Начнем с первой цели - а точнее, с вопроса: почему мы должны изучать российские и глобальные дискурсы о новой искренности?
Чтобы ответить на этот вопрос, сначала вернусь к публичной дискуссии о COVID-19. Коронакризис актуализирует запрос на правительство, руководствующееся искренними побуждениями, как заявил американский политик и бывший директор ФБР Джеймс Коми. «Аутентичность, честность и... оптимизм - вот необходимые компоненты лидерства во время кризиса». В комментарии, в котором явно присутствует издевка над Трампом, он продолжал: «Искренность - в отличие от приукрашивания ситуации - позволяет людям немного расслабиться, зная, что лидер всегда скажет, что им нужно знать и когда им нужно это знать. Это позволяет людям переложить часть своего эмоционального бремени на плечи лидера, давая им шанс найти некоторую устойчивость в шторме».
Коми, другими словами, в коронакризисе увидел стимул для возрождения классических лидерских качеств: искренности и аутентичности. В другом контексте журналистка Мария Корниенко в нем увидела иную «новую искренность» и толчок к новым проявлениям «социальной жизни». В тот же день, 11 апреля 2020 года, для Русской службы Би-би-си Корниенко составила обзор онлайн вечеринок, диджей-сетов, тренингов и других «новых форм совместного досуга». В качестве особенно популярной онлайн-инициативы она описала Stay the Fuck Ноте - виртуальное кафе, которое к этому времени выросло в целую «барную улицу» из четырнадцати оживленных онлайн-заведений. Сооснователь проекта Михаил Шишкин объяснил популярность бара жаждой «новой», отчетливо неглянцевой онлайн-«искренности»: в баре, по его словам, общение происходит «без макияжа, без идеального интерьера квартир», что для всех посетителей «стало новой нормой».
В том же обзоре специалист по коммуникации Оля Полищук подтвердила мнение Шишкина. С ее точки зрения, в период карантина сформировались более крепкие социальные связи, и доступ к пространству, который предоставляют онлайн-встречи, одновременно добавлял человечности и тревоги к общению: дом - ведь это «интимное пространство».
В том, что в онлайн-барах мы и вправду перестаем волноваться о внешности, я сомневаюсь, но мнения Шишкина, Полищук и - на другом конце мира - Коми меня интересуют не как последняя истина о пандемиях и искреннем самовыражении. Я их анализирую не с целью утверждать, что сегодня искренность на самом деле принимает новые формы, так и не с целью дать свое жестко фиксированное определение «новой искренности». Их комментарии меня интересуют по другой причине. Я изучаю их как показатели более широкого социального и дискурсивного тренда, который я наблюдала все те 10 с лишком лет, что я профессионально изучала риторику искренности. Этот тренд можно обозначить так: когда за последние десятилетия возникали (как крупные, так и более скромные) социальные сдвиги, за ними неизменно следовали дискуссии о новых формах искренности, якобы родившихся в результате данного сдвига.
Эллен Руттен - Искренность после коммунизма: культурная история
М.: Новое литературное обозрение, 2022. - 416 с.
ISBN 978-5-4448-1701-8
Эллен Руттен - Искренность после коммунизма: культурная история - Содержание
Политика и привилегии искренности: предисловие к русскому изданию
Введение. Искренность, память, маркетинг, медиа
Акцент на искренности
Новая искренность: рабочее определение
Новая искренность: мой подход
Целительная искренность: искренность и память
Искренность и расчет: «я» как товар
Искренность и подлинность в (пост)дигитальном мире
Исследование искренности
Исследование искренности: постсоветский анализ
New sincerity - новая искренность: транснациональный подход
В заключение
Глава первая. История
Искренность выходит на сцену: от древности до ранней модерности
Россия: дерзновение и искренность
XVIII век: опасный язык сердца
Русский сентиментализм: искренние граждане царя
Долгий XIX век: новые смыслы искренности
Долгий XIX век: Россия
Европа начала XX века: «Что есть искренность?»
После войны: дискомфорт, деконструкция, дигитализация
Новое, пост-, постпост-: искренность сегодня
Послевоенная Россия: «Как можно быть искренним?»
Глава вторая. «Но ведь так хочется искренности!»: годы перестройки и после
Постпанк и «новое»: новая искренность в 1980-х годах 162 Искренность - постмодернизм - травма
Так хочется искренности: Пригов
«Безумно искренний»: читатели Пригова
Поэтика похмелья: современники Пригова
«Стёб с душком»: реакционные завихрения
Память, маркетинг, медиа: новые ракурсы интерпретаций
Память, конфликт и целительная искренность: заключение
Глава третья. «Я лично дважды прослезился»
Искренность и жизнь в посткоммунистическом мире
1990-е и 2000-е годы: построение канона новой искренности
Литература: постпостмодерн и ярлыки новой искренности
Искренность и Сорокин
Верность себе: «Трилогия»
«Непосредственная речь»: «Трилогия» и Сорокин
«Это я серьезно»: публичный образ
Постмодернизм, поза, личность: рецепция
«Корыстные интересы»: искренность и стратегия
Искренность и жизнь в посткоммунистическом мире: заключение
Глава четвертая. «Такая, типа новая искренность»
Новый век, новые медиа
Массмедиа, «попомо», правдоподобие: в ожидании искренности
Медиатизация и «новая искренность»
Новая искренность и цифровые медиа
«Жужжание в блогах»: онлайновый (ново)искренний дискурс
«Публичная искренность» в российских цифровых медиа
«Too much, Mr. Prigov!»: взгляд медиа(прод)юзера
Онлайновая подлинность и искренность: оды несовершенству
«Новая искренность XXXL»: технология и несовершенство после коммунизма
Искренность и подлинность: выводы
Заключение. Мечты об искренности
Список использованной литературы
Указатель имен
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
