Деятельность иеросхимонаха Антония (Булатовича; 1870-1919) и его религиозно-философская мысль представляют своего рода феномен в российской культуре: человек, не имевший специального богословского образования, до монашества ведший жизнь хотя благочестивую, но совершенно светскую, вступил в сложный философско-богословский спор и неожиданно проявил себя в нем большим знатоком патристической традиции, чем его противники — епископы и другие церковные деятели, и даже чем его союзники, в том числе известный русский философ священник Павел Флоренский.
В свете этого сочинения о. Антония заслуживают гораздо более пристального внимания, чем то, которое им до сих пор уделялось, — тем более, что в них затронут не только вопрос о почитании имени Божия и о молитве, но и другие важные темы, в частности, устроение человека, христианское спасение как обожение, аскетическое делание, религиозная вера как таковая, ико-нопочитание и церковные таинства.
Имяславие. Сборник III. С. 507 след., или дискуссии на интернет-форуме миссионерского портала диакона Андрея Кураева (в разделе «Богословские вопросы» за 13 марта, 25 июня и 23 августа 2007 г.); Григорий (Лурье), иеромон., Мосс В. Диалог об имяславии. [Woking, Surrey—Санкт-Петербург], 2001 // Богословский спор об имени Божием: история и современность
Татьяна Сенина - Последний византиец - Религиозно-философская мысль иеросхимонаха Антония (Булатовича) и ее византийский контекст
Т. Л. Сенина. — СПб.: «ДМИТРИЙ БУЛАНИН», 2013. — 448 с.: ил.
ISBN 978-5-86007-731-7
Татьяна Сенина - Последний византиец - Религиозно-философская мысль иеросхимонаха Антония (Булатовича) и ее византийский контекст - Содержание
Список сокращений
Введение
Глава I. Иеросхимонах Антоний (Булатович): жизнь и судьба
1. Детство и юность
2. Эфиопия
3. Монашество
4. Спор об имени Божием
5. Снова в России
6. «Послежизние»
Глава II. Религиозно-философские произведения иеросхимонаха Антония (Булатовича) и их византийский контекст
1. Судьба византийского наследия в России
2. Основные произведения о. Антония и их темы
3. Источники, использованные о. Антонием
4. Критическая работа о. Антония с текстами
5. Общий взгляд о. Антония на учение имяборцев
Глава III. Учение об энергии Божией, гносеология и философия имени у о. Антония
1. Различие энергии и сущности в Боге
2. Энергия Божия как «триединая деятельность» Св. Троицы
3. Глаголы Христа — энергия Божия
4. Гносеология о. Антония. Учение об идеях
5. Имя Божие как энергия Божия
6. Многоименный Бог
7. Имя «Иисус»
8. Имя Божие и икона
9. Имя Божие в жизни Церкви: «тайна благочестия»
Глава IV. Антропология и сотсриология в сочинениях о. Антония
1. Обожение как цель жизни христианина
2. Образ и подобие Божий в человеке
3. Жизнь людей до и после грехопадения
4. Вера в Бога, воскрешение души и жизнь вечная
5. Молитва: мистический и антропологический аспекты
Заключение
Библиография
Работы автора книги
Приложения
I. Ссылки на книги Ветхого и Нового Заветов, отцов Церкви, богослужебные тексты и иные произведения, встречающиеся в основных религиозно-философских произведениях иеросхимонаха Антония Булатовича)
II. «Дым Отечества»: некоторые публикации за 1914 г., касающиеся спора об имени Божием
III. Служба в честь преподобномученика Антония Булатовича, исповедника Афонского
Татьяна Сенина - Последний византиец - Религиозно-философская мысль иеросхимонаха Антония (Булатовича) и ее византийский контекст - Введение
Дискуссия вокруг вопроса об имяславии по сути выявила противостояние двух менталитстов и, в конечном счете, двух культурных направлений: если имяславцы мыслили внугри философии и культуры, сложившихся в Византии иод влиянием восточной православной Церкви, то их оппоненты нередко привлекали доводы, исходившие от западных богословов, писавших в духе протестантизма,[1] от светских ученых[2] или из тех учебников, по которым в то время обучались в семинариях и которые зачастую представляли собой смесь католических и протестантских воззрений, а вовсе не учение византийских отцов. Уже давно было замечено, что главный идейный противник имяславцев архиепископ Антоний (Храповицкий) в своих воззрениях удалился от византийских богословия и аскетики в сторону «моралистического психологизма»:
«Сакраментальный момент в жизни Церкви и в пастырском делании остается совсем нераскрытым. В свое время Антоний упрекал Влад. Соловьева именно за его сакраментализм. <...> Антоний, очевидно, не заметил, что его упреки поражают не только Соловьева, но и весь сонм отцов, от Златоуста и даже от Игнатия Антиохийского с его "врачевством бессмертия", и до Кавасилы и Симеона Солунского. Антоний же в пастырском действии выдвигает вперед не священства, но заботы об "общественном благе"... Достаточно сравнить пасторологические статьи Антония с "дневником" о. Иоанна Кронштадтского, чтобы почувствовать всю неполноту и всю духовную нескладность этого одностороннего морализма. Строго говоря, это все тот же гуманистический идеал "общественного служения", перенесенный в Церковь, идеал деятельного альтруизма. Антоний <...> слишком мало говорит о таинствах.
И самую молитву он понимает как-то психологически, как преодолениедуховного одиночества. <...> Характерно, что "догматизм" богослужебного чина (у Дамаскина и др.) он считал уже "низшей ступенью" но сравнению с целостным вдохновением первых веков <...>. К позднейшему "византизму" Антоний относится скорее сурово <...>. Психологически Антоний гораздо ближе к славянофильской публицистике, чем даже к русскому "Доб-ротолюбию". И при всем своем отталкивании от "западной эрудиции" Антоний остается с ней слишком связан. Отказаться от западных книг еще не значит освободиться от западного духа. <...> Антоний приводит догмат не к духовному созерцанию, но к "нравственному опыту". Он гораздо более осторожен в метафизике, чем были святые отцы. <...> Склонность к "нравственному" толкованию догматов на время становится преобладающей в нашем богословии. <...>
Однако совсем неверно все содержание отеческого богословия сводить к аскети-ке, истолкованной при том психологически. Для отцов не менее характерен их метафизический реализм. Морализм и психологизм всего менее можно оправдывать из патристики. <...> Созерцание ведь остается пределом восхождения. И, во всяком случае, догматику нельзя заменять аскетикой и не следует в ас-кетике растворять. Такое искушение всегда было показателем богословского упадка. Есть упадочные черты и в русской школе "нравственного монизма". В ней не было созерцательного вдохновения, и слишком много психологического самоанализа. Это был несомненный отзвук западных богословских настроений».[3]
Как отмечал Г. Флоровский, для истории русского богословия вообще был свойствен «разрыв между богословием и благочестием, между богословской ученостью и молитвенным богомыслием, между богословской школой и церковной жизнью»[4] — явление, замечу сразу, немыслимое для византийского богословия, где молитва была необходимым условием истинного богословствования:
«Совершенно соединивший чувства свои с Богом тайно научается от Него словесам Его. Но когда это соединение с Богом еще не совершилось, тогда и беседовать о Боге трудно. <...> Слово Господне, дарованное от Господа, чисто и пребывает в век века; не познавший же Бога разглагольствует о Нем по догадке».[5]
Это учение неизменно сохранялось в православной Церкви: достаточно вспомнить, что писали о молитве и богословии такие византийские богословы и философы, как Максим Исповедник, Симеон Новый Богослов и Григорий Палама, — ив данной работе я еще буду рассматривать их взгляды по этому вопросу.
[1] Это отмечал еще современник событий Владимир Эрн: Эрн В. Разбор Послания Святейшего Синода об Имени Ьожисм. М., 1917. С. 17-19.
[2] Так, например, С. В. Троицкий для подкрепления своего учения о происхождении имен Божиих ссылался на немецкого филолога и лингвиста Макса Мюллера.
[3] Флоровский Г., прот. Пуги русского богословия. Париж, 1937. С. 432-434, 436, 438-439. Там же (с. 438) отмечено, что и стремлении к «нравственному» истолкованию догматов «всего ближе к Антонию примыкает Сергий Страгородский» — между прочим, составитель синодального Послания 1913 г., осудившего имяславие.
[4] Там же. С. 502.
[5] Св. Иоанн Синайский. Лествица, 30:21,23; цит. здесь и далее но изданию: Преподобного отца аввы Иоанна, игумена Синайской Горы, Лествица в русском переводе с алфавитным указателем. СПб., 1996.
Категории:
Благодарю сайт за публикацию:
