монастырский крест), а дальше пройти 8 километров пешком до монастыря. Впоследствии, в разное время года и в разную погоду мне не раз приходилось ходить сюда. Но первое путешествие оказалось незабываемым.
В июне 1989 г. стояла редкая для тех мест жара, воздух был насыщен испарениями от болотистой низины, по которой проложена дорога в Пустынь. Невыносимое количество слепней буквально преследовало одинокую жертву. Наконец показались деревянные башенки монастыря. Оглядев унылую картину, представшую моему взору, я в изнеможении присела на крыльцо первого попавшегося мне дома. Помню, в голову пришла мысль: «Зачем я сюда пришла и как теперь доберусь обратно?» И в этот момент, подняв глаза, я увидела, как какая–то женщина (видимо, хозяйка дома) молча протягивает мне в открытое окно банку молока… Это был ответ на мой внутренний вопрос.
Постепенно, во время работы в Кирилло–Белозерском музее, сложился замысел книги о Ниловой пустыни. Основная ее часть (как диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук) была осуществлена на кафедре истории России до начала XIX в. Московского государственного университета в 1997 г.
Все эти годы наука не стояла на месте, усилиями разных исследователей было сделано немало для изучения творческого наследия преподобного Нила Сорского. Продолжалась и моя работа над книгой.
Я надеюсь, что поиск и трактовка новых источников о жизни и взглядах Нила Сорского, предпринятые в предлагаемой монографии, были осуществлены не всуе и помогут лучше понять, как великий старец отвечал на сложные вопросы русской действительности XV в., каковой она остается и до сего дня.
Елена Владимировна Романенко - Нил Сорский и традиции русского монашества
Памятники исторической мысли
Москва
2003
ISBN ISBN 5–88451–135–3
Елена Романенко - Нил Сорский и традиции русского монашества - Содержание
От автора
Глава 1. Введение, источники, историография
- Введение
- Историография
- Основные источники
Глава 2. Особенности работы Нила Сорского с агиографическими материалами
- Редакторская работа старца Нила с текстами
- Жития древних святых как образец жизни для Нила Сорского
- Аналогии русским церковным событиям конца XV в., найденные Нилом Сорским в истории Вселенской Церкви
Глава 3. Взгляды Нила Сорского на проблемы личной собственности монахов и корпоративной собственности монастырей
- Собор 1503 г. о монастырском землевладении и позиция Нила Сорского в этом вопросе
- Трактовка монашеского нестяжания в житиях святых из сборников Нила Сорского
- Система монашеского нестяжания в сочинениях Нила Сорского
Глава 4. Нило–Сорский скит как уникальное явление монастырской культуры Руси XV–XVII вв.
- Основные принципы скитского жития по древним источникам
- Нило–Сорский скит в сравнении с устройством древних скитов
- Символика посвящения престолов в храмах Нилова скита
- История канонизации преподобного Нила Сорского
Заключение
Источники
Литература
Елена Романенко - Нил Сорский и традиции русского монашества - Русская дореволюционная историография
Интерес к сочинениям Нила Сорского, к образу его подвижнической жизни возник в конце XVIII — первой половине XIX вв. в связи с общим стремлением к возрождению русской монашеской жизни, а также вместе с интересом славянофильской части интеллигенции к духовному наследию Русской Православной Церкви.
В XVIII в. к изучению древних традиций «умного делания» обратился известный русский подвижник святой Паисий Величковский. Нямецкий монастырь, основанный им в 1764 г. после 18 лет жизни на Афоне, стал одним из центров возрождения русского монашества. Здесь «создается знаменитая аскетико–литературная школа старца Паисия, в которой собирается огромная библиотека переводов аскетических и мистических книг… Из этой школы вышло и славянское «Добротолюбие», которое было удачно названо энциклопедией монашества»[27].
Переводы старца Паисия Величковского определялись практическими задачами. Он стремился «сообщить мистическую направленность аскетическому деланию современных ему иноков»[28]. Важно, что для этого он выбрал творения не только древних святых, но и преподобного Нила Сорского, сочинения которого активно изучали и переписывали в Нямецком монастыре[29]. Паисий Величковский первым начал работу по составлению свода сочинений Нила Сорского, разбросанных в рукописях различного времени и сохранности.
В начале XIX в. ученики Паисия Величковского возрождают козельскую Оптину пустынь, ставшую вскоре знаменитой своими традициями старчества. С 40–х гг. XIX в. Оптина пустынь начинает издавать аскетические творения святых отцов в переводах Паисия Величковского, в 1849 г. она предпринимает новое издание сочинений Нила Сорского (впервые основные сочинения Нила Сорского: «Предание», главы «О мысленном делании», «Завещание» были опубликованы в 1813 г. в «Истории российской иерархии» архимандрита Амвросия (Орнатского), здесь же сообщались краткие сведения о преподобном, но публикация 1813 г. отличалась неисправностью текста).
Последующие издания XIX в. повторяли с небольшими изменениями и дополнениями издание Оптиной пустыни. Творения Нила Сорского стали доступными для широкого круга людей: «для всех духовных подвижников, и в пустынях, и в мире» (С. П. Шевырев)[30].
В 1864 г., уже по распоряжению Святейшего Синода, издается и рассылается по монастырям «Устав» Нила Сорского, что было связано с готовившейся реформой общежительных монастырей России, восстановлением традиций русской монастырской жизни. Архимандриты наиболее крупных монастырей должны были представить свои отзывы о реформе. Интересно, что архимандрит Кирилло–Белозерского монастыря Иаков (Поспелов; он же был благочинным белозерских монастырей, в том числе и Нило–Сорской пустыни), много сделавший в 60–70–е гг. XIX в. для возрождения этого монастыря, в своем отзыве о реформе общежительных монастырей, данном им в Новгородскую Духовную Консисторию, предлагал требовать от настоятелей, чтобы они подписывали обязательства о соблюдении общежительного устава Кирилла Белозерского и «Предания» Нила Сорского в своих обителях (РГАДА. Ф. 1441. Оп. 3. Ед. хр. № 1954. Л. 5 об.).
Наблюдая за развитием и состоянием монастырей своего благочиния, он сделал обобщающий вывод, что русские монастыри не возродятся духовно, пока в них не будут строго соблюдаться правила преподобного Кирилла Белозерского с дополнениями из устава преподобного Нила Сорского (РГАДА. Ф. 1441. Оп. 3. Ед. хр. 1954. Л. 5 об.).
Но интерес к учению Нила Сорского развивался не только в церковной и монашеской среде. В поисках понимания загадочного «русского национального духа» славянофильская часть интеллигенции обратилась к истории древней русской литературы. Первый опыт ее систематического изложения, основанный на внимательном изучении источников, принадлежит профессору Московского университета, славянофилу по убеждениям С. П. Шевыреву. Приступая к чтению лекций в университете по истории древнерусской словесности (1844–1845 гг.), он сказал: «При современном направлении нашего пишущего мира… история русской словесности принадлежит к числу… важнейших вопросов нашего учено–литературного мира. Дух неуважения к произведениям отечественным и дух сомнения во всем том, что завещала нам древность, должны же когда–либо прекратиться, и мы можем противодействовать ему только глубоким и терпеливым изучением того, что составляет литературную собственность нашего народа»[31].
Шевырев подчеркивал в своих лекциях чисто религиозный характер древнерусской литературы. В эпохе конца XV — начала XVI в. он выделил три имени: «Три славных мужа действовали в нашей духовной словесности в конце XV в. и связали его с началом XVI в.: Геннадий Гонзов, Иосиф Санин и Нил Сорский»[32]. Жизнеописанию и сочинениям Нила Сорского он посвятил целую лекцию (4–й том «Истории русской словесности» С. П. Шевырева был опубликован только в 1860 г.)[33].
Шевырев подробно разобрал содержание, особенности формы и языка писаний преподобного Нила, отметил влияние творений святых Нила Синайского и Иоанна Кассиана Римлянина на сочинения сорского подвижника. Историк составил описание одного из подлинных агиографических сборников преподобного, скитских рукописей, сообщавших важные сведения о самом Ниле Сорском и его монастыре. Эти сведения он получил при изучении библиотеки Нило–Сорского скита, который посетил в 1847 г. во время путешествия в Кирилло–Белозерский монастырь.
В 1850 г. появилась его книга «Поездка в Кирилло–Белозерский монастырь», вторая часть которой — «Нило–Сорская пустынь» вышла отдельным оттиском[34]. Характеристика, которую в своей книге Шевырев дал Нило–Сорской пустыни, показывает, чего искал он, предпринимая столь дальнее путешествие. Скит Нила Сорского профессор Московского университета назвал «нашей великой древней святыней»[35].
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
Комментарии
спасибо
спасибо