Сандерс - Иисус и иудаизм

Объективное изучение еврейских источников (в своей книге Сандерс опирается на еврейские тексты, созданные в интервале 200 лет до — 200 лет после евангельских событий, и на результаты многочисленных исследований) показывает, что ходячие представления о пороках иудаизма не соответствуют действительности. Поэтому объяснение причин казни Иисуса его борьбой против этих пороков оказывается столь же мнимым, как мнимы и сами эти пороки.

 

Но Сандерс выступает против «клеветы на иудаизм» не только во имя исторической истины и не только потому, что достойная цель (показать высоту христианских религиозных ценностей) компрометируется недостойными средствами. Есть еще одна причина: принижая предполагаемых противников Иисуса, фарисеев, мы тем самым принижаем и его. Если конфликт Иисуса с фарисеями — это конфликт любви к Богу и ближнему, милости к «труждающимся и обремененным» с внешним благочестием и религиозным формализмом, то это банальный конфликт из множества тех, что возникают время от времени во всех религиях на протяжении всей человеческой истории. Тем самым Иисус ставится в один ряд со всеми прошлыми и будущими религиозными реформаторами.

 

В своей книге Сандерс убедительно показывает, что Иисус вступил в конфликт не с фарисеями (с которыми у него не было существенных разногласий), а с обладавшими реальной властью высшими священниками, и не как религиозный реформатор, а как посланный Богом глашатай вести о том, что Царство Божье, о котором говорили еврейские пророки, уже наступает. Непосредственной же причиной казни послужили его действия в храме. По Сандерсу, опрокидывание столов менял и прилавков продавцов голубей (Мк. 11:15—17) было не «очищением» храма от неподобающей святому месту коммерции (как это обычно трактуется), а пророческим жестом, символизирующим близкое разрушение храма в эсхатологической катастрофе, и этот жест был затем подкреплен соответствующими пророческими словами. Именно после этого выпада против храма «словом и делом» высшие священники увидели в Иисусе угрозу общественному спокойствию и представили его римским властям как опасного нарушителя существующего порядка.

 

Надо сказать, что и до Сандерса ряд авторов высказывал сомнения в исторической достоверности той трактовки конфликта Иисуса с еврейскими религиозными лидерами, которая дана в синоптических евангелиях. Эти авторы указывали на неправдоподобность сцены суда в синедрионе, на неосведомленность евангелистов в отношении многих еврейских реалий, на неправдоподобность контекста, в котором возникают споры Иисуса с фарисеями. Но никто кроме Сандерса не разрабатывал эту тему столь систематически и фундаментально, и на этом пути ему удалось получить принципиально важные результаты. В своей первой книге, «Paul and Palestinian Judaism» (1977), он проанализировал все известные на сегодня еврейские источники, позволяющие судить о палестинском иудаизме времен Иисуса и Павла. В книге «Павел, Закон и еврейский народ» он выдвинул и убедительно обосновал гипотезу, согласно которой позиция Павла заключалась в том, что Христос был послан, чтобы спасти всех — и евреев, и язычников — на равных основаниях, закон же был дан только евреям. Именно поэтому (а не из за пресловутого «легализма») он боролся против того, чтобы обращенные в христианство язычники принимали закон Моисея. О содержании третьей книги, перевод которой предлагается вниманию читателей, мы уже говорили. (Нелишне заметить, что хотя третья книга вышла всего через два года после второй, Сандерс писал ее 10 лет.)

 

ВВЕДЕНИЕ

Часть первая ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЗРАИЛЯ 

1 ИИСУС И ХРАМ

2 НОВЫЙ ХРАМ И ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЗРАИЛЯ В ЕВРЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

3 ДРУГИЕ УКАЗАНИЯ НА ЭСХАТОЛОГИЮ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Часть вторая ЦАРСТВО

4 РЕЧЕНИЯ

5 ЧУДЕСА И ТОЛПЫ НАРОДА

6 ГРЕШНИКИ  

7 ЯЗЫЧНИКИ  

8 ЦАРСТВО: ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

Часть третья КОНФЛИКТ И СМЕРТЬ 

9 ЗАКОН

10 ВРАЖДЕБНОЕ ОТНОШЕНИЕ И ПРОТИВНИКИ

11 СМЕРТЬ ИИСУСА

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Список ЛИТЕРАТУРЫ

Примечания

Примечания переводчика 

Перевод латинских слов и выражений

Указатель ссылок на Библию и древнюю литературу 

Указатель имен

Тематический указатель

А. Чернявский. Исторический Иисус и христианское богословие

 

Задача этой работы — обсудить два связанных между собой вопроса, касающихся Иисуса: каковы были его цели и каковы были его отношения со своими современниками в рамках иудаизма[1]^, *[2]. Из этих вопросов сразу же вытекают два других: о причине смерти Иисуса (входило ли в его цели противостояние иудаизму и не это ли привело его к смерти?) и о движущей силе, породившей христианство (не явилось ли началом разделения между христианским движением и иудаизмом то противостояние, которое имело место при жизни Иисуса?)[3]. Относительно этих вопросов имеется множество точек зрения и накопилось огромное количество научной литературы, так что попытка ответить на них, написав еще одно эссе, предпринимается с некоторым трепетом.

 

В наше время исследования по этим и близким к ним вопросам имеют некоторые общие особенности, требующие специальных пояснений. Во–первых, на того, кто раньше времени усвоил богословский взгляд на исследование проблемы исторического Иисуса как на дело гиблое и бесперспективное (потому что вера не должна искать опоры в исторических данных), убедительность и жизненность многого, что пишется сегодня, может произвести впечатление. Вновь и вновь делаются попытки общего описания учения и деятельности Иисуса, и в некоторых случаях основное внимание уделяется именно тем вопросам, о которых говорилось выше. Я имею в виду, например, работу Пола Уинтера о суде над Иисусом[4] и порожденную его гипотезой широкую дискуссию[5], такие обстоятельные исследования, как «Nachfolge und Charisma» Мартина Хенгеля[6], «Провозвестие Иисуса» Иоахима Иеремиаса[7], «Jesus» Эдуарда Швайцера[8], блестяще написанную книгу «Основатель христианства» Ч. Г. Додда[9], работы Вермеша[10] и Баукера[11], которые специально посвящены проблеме «Иисус и иудаизм», Мейера «The Aims of Jesus»[12] и недавнюю работу Харвея «Jesus and the Constraints of History»[13]. Для многих из этих работ характерно, что их авторы — несмотря на понимание того, как трудно быть уверенным в исторической достоверности каждой отдельно взятой перикопы¹*[14], — видимо, убеждены, что могут с приемлемой погрешностью набросать картину мыслей и действий Иисуса[15]. Например, в работах Иеремиаса, Додда, Вермеша и Мейера мы находим новые или, по крайней мере, по–новому представленные описания всего, что связано с Иисусом. Эти описания последовательны, основаны на материале евангелий и сделаны с намерением ответить на вопросы исторического характера, оставаясь на исторической почве. Преобладающая на сегодня точка зрения, по–видимому, такова: мы знаем довольно хорошо, что́ Иисус стремился совершить, многое — о том, что́ он говорил, и что все это имеет смысл в мире иудаизма первого столетия[16].

 

Вторая особенность текущей ситуации в том, что вопросы о Иисусе, которые здесь рассматриваются, ставятся безотносительно к дискуссии о том, как знание об историческом Иисусе соотносится с христианской верой[17]. За решением Эрнста Кеземана вновь поднять вопрос об историческом Иисусе фактически стояла богословская проблема[18], и защита им своей позиции была полностью богословской[19]. Исторические утверждения о Иисусе он делает лишь между прочим[20]. Кеземана и тех, кто вел с ним дискуссию, в действительности интересовало только одно: есть ли необходимость в таких утверждениях. Так, Кеземан готов дать краткую характеристику отношений между Иисусом и иудаизмом[21], но делает это в контексте очень большого эссе о богословской позиции в отношении исторического Иисуса, и ни здесь, ни где‑либо еще не пытается сколько‑нибудь полно обосновать правильность своего понимания сути конфликта. В книгах, упомянутых в предыдущем абзаце, дело обстоит совершенно иначе. В этих и других работах либо предполагается, либо аргументируется (обычно предполагается), что есть смысл в том, чтобы узнать и четко описать все, что можно узнать о Иисусе, и прилагаются большие усилия к тому, чтобы установить, что можно узнать. Настоящая работа написана в том же духе. Если в двух словах сказать о моих личных интересах, дискуссия о значении исторического Иисуса для богословия меня интересует — как интересует нечто, что однажды тебя заворожило. Однако при написании настоящей работы я об этом не думал, и тот, кто хотел бы прочесть эссе на эту тему, может отложить книгу в сторону и поискать на полке что‑нибудь другое.

 

И последнее общее замечание по поводу современного состояния исследований: кажется, в поисках ответов на те два вопроса, которые нас интересуют, в последнее время был достигнут реальный прогресс. Это не было результатом быстрого прироста знаний, скорее — результатом изменения отношения к этим вопросам[22]. Во многих кругах на вопрос, что́ Иисус задумывал, было наложено чуть ли не табу. Должно быть, вопрос казался римско–католическим, так как неявно предполагал, что у Иисуса было что‑то вроде программы, включающей будущее существование церкви[23]. Современные исследователи, кажется, уже не так боятся этого вопроса. Далее, проблема отношения Иисуса к иудаизму слишком часто замыкалась на более поздней религиозной полемике и апологетике: Иисус либо изображался стоящим выше иудаизма того времени[24] (который, как считалось, со времен пророков пришел в упадок[25]), либо объявлялся еврейскими учеными одним из еврейских учителей, и при этом развитие христианства приписывалось инновациям Павла[26]. Оказалось непростым делом отдать должное вопросу, поставленному Йозефом Клаузнером: как могло случиться, что Иисус жил целиком внутри иудаизма и при этом положил начало движению, которое отделилось от иудаизма? Ведь ex nihilo nihil fit, из ничего не происходит ничего, или, по пословице, нет дыма без огня[27]. Тем не менее, во многих относительно недавних исследованиях были сделаны попытки уделить внимание и этой проблеме, не впадая ни в полемику, ни в апологетику[28].

 

Говоря о прогрессе, я не имею в виду, что упомянутые выше работы обязательно друг друга дополняют или ведут к одним и тем же выводам. Прогресс состоит, скорее, в том, как ставятся серьезные и важные исторические вопросы о Иисусе, и в том, как стал использоваться материал евангелий и, в некоторой степени, еврейской литературы — несмотря на невозможность дать окончательные ответы на вопросы об аутентичности и надежности. Метод, которым пользуются все больше и больше и которым, как представляется, необходимо пользоваться, чтобы писать о Иисусе, заключается в построении гипотез, которые, с одной стороны, опираются на материал, который обычно считают заслуживающим доверия, а с другой — не зависят всецело от аутентичности любой данной перикопы[29]. Гипотетические реконструкции, основанные на материале, который считается надежным, но невыводимые из этого материала путем строгой экзегезы, могут быть подвергнуты критике с двух сторон. Можно критиковать либо отбор материала, либо предположения, на основе которых он интерпретируется. Далее я хочу изложить возможно яснее, как будет отбираться материал, и те предположения, которые будут положены в основу реконструкции.

---